Черный всадник

Болезни, изменившие мир

Люди болели всегда. Вся наша жизнь, по сути, отчаянное сопротивление болезням. Человек полетел в космос и пробрался в земные недра, покорил океан и ощутил под ногой высочайшие вершины мира. Не смог только одного: победить болезнь. Нет, многие заболевания — уже достояния музеев и исторической литературы. Но не болеть мы так и не научились. Простившись с одними, обзавелись новыми недугами. И все просвещение меркнет, и паническим средневековым ужасом веет от слов «чума», «холера», «оспа», «сифилис», «сибирская язва»...

Новый проект «СБ» — история самых страшных болезней человечества. Да простят автора педантичные доктора. Они не слишком любят вольные интерпретации серьезных научных вопросов. Но болезни, о которых пойдет речь, явление не просто медицинское — общественное, экономическое и даже политическое. Они разоряли страны и перекраивали карту мира, меняли власть и уничтожали целые народы.

Черный всадник

«Я взглянул, и вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя «смерть», и ад следовал за ним, и дана ему власть над четвертою частью земли — умерщвлять мечом и голодом и мором и зверями земными» (Апокалипсис 6:7–8).

Итак, начнем с самого страшного. Чума. На ее счету столько душ, что все мировые войны блекнут. До конца XIX века, пока не открыли чумной микроб и не стали изучать его лабораторно, болезнь считалась абсолютным проклятием.

Она начинается всегда внезапно. Место и причину ее возникновения угадать невозможно. Как, впрочем, и форму, которую примет: легочную, кожную, бубонную. Каждая страшна по–своему. Каждая сжигает человека не больше чем за неделю. «Харканет человек кровью и до 3 дней быв да умирает», — пишет летописец эпидемии «черной смерти» в западных землях России в XIV веке.

Чума, моровое поветрие, «черная смерть», моровая язва — у нее много имен. Есть и вовсе одиозное: в откровениях Иоанна Богослова моровая язва — всадник Апокалипсиса. Грозное предостережение, рожденное из нескольких клеток. Сейчас существует противочумная вакцина, чуму достаточно успешно лечат антибиотиками, для тех, кто работает в районах эпидемий, разработана профилактическая химиотерапия. Но мир до сих пор не может слышать это слово без содрогания.

Для Европы чума навсегда останется в образе мортуса. Когда в город приходила моровая, люди исчезали — появлялись мортусы. Они ходили по безлюдным улицам в просмоленных рубищах и остроконечных колпаках с прорезями для глаз. В руках были длинные крюки — для того чтобы волочь чумные почерневшие трупы к подводам, уже доверху заполненным телами. Средневековый мортус стал символом смерти. Безмолвным и ужасным. А ведь, по сути, был первым дезинфектором и эпидемиологом в одной робе. Их почти всегда нанимали из арестантов–кандальников. Обещали амнистию. Но до нее, как правило, никто не доживал. Часто эпидемия заканчивалась тогда, когда заканчивались жертвы. В начале XVIII века по нашим землям прошел такой мор, что в Гродно «весь город остался пустым», а в Смоленске в эпидемию «черной смерти» уцелело всего пять человек: они ушли, закрыв за собой ворота вымершего города.

Мир знает несколько грандиозных моров — пандемий гигантских, континентальных масштабов. Самая крупная — Юстинианова чума, бушевавшая в VI веке. Выйдя из Египта, она опустошила почти все страны Средиземноморья. За 50 лет — около 100 миллионов жизней.

Потом была пандемия «черной смерти» 1347 — 1351 годов. 25 миллионов человек. Четверть населения Европы. По некоторым данным, даже треть.

Третья — пандемия Нового времени, начавшаяся в 1892 году в Индии, где погибло более 6 миллионов человек. Последняя крупная вспышка зарегистрирована в 1994 году в индийском городе Сурат. По разным данным, жертвами чумы стало несколько сотен человек.

Казалось бы, чума ушла из современной жизни. Она уже не выкашивает страны, как прежде. За прошлый год в мире зарегистрировано 3 случая заражения — в Эквадоре и Соединенных Штатах. Двоих спасти не удалось...

