Десятый из группы "Джек"

Даже сегодня, спустя 60 лет после войны, это кажется маловероятным: наспех подготовленная разведгруппа полгода провела во вражеском тылу, снабжая Центр важнейшими данными. И не где-нибудь, а в Восточной Пруссии, в нескольких десятках километров от ставки Гитлера, которую немцы охраняли особенно тщательно. Правда, об этом тогда ни наше командование, ни сами разведчики не знали.

Первоначально группа, получившая кодовое название "Джек", должна была состоять из девяти человек: командир - капитан Павел Крылатых, помощники командира - Николай Шпаков и Иван Мельников, радистки - Зинаида Бардышева и Анна Морозова, переводчик - Наполеон Ридевский, разведчики - Иосиф Зварика, Иван Овчаров, Иван Целиков. За несколько дней до заброски в тыл врага в нее включили десятым Геннадия Юшкевича. Шел парнишке в ту пору лишь шестнадцатый год.

Сегодня Геннадий Юшкевич - единственный оставшийся в живых из группы "Джек".

- Война разметала нашу семью, - рассказывает Геннадий Владимирович. - Мать в 1941-м немцы повесили, об отце в ту пору не было ничего известно. Какое-то время я был в детдоме, потом бежал из голодного города. Был пастушком, перебирался из одной деревни в другую. В Ляховичах взяла меня к себе сердобольная женщина, у которой к тому же своих детей было двое. В эту деревню часто наведывались партизаны. Год я был у них связным, а потом Наполеон Ридевский и Борис Цыпушкин уговорили своего командира Михаила Ильича Минакова взять меня к себе в лес. Тот не сразу, правда, но все же согласился, и я стал бойцом. Позже узнал, что это был не обычный отряд, а специальная разведывательная группа "Чайка" Западного фронта.

После освобождения Минска она получила приказ прибыть в разведотдел 3-го Белорусского фронта. Размещался он в деревне Суходол под Смоленском. Отправились туда все вместе, но когда обнаружилось, что мне всего пятнадцать лет, командование меня отчислило. Вызвал к себе капитан Минаков и сказал: "До призывного возраста тебе еще далеко, поэтому приказано учиться, а не воевать. Поступаешь в распоряжение обкома комсомола". Он познакомил меня с девушкой, которая была инструктором обкома, передал ей пакет с моими документами, и мы с ней пешком пошли в Смоленск.

Ольга - так ее звали, первым делом привела меня в столовую. Росточку я был совсем небольшого, худенький, с чубчиком. Мне и 15 лет никто не давал. Наверное, потому что вид у меня был совсем не геройский, многие обедавшие стали проявлять ко мне сострадание. Кто-то перед моей тарелкой положил кусок хлеба, кто-то поделился сахаром, поставил стакан киселя. Из глаз у меня покатились слезы, я вспыхнул, схватил свой вещмешок, выбежал из столовой и двинулся по улице, что шла круто в гору, куда глаза глядят.

И вот ведь какие бывают случайности. Как раз в этот момент карабкалась по этой улице обшарпанная, видавшая виды полуторка, в кузове которой сидели Наполеон Ридевский, Юзик Зварика и другие разведчики. "Смотри, - дернул Зварика за рукав Ридевского, - да это же наш Генка!" Я тоже узнал своих друзей и, не раздумывая, уцепился сзади за борт, а ребята помогли залезть в кузов. Так мы доехали до железнодорожной станции, а потом товарняком до места назначения - Залесья, что возле Сморгони. Неподалеку находился аэродром, с которого разведчиков должны были забросить во вражеский тыл.

При заполнении анкеты я приписал два года и таким образом уже стал призывником. В общем, в конце концов, меня включили в группу.

Вечером 26 июля 1944 года отправились на аэродром, заняли места в самолете. Взревел мотор, и наш "ночной извозчик" набрал высоту, без осложнений прошел линию фронта, а затем стал снижаться. Внизу, впереди, белесым отливом сверкнула Балтика, а в пламени пожаров от налетов нашей авиации Кенигсберг. Значит, скоро будем в заданном районе.

Вот наконец самолет сбавил скорость, открылась задвижка люка и мы посыпались вниз, в темноту ночи, в неизвестность.

Мне повезло: я упал на болото, поросшее мхом, а несколько человек повисло на деревьях. Они не смогли снять парашюты, спрятать их и замаскировать. Сброшенный для нас груз мы не нашли. Обнаружить его в лесу ночью можно было только случайно. Да и некогда было искать, требовалось поскорее уходить.

Шли долго. Начинало светать, а река, к которой должны были выйти, все не появлялась... Значит, штурман допустил ошибку при выброске.

