Чудо-дети

Дети, одаренные природой сверх нормы, всегда привлекали внимание: какой малыш, а вон что вытворяет на пианино или за шахматной доской. Ими восхищаются, им сочувствуют, а иногда их ненавидят.

Никто не знает, как к ним относиться, но что они нуждаются помощи, в этом никаких сомнений нет.

Понятие "вундер кинд" (чудо-ребенок) возникло в XVII веке и означало исключительно раннее проявление и развитие у ребенка выдающихся способностей в той или иной области, в первую очередь в интеллектуальной. Конечно, одаренные дети существовали всегда. Просто взрослые на них не обращали внимания. В средневековой Европе детство не осознавалось как нечто особенное. Как только ребенок выходил из младенческого возраста, он сразу смешивался со взрослыми и к нему относились уже совершенно серьезно. В средневековой школе не существовало никакой возрастной дифференциации: часто 8-летние учились бок о бок с 18-летними и изучали одни и те же предметы. Лишь постепенно складывалось представление о том, что определенному возрасту соответствуют определенные способности, и детей начали делить на классы.

Во Франции XVI века разделение на классы существовало, но всерьез к нему не относились. Например, знаменитый французский сказочник Шарль Перро в школе был типичным отличником (он ни разу за все время обучения не был наказан розгами). Тем не менее в 8 лет, когда его отдали в школу, он еще не умел читать, а в школе просидел на два года дольше, чем его выдающийся современник Рене Декарт, проучившийся в школе 8 лет. Однако Декарта тоже нельзя отнести к вундеркиндам: в одном из старших классов он задержался два года.

С середины XVII века раннее развитие становится неотъемлемой частью блестящей карьеры. Его начинают изучать. Первый трактат о вундеркиндах - "Дети, ставшие знаменитыми" - написан французским моралистом Байе. В нем перечисляются знаменитые современники, в 14 лет получившие степень бакалавра, а в 17 - доктора, и рассказывается об их стремительном восхождении по карьерной лестнице.

Однако в XVIII веке восхищение перед чудо-детьми сменилось недоверием. Учителям не нравятся ребячество и шалости способного, но слишком незрелого ребенка. На просьбу отца перевести его сына в более старший класс учителя парижского колледжа Сен-Барб отвечают: "Мы полагаем, что такой скорый переход в более высокий класс может повредить его развитию. Со всеми своими замашками большого мальчика он, однако, является обязательным участником всех возникающих споров и ссор, он лезет туда, где ничего не понимает, или в то, что его не касается".

Конец XVIII века стал временем окончательной победы школьной системы над индивидуальными особенностями учеников. Учителя стали откровенно третировать наиболее способных учеников и даже придумали теорию о благотворном психологическом влиянии задержки школьного возраста. Они всячески приветствовали решение родителей оставить ребенка на второй год. Это вовсе не считалось показателем умственной отсталости ученика или низкой квалификации учителя. Слишком маленькие дети, какими бы одаренными они ни были, либо не принимались в школу, либо помещались в более младшие (по сравнению с их уровнем) классы, либо оставлялись на второй год. Если в 1618 году в парижской школе одноклассниками были ученики в возрасте от 9 до 24 лет, то в 1816 году класс состоял в основном из учеников 12 - 16 лет.

Современное отношение к вундеркиндам определяется благоговением перед понятием "норма", любые отклонения от которой, однако, вызывают опасения и подозрения. Для измерения способностей и определения возрастных норм разработаны психологические тесты. В США вундеркиндов обычно выявляют по очень высоким результатам интеллектуальных тестов. Средним считается IQ в 100 баллов, результаты свыше 130 баллов считаются признаком одаренности, свыше 170 баллов - особой одаренности. Одаренными обычно признаются 5 - 7% детей, особо одаренными - около 2%.

