— Олег Михайлович, что изменилось в бюджетной сфере и порядке финансирования союзных программ после июньской сессии Парламентского Собрания в Полоцке?
— Надо сказать, что проблема на сессии была поднята действительно очень серьезная. Союзный бюджет сегодня наполняется налогами на имущество Союзного государства, союзные земли, использованием интеллектуальной собственности, различных добровольных взносов, пожертвований, штрафов от предыдущих лет. Но основной источник его наполнения — отчисления российской и белорусской сторон.
Чтобы консолидированными средствами можно было свободно и оперативно распоряжаться, необходим единый финансовый орган Союзного государства. Однако создать его сегодня невозможно, поскольку мы еще не приняли Конституционный акт. Сначала необходимо принять союзную Конституцию, избрать легитимный парламент, сформировать полноценное правительство и союзный финансовый орган.
Сегодня же параметры бюджета сначала прорабатываются в комиссиях Парламентского Собрания, затем в Постоянном комитете, откуда документ поступает в Совмин Союзного государства, а затем в национальные министерства финансов, из них снова в Совмин Союза и еще раз в парламент для утверждения и опять в минфины России и Беларуси. В том, что для исполнения утвержденный бюджет передается в республиканские минфины, и заключается главная беда: бесконечное хождение по кабинетам приводит к парадоксам. Например, в 2004 году бюджет был утвержден в августе, а в 2005 году, после того как Президент России указал российскому Минфину на проволочку, бюджет утвердили за два дня. Так что все можно делать вовремя. А игра бюджетом в пинг-понг, повторяю, будет продолжаться до тех пор, пока мы не примем Конституционный акт Союзного государства.
— А сколько из-за проволочек в финансировании теряет союзный бюджет, сколько программ из-за этого не заработало?
— Вопрос интересный. Если вы из бюджета ничего не финансируете, ничего вроде бы и не теряете, а, наоборот, сохраняете. Но экономику не развиваете. Поэтому можно сказать, что бюджет теряет налоги от непостроенной союзной собственности. С нее, собственно, и налоги собрать не получится, потому что, создаваемая на деньги союзного бюджета, она пока не обозначена как собственность Союзного государства. Соглашение о ней имеется, а министерства имущества или регистрационного органа, который бы ее учитывал, нет. А мы неоднократно говорили о необходимости его создания. Поэтому союзный бюджет несет огромные потери.
Что касается союзных программ, то заработали в целом все, но есть вопросы с финансированием некоторых из них. Например, сейчас мы готовим мощную финансовую поддержку программ по дизельному машиностроению, дизелестроению. И на ближайшем заседании союзных руководящих органов будем этот вопрос рассматривать.
— Какие союзные программы можно назвать приоритетными?
— В целом все, что находятся у нас в работе, поскольку направлены на решение проблем в промышленности, сельском хозяйстве, науке, обороне, социальной сфере двух государств. Например, “Создание и организация серийного производства оборудования для выпуска специальных химических волокон на 2002—2006 годы”, “Разработка и освоение в серийном производстве семейства высокопроизводительных вычислительных систем с параллельной архитектурой (суперкомпьютеров) и создание программно-прикладных комплексов на их основе”, “Развитие дизельного автомобилестроения на период до 2008 года” и многие другие. Но действительно приоритетными можно назвать программы, дающие реальный результат. К их числу относятся социальные, поддерживающие промышленное производство, сельское хозяйство, например программа по льну, приграничное сотрудничество в Смоленской области.
— Показатели товарооборота между Беларусью и Россией падают второй год. Одна из причин — новые правила взимания НДС. Удалось ли решить эту проблему? Какие белорусские товары пользуются наибольшим спросом в России?
— Проблемы с НДС решены: он взимается по стране назначения. Что касается наиболее ходовых товаров, боюсь, все перечислить на газетной полосе места не хватит. Самые востребованные в России и в Москве — промышленные товары, автомобили, тракторы, двигатели, радиотехнические изделия, товары легкой промышленности, швейного производства, трикотаж и так далее. По всей России и в столице в частности проходит огромное количество выставок белорусских товаров.
Сейчас большое внимание уделяется продукции белорусских комбинатов питания. И, что интересно, в последнее время растет объем закупок средств защиты растений, новых технологий, открывающих новые возможности для сельскохозяйственного производства.
Что касается падения товарооборота, то это вопрос дискуссионный. Давайте дождемся конца года, а уж потом будем подводить итоги. Главное, что оба президента решительно указывают на необходимость придать новый импульс товарообороту. А расти он будет, когда появится союзная Конституция, заработают соответствующие законы и будет введена единая валюта.
— А какую роль в экономике Союзного государства играет закупочная политика? Кто ее определяет?
— Это один из главных вопросов, который не раз дебатировался на сессиях Парламентского собрания. Прежде всего о цене на газ. Для Беларуси это болезненный вопрос. Но любопытно, по крайней мере мне, что представители Беларуси, даже в большей степени, чем российские, говорят о том, что понимают: бесплатным газ быть не может. Это вопрос экономический, поэтому надо договариваться. Видимо, давным-давно надо было сделать совместное предприятие по транспортировке газа, тогда вопрос о его цене был бы внутрикорпоративным и решался бы гораздо проще.
Как мне показалось, в этой дискуссии белорусские депутаты заняли более взвешенную позицию, нежели российские. Прошло уже несколько переговоров, вопрос до конца еще не решен, но, думаю, в рамках единого государства должны быть единые тарифы. Если у нас единое государство, то собственность, включая тарифы, тоже должна быть единой. Надеюсь, что здравый смысл возобладает и сторонам удастся договориться.
Что касается закупочных цен на сельхозпродукцию, машиностроение, то они определяются политикой ценодействия: если продукция конкурентоспособная и цена невысока, товар расхватывается с колес. Именно так расходятся белорусские товары на российских рынках.
У каждого региона свои деньги. Они их распределяют так, как хотят. Что касается Москвы, то здесь есть программа по закупкам троллейбусов, тракторов, четко установлены межрегиональные связи, каждая белорусская область торгует с московскими префектурами. На рынок нельзя давить. Каждый покупает то, что считает нужным. Чтобы закупочная политика изменилась, нужно, видимо, активнее заниматься продвижением своих товаров.
Например, ЗИЛ выпускает “бычок” с двумя видами двигателей: минским и болгарским. Последний мощнее, эффективнее. На первый взгляд, казалось бы, его и надо покупать. Ан нет, покупают белорусский двигатель: он настолько прост, надежен, долговечен и износостоек, что практически в каждой деревенской кузнице его можно отремонтировать, поменять запчасти. Он, просто говоря, удобен в ремонте. И эту информацию надо доводить до потребителя. Например, у БелАЗов срок службы выше, чем у их европейских аналогов. Сейчас он служит 12 лет, а европейские — 5—6. Белорусские машины идут нарасхват. Цена ниже, грузоподъемность выше, надежность выше. На площадке завода нет отстоя. Покупатели записываются в очередь на его продукцию.
