Котировки черного золота год назад рухнули до 28 долларов за баррель. Бюджеты нефтедобывающих стран затрещали по швам. С превеликим трудом нефтяные державы впервые за восемь лет договорились сократить добычу сырья, чтобы восстановить баланс спроса и предложения. Рынок отреагировал незамедлительно. Сразу после новогодних праздников цена за бочку впервые с ноября 2015-го превысила отметку 58 долларов. Казалось бы, можно остановиться и перевести дух. Однако на этом фоне появилась новость, которая как минимум заставила поежиться некоторых экспортеров черного золота. Эксперты Всемирного экономического форума пришли к выводу, что возобновляемая энергия стала дешевле или сравнялась по цене с ископаемыми энергоносителями в более чем 30 странах. В ближайшие несколько лет паритет стоимости энергии установится в подавляющем большинстве государств. А это прямой путь к снижению инвестиций в нефтегазовый сектор. Означает ли это, что эпоха углеводородов движется к закату? Вернется ли мир к дорогой нефти или совсем скоро в нашу повседневную жизнь войдут электромобили, водородные двигатели и самолеты с солнечными батареями?
Последнее, кстати, совсем не фантастика. Прошлым летом мир облетела новость о том, что первый самолет на солнечных батареях впервые пересек Атлантику. А на днях Китай стал третьей страной в мире после США и Германии, где прошли успешные испытания самолета на водородных топливных элементах. В Швейцарии запустили крупнейшую в мире криогенную электростанцию. А в том же Китае в декабре заработала первая в Азии солнечная электростанция, способная вырабатывать электричество круглосуточно. Всего же Китай до 2020 года инвестирует в альтернативную энергетику 360 миллиардов долларов. Это позволит создать в энергетическом секторе 13 миллионов рабочих мест и довести долю возобновляемых источников в общем объеме выработки электроэнергии до 15 процентов, что эквивалентно 580 миллионам тонн угля.
К чему такая спешка? Все очень просто (или, точнее, весьма сложно). За последние четверть века потребление Китаем энергии возросло в четыре раза. Чтобы удовлетворить потребности почти полуторамиллиардного населения, не допустить энергетического коллапса и при этом хоть как-то снизить нагрузку на экологию, страна вынуждена проводить переориентацию с угля на солнечную, ветряную и ядерную энергетику. Эксперт в сфере энергоресурсов Александр Собко полагает, что этот переход займет гораздо больше времени, чем кажется на первый взгляд:
— Китай всячески пытается уйти от угольной генерации электроэнергии. Но в итоге планы постройки угольных блоков в десять раз превосходят планы строительства новых электростанций на природном газе. Получается, вся страна напряженно строит ветряки, солнечные батареи, ГЭС и АЭС, а в результате уголь потеряет 1—2% в общей генерации электроэнергии, может быть, чуть больше в более длительном периоде. Ничего с этим поделать нельзя — такова инерция отрасли.
Столь же неоднозначны и перспективы по переводу мирового парка автомобилей на электромобили. Экономист Вячеслав Лактюшкин делает такой расклад:
— Производство машин с двигателями внутреннего сгорания — это примерно 80 миллионов в год. А вот электромобилей в мире делают всего около 500 тысяч, меньше процента от производства машин с ДВС. Лидер в этом направлении, компания “Тесла”, собирается в 2020 году выйти на 500 тысяч. Значит, отрасль вырастет где-то до 1—2 миллионов, что опять-таки мизер по сравнению с автомобилями с ДВС. Транспортная отрасль тоже очень инерционна, и чтобы как-то прижать потребление нефти в этом секторе, речь должна идти о десятках миллионов электромобилей в мировом парке машин.
А этого нет даже в перспективе 15 лет.
Белорусские ученые в этом году также планируют представить экспериментальный образец электромобиля. А вот распространение водородных двигателей кандидат технических наук Виктор Гайко оценивает скептически:
— Для создания такого двигателя требуется дорогостоящее оборудование. В частности, необходим специальный катализатор из платины, который требует высоких затрат и при этом имеет относительно небольшой срок эксплуатации. Такой автомобиль будет очень дорогостоящим, и далеко не каждый сможет позволить себе приобрести его.