Взрослых восхищает раннее и яркое проявление у детей способностей к математике или музыке, шахматам или живописи. Но нередко бывает, что после ранней вспышки таланта многие одаренные дети влачат жизнь серых посредственностей. Ученые усматривают причины этого в особенностях психологического развития вундеркиндов, которым приходится преодолевать серьезные трудности в процессе социальной адаптации. Чаще всего юные дарования занимаются только деятельностью, достаточно интересной и легкой для них. Нередко они умеют и хотят общаться только со взрослыми - те больше знают, с ними интереснее, они принимают вундеркиндов и восхищаются ими. Сверстники же над этими детьми смеются, травят их и бьют. Дети не любят все, отличающееся от нормы, - слишком толстых и слишком худых, очень глупых и очень умных. И интеллектуально одаренные дети, которые очень часто ненавидят спорт, их раздражают. В результате и неуклюжесть вундеркиндов, и их изоляция от сверстников усиливаются.

Интеллектуальная зрелость легко сочетается у вундеркиндов с социальной инфантильностью. Например, мальчик, почти достигший 7-летнего возраста, с легкостью набирает на компьютере удивляющий своей литературностью и грамотностью текст, но не в состоянии написать от руки ни одной буквы, не умеет самостоятельно есть ложкой. А если к тому же взрослые стремятся оградить маленького Эйнштейна от житейских трудностей, то юные дарования не получают необходимого для любого ребенка опыта преодоления неудач. В результате их самооценка становится противоречивой и нестабильной: ребенок считает себя то Богом, то ни на что не способной тварью. У многих одаренных людей, не имеющих возможности реализовать себя, возникает специфический "синдром бывшего вундеркинда" - конфликты с окружающими, амбициозность, чувство неудачно сложившейся жизни. Выходом становятся алкоголизм и даже самоубийство.

На Западе отношение к вундеркиндам отличается прежде всего сдержанностью. Их нестандартность обычно оценивается учителем не как творческий результат, а как отсебятина, безответственность, иногда даже сознательное неуважение к педагогу. Одаренный подросток вместо заданного учителем географического сочинения пишет эссе "Является ли наукой география?", где доказывает описательный характер этого предмета и лишает географию права на статус науки. Ему при этом нет дела, что географию преподает завуч. Естественно, ребенка обвиняют в невоспитанности, безнравственности и нежелании действовать в коллективе. Поэтому нет ничего удивительного, к примеру, в том, что успеваемость половины одаренных школьников Нью-Йорка не соответствует высокому уровню их способностей, а среди отчисленных за неуспеваемость старшеклассников одаренным был каждый пятый. А в одном из штатов и вовсе почти половина детей с IQ выше 130 баллов были признаны отстающими. В Германии, например, практически невозможно окончить школу раньше положенного срока: в прошлом году получили аттестаты всего четверо 17-летних, а за год до этого - только один.

В США многие родители (особенно из рабочих семей) вовсе не приходят в восторг, когда их ребенка объявляют одаренным (исключение - спортивная одаренность). Многие американцы хотят, чтобы их ребенок был просто "нормальным, счастливым ребенком - таким, как все". Одна мамаша, придя на консультацию к психологу поговорить о проблемах своего одаренного четырехлетнего сына, на вопрос, есть ли у нее еще дети, ответила: "Да, дочка, ей 2 годика. Но она, слава Богу, вроде нормальная!" Эта мамаша согласна с ВОЗ, которая относит особо одаренных детей к группе поведенческого риска - наряду с умственно отсталыми детьми, юными правонарушителями, детьми алкоголиков и т. п.

Чтобы избежать конфликтов с учителями и одноклассниками, американские психологи советуют родителям одаренных детей обучить их нескольким простым навыкам. Например, прежде чем поднять руку, необходимо медленно досчитать до десяти, а затем посмотреть по сторонам. Если никто в классе руку не поднял, лучше не выделяться и сидеть тихо. В случае, если кто-то из одноклассников или учитель ошибся, нельзя их перебивать и поправлять. Нужно научиться выполнять скучные и неинтересные задания, которые учителя считают важными, чтобы "купить" себе право заниматься тем, что действительно интересно. И, наконец, нужно научиться не острить, поскольку юмор одаренных детей окружающие часто принимают за издевку.