— К сожалению, единичные случаи заболеваемости всегда есть, — рассказывает эпидемиолог Сергей Павлюченко, заведующий отделом эпиднадзора за карантинными и особо опасными инфекциями ГУ «Республиканский центр гигиены, эпидемиологии и общественного здоровья». — Сейчас в мире наблюдается выраженный спад. Но чума–то и опасна вспышками, волнообразным характером. Так что ждем...

— Последствий цунами?

— Как повезет. Если не будет микроба в нужный момент в нужном месте, может, и пронесет. У микробов ведь своя циклическая активность. Сейчас она тоже на спаде: чуму в пострадавших регионах эпидемиологи пока не прогнозируют.

Как маленькая бактерия стала убийцей

Есть версия, что чуму в Западную Европу в 1347 — 1348 годах «забросили» воины татарского хана Джаныбека. Моровая язва — первое в истории человечества бактериологическое оружие. При осаде Генуэзской крепости Кафы (Феодосия) татары перебрасывали катапультами через стены чумные трупы. С заболевшими защитниками крепости, бежавшими на кораблях, болезнь пошла гулять по Западной Европе. Пандемия — неслыханный мор, косивший все живое, — началась с Италии и Испании. Наступило столетие чумы. Страны сдавались одна за другой: «черная смерть» не щадила ни монархов, ни простолюдинов. Сколько престолов сменило хозяев! Богатые раздавали добро, родители бросали заболевших детей, прятались в монастырях. Мир сходил с ума. О жутких днях написаны сотни литературных произведений. «От больных, через общение со здоровыми, она [чума] переходила на последних, совсем так, как огонь охватывает сухие или жирные предметы, когда они близко к нему подвинуты», — пишет Боккаччо в «Декамероне». Во многих европейских городах трупы хоронить было просто некому...

Причина болезни мизерная. И оттого — еще более страшная. К почти безобидной бактерии yersinia pseudotuberculosis (обычно она появляется в подпорченных продуктах и самое большое, на что способна, — вызывать легкое расстройство пищеварения) добавился ген другой безобидной бактерии. Она стала обладать особенным качеством — способностью жить в крохотном желудочно–кишечном тракте блохи. И превратилась в bacterium pestis — страшнейшего убийцу человечества.

Так просто был рожден четвертый всадник Апокалипсиса.

Чума — болезнь природно–очаговая. Бактерии могут жить в амебных микроорганизмах в почве. А стать разносчиком заразы способен любой грызун. Чаще всего — крыса. А на ней живут блохи, и они охотно меняют хозяев. Во время укуса блоха срыгивает содержимое желудка, где размножаются чумные микробы. При легочной чуме больному достаточно просто покашлять. Беда в том, что человек удивительно восприимчив к чуме — как ни к какой, пожалуй, другой болезни. Возбудитель попадает в кровь и разносится по всему организму.

Начинается болезнь всегда остро и внезапно: сильный озноб, высокая температура. Потом — головная боль, головокружение, слабость, бессонница, боли в мышцах, тошнота, рвота. Симптомы, согласитесь, похожи на многие заболевания, да хоть на тот же грипп.

— Но через несколько часов становится понятно, что все намного страшнее, — эпидемиологу Павлюченко по долгу службы приходится знать все об этой страшной болезни. — Лицо инфицированного становится одутловатым, под глазами появляются темные круги. На теле могут появляться пятна. Если чума бубонная, воспаляются лимфоузлы — образуется бубон. Чаще всего он развивается в паховой и бедренной областях. Боккаччо в «Декамероне» говорит, что бубоны могут достигать размеров яйца или даже яблока. Сопровождается все это адской болью...

Современная медицинская энциклопедия: «При своевременно начатом лечении (в первые 15 часов) прогноз благоприятный...»

Мертвецы на полоцких улицах

Бушуя в Европе, черная смерть не могла обойти стороной территорию современной Беларуси. Только в Барколабовской летописи упоминается три больших мора: 1588, 1600, 1602 годов. В музее истории медицины Беларуси хранится страничка «Повести временных лет» Радзивилловской летописи с описанием Полоцкой эпидемии 1092 года. Мор стоял небывалый. Болезнь развивалась так быстро, что летописец, хоть и просвещенный для своего времени человек, перепуган насмерть: пишет о бесах, снующих по улицам. И всякий, кто вышел из дома, «уязвлен будяше невидимо от бесов язвою, и с того умираху». А по пустынным улицам Полоцка на конях, у которых не стучат копыта, ездят мертвые. Они нападают на живых и умерщвляют их тут же.

