Участники проекта ПРООН «Создание условий для устойчивого функционирования системы охраняемых водно–болотных угодий в белорусском Полесье» недавно подсчитали экономическую выгоду от существования низинного болота Званец (Дрогичинский и Кобринский районы). Получилось, что стоимость «услуг», которые нам оказывает экосистема заказника Званец площадью 16 тысяч гектаров, — 1,3 миллиона долларов в год! В «пакет» включили грибы и ягоды, а также очистку воды и воздуха (только один гектар естественных болотных угодий способен поглотить около тонны парниковых газов). При оценке также учитывался потенциал для развития экологического туризма.
...Моя родная деревня Горск возникла более двух веков назад на песчаной косе Кобринской пущи на берегу так называемого Польского болота. В памяти сохранились «осколки» картинки: мы с мамой собираем клюкву, расцвеченную полуденным солнцем. Клюква рассыпана по мягкому мху мириадами росяных искорок. Кусты с голубикой тогда казались мне небольшими деревьями, а грозди брусники были похожи на виноградные. Наше болото исчезло в 70–е годы прошлого века. Его отняла у моих земляков мелиорация. А вот расположенные в нескольких десятках километров болота Званец и Споровское остались.
Ученый секретарь Полесского аграрно–экологического института НАН Виктор Демянчик ничуть не преувеличивает значимость Полесья, когда говорит: «Богатство природы и биологического разнообразия позволяет рассматривать Полесье как уникальный объект мирового и европейского природного наследия».
Пафосно? Нисколько. Если бы вертлявая камышевка была похожа на розового фламинго, процентов девяносто из нас понимало бы, зачем иностранцы едут на болото в Спорово. Но камышевка — почти воробей. Почему невзрачная птичка вызывает такой огромный интерес? Оказывается, это глобально угрожаемый вид — так говорят ученые. А Споровское болото является одним из крупнейших в Европе местообитаний камышевки, о чем лет 15 назад никто даже не догадывался. Здесь орнитологи насчитывают полторы–две тысячи поющих самцов. Где еще вы найдете в таких количествах «краснокнижников» с необычными названиями — тайник сердцевидный, дремлик широколиственный, венерин башмачок, как не в Споровском или Званце? Уверена, если бы на каком–нибудь интеллектуальном шоу публику спросили, птицами или растениями являются серый сорокопут, обыкновенная пустельга, варакушка, садовая овсянка, пернатых старожилов наших болот узнали бы не все.
Увы, экологи не всегда могут обосновать экономическую целесообразность существования естественных болот. Но заедьте в Ганцевичский, Лунинецкий, Столинский или Пинский районы. Скажите людям, что их болота исчезнут. Не уверена, что они обрадуются. Здесь многие живут «с болота», зарабатывая миллионы в сезон собирательством ягод.
В общественном сознании природоохранные мероприятия считаются затратными. И когда нам говорят, что нужно сохранять знаменитые низинные болота, мы первым делом считаем, что туда просто не нужно ходить. Наоборот! Болоту нужны косари, деревенские коровы, дровосеки–лозосеки. Без них болота затягиваются древесным сорняком — «несторчем», становятся безжизненными. Поэтому и появился республиканский чемпионат по ручному сенокошению в заказнике «Споровский». Организаторы мечтают, что предприятия окажут болоту помощь. Правда, уже многие не знают, как держать в руках косу...
У нас в стране более 9 тысяч болот. Самые древние — полесские. Их возраст — около 11 тысяч лет. Витебские «родились» 5 — 6 тысяч лет назад. Болота защищали от врагов, болота кормили и лечили. Трудно переоценить влияние болот на формирование белорусской культуры. Людская фантазия расселила в болотах разных чудных существ: болотного хозяина на Полесье зовут Багнiкам, болотного змея величают Смуткам или Цмокам. Кстати, еще рассказывают, что недавно российские криптозоологи (искатели животных, существование которых не доказано) искали следы большой рептилии, а может, и ее саму в «багне» под Пинском. Пока не нашли. Так что болота наши воистину бесценны...