У нас все иначе. Большинство родителей мечтают о том, чтобы их дети были вундеркиндами, поскольку для многих выдающиеся способности ребенка - единственный шанс добиться социального признания и экономического благополучия. Вся жизнь "счастливой" семьи сосредоточена на вундеркинде. В этих семьях иногда наблюдается попустительство в отношении ряда социальных и бытовых навыков юного гения. Известны случаи, когда одаренный ребенок 10 лет, обучаясь в 9-м классе и будучи физически и психически вполне здоровым, тем не менее не научился сам завязывать шнурки на ботинках или самостоятельно разогревать себе еду.

Одаренный ребенок быстро достигает высоких интеллектуальных результатов. Но они часто используются родителями для поддержания чувства социальной уверенности, успешности и собственной востребованности. Например, мальчик неполных 7 лет был отдан родителями в лицей и за год освоил программу первых двух с половиной начальных классов. По ряду предметов ребенок начал осваивать элементы программы 5-го класса. Заглянув в аттестат сына в конце учебного года и обнаружив, что ребенок переведен лишь в 3-й класс, мать со слезами сказала, что ей стыдно будет показать дневник с такими "низкими" результатами соседям по даче.

Таким образом, ни священный ужас американских родителей перед "ненормальным" вундеркиндом, ни наше, отечественное, стремление выжать из способного ребенка как можно больше, не приносят одаренным детям ничего, кроме вреда. Может быть, им действительно суждено быть несчастными? Скорее всего, единственные люди, которые действительно могут помочь одаренным детям, сами должны быть одаренными. Именно по этому пути пошли в Германии - стране, где вундеркиндам тоже живется очень и очень несладко. Бывшие вундеркинды организовали Общество помощи одаренным детям. Возглавляет его Анна Бунгардт из Бохума, сменившая 4 школы и так и не получившая гимназического аттестата зрелости. Она бросила школу, потому что со своим IQ в 169 баллов умирала от скуки - слишком легко давалась учеба. Теперь в свободное от помощи одаренным детям время она работает парикмахером.

Норберт Винер

Его отец преподавал славянские языки в Гарвардском университете. Под руководством отца Норберт в 7 лет читал Дарвина и Данте, в 11 - окончил среднюю школу, в 14 - получил ученую степень бакалавра, в 18 - стал доктором философии Гарварда. В автобиографической книге "Бывший вундеркинд" Винер писал: "Отец требовал не только точных знаний, но и безусловного умения применять их. Его суровая педантичность причиняла мне много страданий... Я то преисполнялся невероятным самомнением и страшно гордился своими талантами, то под влиянием резких замечаний отца проникался сознанием собственного ничтожества. Поэтому с тех пор, как я вышел из младенческого возраста, я не помню такого времени, когда я мог бы жить спокойно, радуясь достигнутым успехам".

Пабло Пикассо

Начал рисовать задолго до того, как стал говорить, однако в 10 лет не знал цифр и простейших арифметических действий. Основы чтения, правописания и сложения давались ему с огромным трудом. Его отец опасался, что сын вырастет неграмотным. Когда Пабло исполнилось 14 лет, его отец занял пост преподавателя в Школе изящных искусств в Барселоне. По просьбе отца Пабло разрешили сдать экзамен в старший класс школы, где учились вполне взрослые студенты. Экзамен, на который у других уходил месяц, Пабло сдал за один день. Первая выставка работ Пикассо состоялась в 1897 году, когда ему было 16 лет. А всего через 4 года выставленные в Париже работы "голубого" периода сделали его всемирно известным художником.

Вольфганг Амадей Моцарт

Начал играть на фортепьяно в возрасте 3 лет, в 6 - сочинять музыку. Отец брал его с собой на европейские гастроли, во время которых мальчик поражал публику своими способностями. Восьмилетний Моцарт создал первую из своих 41 симфоний; к 17 годам написал 5 опер, множество других сочинений. Гастрольное детство, когда с ним обходились, как с одаренным уродцем, искалечило его характер. Взрослый Моцарт с трудом мог очертить какие-либо долговременные планы. Его дружба носила поверхностный характер, он постоянно переезжал с квартиры на квартиру и не мог разумно распорядиться своими деньгами. Хотя за свою короткую жизнь он создал более 600 работ, многие из которых были популярны, последние годы он провел в нищете.