Чем занят, что обсуждает, о чем болтает белорусский интернет на крещенских выходных? О морозах, конечно. Которые то ли придут, наконец, в мае, то ли задержатся до следующего Эль-Ниньо.
«Гендерная экспертка обсуждает обновленную концепцию национальной безопасности» – тоже смешно. Особенно когда она, лесба такая, вставляет в поток сознания выражения типа «русский мир» или «традиционные ценности».
В этом смысле я все же сторонник Жванецкого: «Что может говорить хромой об искусстве Герберта фон Караяна?» Так и здесь: когда лесбиянка заявляет, мол, «всех остальных он ненавидит и мстит нам за свой проигрыш» — звучит очень по-женски. Укусить, поцарапать, плюнуть в суп. За то, что их… да не замечаем мы их, когда они порознь! И реагируем только когда западные ценности сплачивают таких в орудие против ментальной чистоты нашей страны.
Другая (такая же) жалуется и на Россию: «Представителей ЛГБТ-сообщества теперь могут призывать к уголовной ответственности, а за демонстрацию «запрещенной символики» (например, радуги) человек рискует получить крупный штраф». Ей не нравится такая норма, ей вообще белорусские нормы не нравятся: «Что именно о здоровой семейной жизни и гуманном сексуальном воспитании знают судьи, прокуроры и криминалисты – большой вопрос».
Да нету никакого вопроса. Женщины смотрят на лесбиянок, как на чужих aliens, мужчины – с брезгливостью, сами они «на лицо ужасные» – и это никак не компенсируется тем, что у них там внутри. Вот всеми силами и обращают на себя внимание, вплоть до обсуждения военной доктрины с нахмуренными мохнатыми бровками.
Белорусские заводы предлагают премии и прочие плюшки новым работникам? Не от хорошей жизни! – кряхтят грантососы на Влтаве. Сами завидуя: вот и нам бы так, вот и нас бы позвали…
Государство готовит широкую амнистию? «Амністыя не гасіць судзімасць, – вопиет адвокатка с берега Вислы. – Гэта значыць, што людзі, якіх вызваляць, застануцца пад наглядам да сканчэння тэрміну пакарання». И что? отказаться от амнистии? Вы это тем, кто сроки свои отбывает, расскажите, а не своему мохнобровому окружению.
«Бывшие заключенные и граждане, наказание которых не связано с изоляцией от общества, помогали с уборкой снега», – пишут государственные СМИ. Беглые на берегу Вилии аж заходятся: заставили, кадровый дефицит, много пафоса, обещают практиковать постоянно… А у самих руки чешутся взять лопату, помахать, увидеть результат своего труда, помочь людям, ощутить себя полезным, чтобы не зря вот это все, не в Вилию, как сейчас…
Новостями из Беларуси наши эмигранты, судя по их пабликам, интересуются едва ли не больше, чем мы с вами. В этом смысле даже не скажешь, что в белорусском обществе есть какой-то раскол. Вот чтобы прям смута и схизма. Нет, и мы, и те сто тыщ (снова поляки посчитали), что легально сидят там, читаем одни и те же новости, следим за одними и теми же событиями, обсуждаем одни и те же темы. Никакой Гондурас никого из белорусов не беспокоит – а только то, что происходит в родной стране.
Просто одни успевают еще и работать, строить, защищать, мешки таскать. А малая группа просто сидит и гундит. Как в том лондонском анекдоте: «Беглые-с, сэр…»
Все, что связано с нашим Президентом, их особенно интересует. «Что Лукашенко помнит из хорошего времен СССР? Знак качества, Ленин, Сталин. Дожинки – есть, съезды компартии он воспроизвел в виде ВНС. Полное погружение!» – говорит один из тех, кому даже предлагали в свое время тоже полностью погрузиться в отстающий колхоз и заняться, наконец, делом.
Но он отказался таскать мешки – и теперь, сидя на берегу канализационной реки на Борщаговке, тяжко, до изнуренно-арестанского вида, тоскует. Ему, соросенку по своей сути, тоже хотелось бы погрузиться в чистые воды социальной справедливости, государственных гарантий и уверенности в завтрашнем дне. Но он, обученный в США, Канаде, Польше и Латвии вредить родной стране, достаточно образован, чтобы понимать: по той фекальной реке, на берегу которой он в конце жизни очутился, к нему даже Харон не приплывет.
Хотя уже и время подходит.
***
Позвонил читатель. Недоуменно спросил:
– А где о главном?
– Каком главном? – удивился я.
– О том, что в начале! Хто мы, откудова мы, куды мы грядеши? А главное: кто философ, а кто погулять вышел, вот же что народ волнует!
А мне казалось, что я все уже объяснил. Оказывается – нет, потому добавлю прямым текстом. Демократия, если уж на то пошло, — это не о том, что можно говорить, что в голову взбредет. Скорее уж о том, что самому себе прежде всего стоит хорошенько обдумать свои слова. И правильно затем употреблять (эхом звучит: правильно-правильно-правильно).
Евразийский экономический союз, Евразийская экономическая комиссия, «Россия как самобытное государство-цивилизация, обширная евразийская и евро-тихоокеанская держава…» — это все наши слова. Наше стремление в ШОС, всепогодное и всестороннее стратегическое партнерство Беларуси и Китая, «нетерпимость западных политиков к нашим ценностям…» — это все действия, вытекающие из слов.
В этом смысле многие лексические единицы очень похожи на слово «гондурас». Чтобы не беспокоило, нужно просто не расчесывать, всуе или машинально, вот и все.