...Вдруг слышим: по лесу идет человек. Он, насвистывая, катил рядом с собой велосипед. Мы его схватили. Оказалось, это солдат, но без оружия, находился в отпуске после лечения в госпитале и в тот вечер возвращался от своей невесты. Стали расспрашивать его, что здесь известно о советских парашютистах. Он сказал, что известно все, нашли их парашюты и весь день ловили в лесу. Понаехало много солдат, полиции, жандармерии, даже юнкеров привезли. Кругом патрули, засады. Спросили, как называется деревня, в которую он шел. Пленный сказал, что Ауэрвальде. Крылатых накрылся плащ-палаткой, включил фонарик и нашел деревню на карте. Так мы установили, где находимся.

...На дороге послышались приглушенные голоса, это шел очередной патруль, и наш немец попытался вырваться, даже крикнул, что здесь русский десант. И тотчас с той стороны прогремели выстрелы. Пришлось его прикончить.

...Нас не переставали искать. Полицейские и солдаты то и дело прочесывали лес, устраивали все новые засады. Они были на бронетранспортерах, грузовиках, мотоциклах, а мы только на своих ногах. Нам сгодился опыт борьбы, приобретенный в белорусских лесах. Но в голову даже не приходило, что нас так активно ищут еще и потому, что поблизости находится ставка Гитлера. Мы не дошли до "Волчьего логова" каких-то 30 - 40 километров.

В нашу задачу входило вести жесткий контроль за перевозками грузов по железной и шоссейной дорогам от Кенигсберга к фронту. Чтобы наши радиопередачи не запеленговали, часть группы уходила с радиостанцией километров за 15 в одну сторону, а другая на такое же примерно расстояние - в противоположном направлении. Сеанс связи начинался одновременно. Одна радистка вела ложную передачу, вторая - передавала собранные сведения в Центр. После каждой передачи меняли место. А мне поручалось носить радисткам сводки.

Наблюдая за железной дорогой, днями приходилось лежать то в колючих кустах, то в огненной крапиве под звенящим комариным гулом, а то и под дождем. Мы не могли ни костер развести, ни землянку какую-нибудь построить, чтобы отдохнуть да выспаться. Месяцами питались всухомятку. Это не в партизанах, где в каждой деревне можно было продукты раздобыть.

По характеру заданий, которые нам слал Центр, чувствовалось, что на фронте назревают важные события. Теперь уже многие дороги были запружены беженцами.

Через несколько дней в лесу у деревни Миншенвальде мы встретились с Августом Шиллятом, немецким антифашистом. Как потом выяснилось, он шесть лет отсидел в концлагере за то, что хранил знамя окружной парторганизации. Оказывается, Шиллят искал встречи с нами с момента нашего приземления. Однажды чуть не вышел на нас, но мы затаились в засаде. Конечно, поначалу мы отнеслись к Шилляту с недоверием. Сомневались: а не провокация ли это? Все сомнения отпали после того, как он показал нам свой спрятанный в тайнике партбилет, а затем и знамя.

У Шиллята было несколько друзей-антифашистов. Его взгляды разделяли жена и сын Отто. Сына, правда, вскоре призвали в армию, но он при первой же возможности сдался в плен. С помощью Августа Шиллята удалось получить изданную немецким генштабом подробную карту Восточной Пруссии с нанесенными на нее укреплениями, линиями обороны вплоть до Кенигсберга, добыть много других важных сведений. Мы наладили связь с местным населением, создали сеть надежных помощников. Было с чем встречать своих. Эта долгожданная встреча произошла солнечным утром 22 января 1945 года.

...Радостное событие - Победу - Геннадий Юшкевич встретил в Восточной Пруссии. А через день случилась беда. В одном из полуразрушенных домов он увидел пианино и, поскольку до войны учился в музыкальной школе, решил сыграть. Как только коснулся клавишей, прогремел взрыв. Пианино оказалось заминированным. Геннадий был тяжело ранен и более двух месяцев провел в госпитале.

Вылечившись от ран, пошел учиться. Получил военное и высшее юридическое образование, некоторое время работал в системе МВД, переводчиком в лагере для военнопленных, а потом многие годы в Белорусском обществе дружбы с зарубежными странами.

В 1973 году редакция "СБ" совместно с обществом дружбы проводила викторину "Знаете ли вы Германскую Демократическую Республику?". Вместе с Геннадием Владимировичем мне довелось везти в Берлин победителей этой викторины. Однажды немецкие друзья пригласили нас в пивную. Они приготовили здесь для Юшкевича сюрприз - встречу с Отто, сыном Августа Шиллята. К тому времени Шиллята-старшего уже не было в живых. Через месяц Отто приехал в Минск и передал музею истории Великой Отечественной войны знамя, спасенное его отцом в годы нацизма. Оно и сейчас там хранится.