26 октября 1959 года на окраине деревни Малодуша Речицкого района взорвалась немецкая противотанковая мина. Ее осколки не дают зажить ранам и спустя полвека. Сельчане в один день похоронили 13 детей и их учительницу Марию Герус...
Николай, Григорий и Василий Герус — не родственники погибшему педагогу, просто однофамильцы и родные братья девочки Тани Герус, навечно оставшейся ученицей 4-го класса Малодушской средней школы наравне с еще 12 ровесниками. Тогда мальчишки, сейчас — мужчины в летах. Они–то и взялись растревожить людскую память, опасаясь, что трагедия Малодуши исчезнет из нее вместе с деревней.
— Ровно 50 лет прошло, вспоминать практически некому, — печалится старший из братьев Николай Герус, в тот год семиклассник этой школы. — Ведь из Таниного класса выжили немногие. Да и тех развело по свету. А старики родители и родственники многих уже почили.
В 1959 году семья Герус переехала из соседней Романовки в большую деревню с колоритным названием Малодуша. Отца назначили председателем местного сельсовета. Единственная в семье девочка, Таня пошла здесь в четвертый класс. 26 октября у братского захоронения на окраине села четвероклассники высаживали деревья. Из леса принесли березы, рябины. Десятилетний мальчишка наткнулся на металлический корпус: «Клад!» — у места находки собрался почти весь класс. Учительница Мария Филипповна, бросившаяся к детям, пыталась остановить: «Не трогайте!» Но озорник стукнул лопатой, угодив по взрывателю...
— Мы еще в лесу копали саженцы, как раздался взрыв, — вспоминает Николай Яковлевич. — Что я увидел — лучше не видеть никогда. Кто работал у могилы, как Танюшка, — разорвало на части...
...Держим путь в Малодушу. У памятника постоять, с людьми поговорить. А вдруг давняя история наполнится подробностями. Ведь тогда эта трагедия не облетела страницы газет, не стала сюжетом выпусков теленовостей. О подобных несчастьях, случавшихся после войны, вслух не говорили. Малодушские приняли удар как смогли. Похоронили класс на сельском кладбище. Установили на братской могиле воинов новый обелиск и табличку с фамилиями школьников. В их честь отстроили школу.
Во время освобождения Белоруссии за Хойникское направление, пролегавшее через Малодушу, шли ожесточенные бои. Соседняя деревня Романовка восемь раз переходила из рук в руки. И минами здешние поля были «засеяны», словно травой. После войны, казалось, подняли все взрывоопасное. Перезахоранивали останки в той же братской могиле, ковали ограду и устанавливали ее... Ни одного сигнала тревоги...
Памятник погибшим воинам и детям стоит у дороги. Чист и выкрашен. Цепляет взгляд лишь вырванный фрагмент ограды и заметно потрескавшаяся «серебрянка» на обелиске. Табличка в память класса на видном месте. Вот только первые буквы первого ряда «съедены».
— Мануйлов Володя, Новик Нина, Бураченок Валя. Погоди, Оронько Люба — кто же это мог быть?! — братья, задумавшись, кладут цветы. — А вот здесь мина взорвалась, — по ходу показывают мне место. — Потом саперы работали в деревне. Много еще нашли.
Малодуша уже не та. Всего–то чуть более 200 жителей против прежней тысячи. Сельсовет переехал в Новый Барсук. Школа, закрытая в конце 80–х, разобрана на кирпичи. Ходим от дома к дому. Без году 90–летняя Мария Рыжко, работавшая тогда техничкой в школе, мало что помнит, но подсказывает:
— А вы спросите у Марии Ярошевской, она же секретарем сельсовета была. С вашим батькой работала.
Мария Васильевна, ей за 80, хлопочет по хозяйству. Незваным гостям радуется, словно родным людям. Вот только без слез вспоминать не может:
— Я рядом оказалась — бежала в другую деревню. Вокруг страх что делалось...
— А фамилия Оронько — не припоминаете, кто это? — спрашиваем наперебой.
— Как же. Люба Воронько...
Слово за слово — вспомнились и фамилии выживших: Тамара Мастицкая, Татьяна Лыгуз, Александр Мироненко, Николай Шаповалов... Где они, как жизнь сложилась?
— Татьяна Лыгуз сейчас здесь живет. И Коля Шаповалов в Малодушу недавно переехал, ему ногу отняли, которая пострадала тогда сильно, — старушка случайно открывает нам еще одну «дверь» в прошлое. — У него же более 20 ранений тогда было, волной бросило на ограду.
Татьяну не застаем. Ушла за грибами. Остается надежда увидеть «четвероклассника» Колю, слывшего в школе богатырем, который запросто валил двух семиклашек. Находим дома пожилого человека с пепельно–грустным взглядом. Николаю Шаповалову вспоминать о том дне не хочется. Беда до сих пор идет с ним по жизни. Еще в школе сняли группу инвалидности, посчитав, что молодой организм восстановился. Но изувеченная нога и осколки продолжали тревожить... Пока был молод — держался. А к пенсии ушли силы.
— Без ноги теперь. Пытался добиться назначения пенсии по увечью от последствий войны. Врачи говорят: без доказательств не имеем права. Обратился в архивы — там ничего. Забросил затею. Стыдно доказывать, что это было с тобой, когда отвечают — не верим.
...Пока были в деревне сельсовет и школа, ежегодно 26 октября у памятника проводили митинг. Сейчас там собираются разве что по государственным праздникам. Вспомнят ли ныне пятидесятилетие того черного дня? В Новобарсукском сельсовете обещали почтить память своих земляков. Лишь напомнила дату...
Компетентно
Игорь Бандель, заместитель военного комиссара Гомельской области:
— И сейчас нередко находят боеприпасы времен Великой Отечественной войны. Однако за последние годы очень много усилий приложено, чтобы внушить детям и подросткам: увидел — руками не трогай. Поэтому трагические случаи, к счастью, перешли в разряд исключительных. Постоянные встречи в школах, участие педагогов в этой работе дают свой результат. Более того, за десятилетия сложилась четкая схема, как действовать, если боеприпас обнаружен: куда звонить, кого ставить в известность и откуда ждать помощи.