Вообще, разговоры о том, что нефти мало и она скоро закончится, ведутся чуть ли не с середины прошлого века. Но сегодня эта гипотеза не столь очевидна, и Вячеслав Лактюшкин объяснил, почему:
— Нефтяные “слоны”, добывающие большую часть нефти (Россия, Саудовская Аравия, США, Канада и ряд стран Ближнего Востока) находят новые ресурсы для поддержания уровня добычи. Когда нефть стоила около 100 долларов за баррель, были сделаны большие инвестиции в отрасль. Массу проектов просчитали, но отложили в долгий ящик в ожидании стабильно высоких цен.
Ежегодный прогноз Международного энергетического агентства также оспаривает предположения о том, что пик мирового спроса на углеводороды может быть пройден уже через 5—15 лет.
— Мир будет наращивать потребление нефти как минимум до 2040 года, потому что нефть сложно заменить в автомобильных грузоперевозках, авиации и нефтехимии.
А это значит, что эра ископаемого топлива далека от завершения, — резюмирует исполнительный директор МЭА Фатих Бироль.
По законам рынка растущий спрос на какой-либо товар поднимает его стоимость. Прогнозы на 2017 год варьируются в диапазоне от 40 до 70 долларов. Если, конечно, страны ОПЕК удержат добычу на согласованном в ноябре уровне 32,5 миллиона баррелей. Впрочем, в любом случае в ближайшее время мы вряд ли увидим повышение котировок до уровня 2014 года, то есть выше 100 долларов за баррель. Вот мнение по этому поводу финансового аналитика Валерия Полховского:
— Минувший год оказался очень показательным для нефтяного рынка. Мы увидели, что мировая нефтяная отрасль не способна работать при цене около 30 долларов за баррель, а также убедились в том, что, несмотря на все разговоры, ОПЕК, скорее, жива, чем мертва, и способна играть роль регулятора на рынке. В начале 2016-го, когда цены снизились до 27 долларов за баррель, широкое распространение получили разговоры об окончании эры углеводородов. Однако падение цен к таким низким уровням спровоцировало масштабные покупки со стороны крупных участников рынка, а также массовое бегство инвестиций из отрасли. Например, инвестиции в геологоразведку снизились почти до нуля, а в целом отрасль за два года кризиса недосчиталась 1 триллиона долларов капитальных расходов. Мир осознал, что 30 долларов за баррель пока еще не цена нефти.
С другой стороны, чем выше поднимутся мировые цены на сырье, тем больше соблазна будет у потребителей развивать альтернативную энергетику. И здесь наша страна, как принято говорить, находится в тренде. Например, в Щучинском районе финиширует строительство уже третьей солнечной электростанции. Для развития ветроэнергетики в стране определили 22 перспективных района. Установка в них около двух тысяч ветряков позволит сэкономить около миллиона тонн условного топлива.
Большие надежды возлагаются и на строящуюся АЭС. Сегодня атомные электростанции работают в 30 странах, примерно такое же число государств хотят присоединиться к ядерному клубу. Всего же в мире сооружается 68 энергоблоков. Прогноз МАГАТЭ — к 2030 году мощность ядерной энергетики возрастет на 70 процентов. Основная доля этого прироста придется на Азию, но Европа тоже не отворачивается от мирного атома. Великобритания вместе с Францией и Китаем будет строить атомную станцию Хинкли Пойнт за 24 миллиарда долларов. Ее уже называют самым дорогим объектом в истории человечества. А швейцарские избиратели на референдуме отвергли предложение установить максимальный срок работы АЭС 45 лет. Если бы инициатива “зеленых” прошла, то три из пяти ныне работающих в Швейцарии АЭС были бы закрыты уже в следующем году, еще одна — в 2024 году и последняя — в 2029 году. Противники этой идеи указывают на то, что Швейцария не сможет так быстро перейти на возобновляемые источники энергии и ей придется импортировать электричество из соседних стран.
Наличие собственной АЭС позволит нашей стране ежегодно замещать около пяти миллиардов кубометров природного газа. При этом выбросы парниковых газов снизятся на 7—10 миллионов тонн в год. Такая арифметика не оставляет сомнений в том, что у атомной энергетики есть будущее, и поэтому в ближайшие годы к ней будет присматриваться все больше стран.
