Обозреватель «СОЮЗа» отыскал в глухом эвенкийском селе три поколения белорусов родословная

Потомки поселенцев из Бобруйска понимают язык орочон, так и не научились жить без румяных драников, а в их дворе, у самого начала амурской тайги, живет белорусский аист.

Ссыльные из Бобруйска

Пыльная улица, на которой главными были беззлобные лайки, одним концом упирается в зеленую непроглядность тайги. Не доходя до ее края, глаз «спотыкается» об утопающую в цветах усадьбу. А высоко над калиткой в рукотворном гнезде сидит чернокрылый аист... Выбежавшая из дома девчонка на мой вопрос: «А дедушка дома?» — утвердительно махнула косичками и звонко крикнула: «Деда, к тебе пришли!..»

— Проходите, проходите! — улыбаясь говорит вышедший из глубины двора Николай Антонович Венглинский.
 
Усаживаемся под сенью прохладной веранды.

— Нина, иди сюда! — машет он рукой женщине в яркой кофте. Вижу, что у хозяина и подошедшей женщины одинаковые улыбки. — Это Нина, сестра моя, мы всю жизнь по–соседски живем, — поясняет хозяин.

...Их деда Бронислава Венглинского со всей его большой семьей в 1938 году признали «врагом народа» только за то, что у него была пара лошадей, а его дом на окраине Бобруйска был покрыт железом.

— Всю его семью посадили в телячий вагон и практически без остановок с самой Беларуси везли сюда, на Дальний Восток. Конвоиры открыли двери только на станции Тыгда, — поясняет Нина Антоновна. Потом они на лошадях 6 суток добирались до этого амурского края. Местом жительства Венглинским определи небольшой поселок Николаевский.

— Нас в семье было девять человек, маленькая хатка с железной печкой посередине, вокруг которой мы все спали на полу. Я спал с поросенком в обнимку. Мы с ним грели друг дружку, — горько усмехается Николай Венглинский.

Их дед Бронислав Венглинский слыл в этом таежном краю первым мастером по плетению корзин. Отец Нины Антоновны и Николая Антоновича работал заготовителем пушнины. Был человеком кристальной честности, эвенкийские охотники, сдававшие ему соболей, так и звали его — «честный Венглинский».

— Через руки отца проходили тысячи соболей, а мы жили бедно, самым большим богатством была герань на окошках, — вспоминает Нина Гаврилова.

«Лявониха» на вечной мерзлоте

Белорусы Венглинские — народ работящий и веселый.

— Жили очень трудно, но не унывали. В клубе «Лявониху» так отплясывали, что половицы ходуном ходили. Брат Коля рано научился на баяне играть, — машет рукой Нина Антоновна.

В конце 50–х годов прошлого теперь уже века их семью снова переселили в ближайшее село Бомнак, тогда это называлось «укрупнением». Николай Венглинский отслужил в армии и вернулся в родной поселок с молодой женой. Нина никуда со своего Севера не уезжала. Больше тридцати лет проработала начальником местного аэропорта.

— Тут прекрасная жизнь! Чище снега, чем в Бомнаке, я нигде не видела, — говорит она.

Вспоминает, что в советское время билет на самолет до ближайшего поселка Горный стоил всего один рубль.

Николай Антонович несколько десятилетий кряду проработал радиомехаником сельского аэропорта. Обеспечивал радиосвязь для международного «коридора», который связывал Токио с Нью–Йорком.

Венглинские несколько раз ездили в отпуск к своим корням — в Беларусь.

— Я когда увидела хатку деда, из–за которой всю его семью чуть не погубили, чуть в обморок не упала. Маленькая такая! — восклицает Нина Антоновна. Старшие Венглинские до последнего часа тосковали по своей родине, с которой их разлучили.

— Бабушка всегда плакала, как только речь заходила о Беларуси. Она приучила нас к белорусской кухне, мы и сегодня без драников недели не живем, — признаются бомнакские белорусы.

Есть у них фирменное бобруйское блюдо, которое в их семье называется «души». Это мясной фарш, спрятанный в «плоть» густого картофельного пюре.

— Получаются как галушки, но только из картофеля, они отвариваются в соленой воде, потом обжариваются в масле. Со сметаной просто объедение, — говорят Венглинские.

Бомнак — село небольшое и неизбалованное цивилизацией. Летом сюда можно попасть на видавшем небо «кукурузнике» только в случае летной погоды. Или доплыть на лодке по синим волнам рукотворного Зейского моря, за просторами которого и прячется земля эвенков.

Больше половины народа, который проживает в Бомнаке, — эвенки, хранители и апостолы бескрайней тайги.

— Мы с ними очень дружно живем. Они чистые сердцем, честные люди. Я много что понимаю по–эвенкийски, — улыбается белорус Венглинский.

Глава родовой охотничье–оленеводческой общины «Юктэ» Елена Колесова называет Николая Венглинского «золотым человеком».

— В это трудно поверить, но он нас возит на своей машине за сотни километров от поселка в тайгу, к оленеводам. И не берет за это ни копейки денег, — говорит Елена Григорьевна.

Николай Антонович от такой похвалы смущается, называя это «обычным делом».

— Да бросьте вы! У нас так раньше весь поселок жил. Никаких товарно–денежных отношений между людьми не было, только взаимовыручка...

На вопрос о мечте Венглинские ответили не задумываясь.

— Чтобы рыбы было еще больше в Зейском море. Остального у нас всего хватает. Мы счастливые люди.

Александр ЯРОШЕНКО

yaroshenko68@mail.ru

Амурская область