Бургундия, Нормандия, Шампань или Прованс — задорно перечислялись французские провинции в известном советском музыкальном хите. Хотя “огонь в жилах” французов поугас, но осталось разнообразное культурное самобытное наследие регионов, иногда довольно четко прослеживаемое в архитектуре. В Беларуси, к сожалению, бесконечные войны, особенно последняя, а потом и советская унификация жизни практически стерли региональные особенности. Да, на западе Беларуси больше костелов, на востоке — церквей. В Гродно есть королевский замок, в Бресте — крепость-герой, в Полоцке — София, в Могилеве — ратуша, в Минске — Национальная библиотека. Не считая отдельных зданий, в целом наши города очень похожи. Но это на первый взгляд. Если копнуть глубже, в толщу исторической памяти, в каждом регионе найдется своя изюминка. Историк, кандидат искусствоведения Евгений Маликов уникальный гомельский стиль обнаружил буквально на городских улицах:
— Все началось еще в школе. Когда живешь в городе, все архитектурные элементы кажутся обыденностью, на них не обращаешь внимания. Но только я начал путешествовать по другим городам, сразу заметил, что там совершенно по-другому выглядят частные деревянные дома. Деревянный Гомель оказался “резным”. И ничего подобного не было вокруг.
Маликов всерьез увлекся “деревянной” темой. Обычный интерес перерос в научную работу. Чем больше было исследовано населенных пунктов, тем интереснее становилась история. Долгое время считалось, что “резные палисады” на восток Беларуси принесли староверы. В XVII веке они из-за религиозных гонений массово бежали из Московского государства в Речь Посполитую. Одним из центров эмиграции стала соседняя с Гомелем Ветка. Да и в самом городе над Сожем староверы основали несколько кварталов. Однако Евгений Маликов в ходе своих исследований доказал, что это был взаимовыгодный симбиоз, и старообрядцы сами с удовольствием перенимали узоры из местной восточнобелорусской культуры.
Чем же отличается этот регион от своих соседей? Из исторических особенностей — племя радимичей. Гомель, скорее всего, был их племенным центром. Правда, жили они в IX—XII веках. Может, тогда и пошел обычай выпиливать стрелы Перуновы над окном, чтобы молния в дом не попадала. То, что узоры — это уже давно не язычество, Евгений Маликов доказывает мне различными фотопримерами:
— Безусловно, на начальном этапе любое украшение жилища — это оберег. Потом языческие символы обросли христианством и современными тогда художественными стилями — барокко, классицизм... На многих наличниках прослеживается форма обрамлений с католических барочных храмов. Эти узоры — уже христианские обереги в стилевой обработке. Потом они стали носить скорее эстетический характер. Почему восток Гомельщины имеет такое яркое архитектурное лицо? Здесь сливается множество рек: Березина, Сож, Днепр, Припять, южнее на Черниговщине — Десна. Все это торговые пути, по которым перемещались знания, идеи и культурные влияния.
Свой стиль, своя архитектура. Правда, о них можно было говорить еще сто лет назад, когда Гомель и его окрестности были в основном деревянные. Сегодня резной декор — украшение старого частного сектора. В историческом центре доминирует железобетон. Несколько лет назад группа инициативных гомельчан предложила проект по спасению деревянного Гомеля. Автор графического воплощения — архитектор Сергей Ляпин. Эвакуационной площадкой для старых зданий должен был стать исторический квартал “Свисток”. Так раньше гомельчане называли район нынешних улиц Садовой, Артема, Карла Маркса. В конце XIX — начале XX века здесь располагался самый элитный район Гомеля. “Свисток” — потому, что в основном здесь селились чиновники, военные, полицейские и почти все богатые люди города. Как писали современники, по благоустройству и богатству район не уступал княжескому саду и дворцу. Но время не пощадило “гомельскую Рублевку”. От той исторической застройки остались единичные здания, например, бывшая еврейская гимназия — теперь административный корпус одного из управлений горисполкома. Именно в этом месте было предложено собрать “деревянный Гомель”, то есть ценные исторические дома, которые не вписываются в масштабную реконструкцию города. Сделать из этого уникальный этнотуристический центр. Данный проект помог бы решить проблему сохранения архитектурной особенности Гомеля, а также оформить “старый город”, так необходимый гомельчанам. Причем имеющийся исторический материал позволяет воссоздать все аутентично. Однако проект так и остался на бумаге.
Исчезающую историю Маликов с улиц переместил на книжные страницы. Раритетам уличного зодчества ученый посвятил книгу “Традыцыi разьбянога дэкору ў народнай архiтэктуры паўднёва-ўсходняй Беларусi: канец XIX — першая палова XX стагоддзя”, изданную этой осенью по заказу и при финансовой поддержке Министерства информации Республики Беларусь. В деревянной застройке Евгений Маликов, например, видит не только научный интерес, но и большой потенциал для будущих строек:
— От архитекторов я часто слышу слова, мол, а куда мы впихнем ваш резной деревянный декор в современное строительство? Конечно, не надо вешать деревянные наличники на здания из стекла, это абсурд. Одна из целей моих исследований — сохранить традицию. Но она сохраняется только тогда, когда меняется вместе с жизнью, в противном случае костенеет и отмирает.
Продолжу мысль о туристически популярной Франции, с которой начал этот материал. Почти 60% тамошних туристов — это не приезжие зеваки из России, Турции или Китая. Это свой внутренний турист. Парижанину интересна Гасконь, нормандцу — Шампань, а марсельцы любят путешествовать по Марселю. Потому что там в каждом городе стараются сохранить и начистить до блеска песчинки истории. Наша история часто убегает как песок сквозь пальцы, оставляя дома с резными палисадами только в старых песнях о главном.
Фото автора
