В начале XVI века Великое княжество Литовское, крупнейшее государство в Европе, все еще заметно уступало по объему экономики западноевропейским странам (в том числе и Польше). Но в плане общественного устройства нашим предкам было чем похвалиться. В 1529 году был опубликован Статут княжества - Конституция, которую считали весьма прогрессивной по европейским меркам.
Уже 28 сентября 1529 года великий князь Жигимонт Старый оглашает указ, согласно которому от дня святого Михаила текущего года все судебные разбирательства должны производиться по новому своду законов. Существенное изменение гражданского права сулило немало неожиданных поворотов в судебных делах в первые годы после введения Статута, и ряд дворян выступил с просьбой рассматривать дела, начавшиеся до введения Конституции, пользуясь старыми судебниками. Однако монарх предпочел избежать двусмысленности и объявил Статут единственным с этого дня правомерным сводом.
Вскоре некоторые дворяне, долго не принимавшие всерьез нововведения, на себе испытали, что хитрить с законом не получится. Главным достоинством Конституции была, конечно же, не строгость, а справедливость.
В начале 1530-х годов в великокняжеский суд довелось обратиться Лаврину Вольскому - небольшому чиновнику с Подляшья. Жаловался он на Щастного Ильинича, представителя известного старинного рода, отец которого к тому же занимал в регионе существенный пост - брестского старосты. Предметом разбирательства стали права на Обчовскую пущу, границы владений которой нарушал Ильинич. "Старостич" активно охотился в пуще и селил в ней своих людей, с которых собирал налоги.
Лаврин предъявил документы, в которых отражалась история землевладений в этой части Подляшья. В свое время угодья были разделены между дворянами Николаем Зиновьевичем, Яном Шеметом, Николаем Ильиничем и Збожным Немиричем. Вскоре Зиновьевич, женатый на сестре Николая Ильинича, продал большую часть пущи Яну Шемету за 150 коп грошей и кунью шубу. Далее Шемет продолжил собирание угодий, купив за 130 коп часть Ильинича. Далее от Шемета, на дочери которого женился Лаврин, пуща перешла к Лаврину по наследству. Именно эти владения и нарушал свояк бывших владельцев.
Великокняжеский суд постановил вызвать ответчика, чтобы узнать и его версию произошедшего. Однако Щастный "повестку" проигнорировал, и через почти четыре месяца за ним пришлось отправлять посыльного. Ильинич нехотя явился, взяв с собой брата Яна. Видимо, не имея законных оснований на эти земли, ответчик решил поиграть с судом в кошки-мышки. Он рассказал, что владеет пущей совместно с братом и последнему принадлежат две трети угодий, а ему одна. Все документы, по словам Щастного, хранятся у Яна. Последний, не фигурируя в деле в качестве обвиняемого, вовсе не обязан был предъявлять эти документы до той поры, пока Вольский не подаст в суд и на него. А этого Лаврин сделать не мог, поскольку Ян его владений не нарушал.
Интересная тактика! К несчастью для Ильинича, суд ее не оценил, сославшись на положения Статута, в которых говорилось, что все права на земли должны безоговорочно подтверждаться исключительно письменными документами. Которые каждая из сторон, будь то истец или ответчик, обязаны так или иначе собрать и предоставить на рассмотрение суда, для чего им предоставлялось достаточно времени. Решение было принято однозначное: претензию Вольского удовлетворить. На что надеялся Ильинич, как не на авось? Разве только на то, что суду будет достаточно присяги потомка славного рода.
И такие дела, затрагивающие былое имущество Ильиничей, появлялись на стыке 1520 - 1530-х годов с незавидной регулярностью, виной чему стало разгильдяйство Николая Ильинича. Еще в 1528 году на него в суд подала его собственная жена, жаловавшаяся, что отец семейства распродал и заложил многие свои имения, а деньги пропил. Жене и детям суд от Ильинича присудил Лынтупы, а самому Николаю запретил продавать несколько оставшихся имений под страхом конфискации "...абы тотъ домъ до конъца не упалъ".