Мор пришел тогда на Полоцк из Друцка. Пределы распространения болезни точно неизвестны. Всего же с IX до XVI века летописцами было зафиксировано более 100 эпидемий в Польше и Западной России. С XIV века в Полоцке стояла регулярная санитарная застава: осматривали приезжих, расспрашивали, нет ли где мора.

В 1630 году большая эпидемия была в Минске. Город умирал постепенно. Когда появились первые жертвы и стало понятно, что опять пришла чума, отменили заседание сейма и ярмарки. На всех въездах в город выставили чумные кордоны и карантины. Все ворота города были закрыты. Но это не помогло. Люди умирали. Те же, кого чума еще не нашла, стали в панике убегать. К осени в Минске остались только немощные: «бежали бурмистры, радцы и большая часть жителей».

Нынче Беларусь — страна для чумы не эндемичная. Эта хворь нашему региону, к счастью, не свойственна. Другое дело Юго–Восточная Азия, Африка, Америка — там чума регистрируется часто. А современное развитие цивилизации способствует тому, что эпидемию может разнести по всему миру за считанные часы. О каждом случае заболевания чумой, сразу после того как болезнь диагностировали, обязаны узнать эпидемиологи всего мира.

— Впрочем, — говорит Сергей Павлюченко, — известны случаи, когда страны не сразу сообщают об эпидемических вспышках. И хотя декларируется, что в случае карантина никаких экономических санкций к стране применено быть не может, реально сразу останавливаются туристические потоки, импорт и экспорт.

За последнее столетие чуму в Беларуси не регистрировали. Но санитарные службы начеку.

— Наши сотрудники, работающие на границе, знают, из какой страны какая болезнь может прибыть, — рассказывает эпидемиолог Юрий Казаков. — Если человек летит из эндемичного района, скажем, по чуме и у него появляются какие–то признаки заболевания, с борта самолета сообщают в аэропорт. Всех, кто был в контакте, могут отправить в карантин, в инфекционные больницы. Там, кстати, есть боксы с особым контролем доступа — для опасных заболеваний. Впрочем, последний случай, когда на карантин отправили всех пассажиров авиалайнера вместе с экипажем, был в 1994 году. Самолет летел из Индии — там как раз после землетрясения бушевала чумная эпидемия. У одного из пассажиров подскочила температура. К счастью, диагноз не подтвердился. Пассажиры не пробыли в карантине даже суток.

Чума и орден

Осенью 1771 года в Москве бушевала моровая. Мортусы хоронили умерших в чумных ямах. Гробов уже не делали. Город стоял в карантине, будто в осаде: еду не завозили, та, что оставалась, подорожала в 100 раз. Уйти невозможно: карантинные заставы никого не выпускали. Смертность достигла тысячи человек в сутки. Позже Екатерина II скажет, что в Москве моровая выкосила около 100 тысяч человек. Из города бежал генерал–губернатор граф Салтыков, оставив Первопрестольную на произвол судьбы.

Народ день и ночь стоял в церквах, лобызал чудотворные иконы. И уходил зачумленный. Любое скопление — инкубатор болезни. Московский архиепископ Амвросий, понимая это, запретил массовые моления у чудотворной иконы Божьей Матери в Китай–городе. Тысячные толпы горожан с кольями, дубинами ворвались в Кремль: искали архиепископа. Не найдя его, жгли и разоряли все, что попадалось под руку. В огне тогда погибла богатейшая библиотека консистории. Амвросия нашли в Донском монастыре. Его просто разорвали на куски...

Из Петербурга в Москву форсированным маршем двинулись все 4 полка лейб–гвардии под командованием Григория Орлова. Гвардия усмирила город за несколько дней. Спешно открывали новые больницы, приюты для осиротевших детей и сожгли полгорода. Те дома, хозяева которых умерли от чумы. Прочие окурили огнем и все вещи спалили. Москва горела неделю. Эпидемия пошла на убыль. Кстати, бежавший в имение Марфино генерал–губернатор через год умер от чумы. Судьба. А Орлов за блестящее укрощение бунта и болезни получил награду «За избавление Москвы от язвы», которую народ метко прозвал «чумным орденом».

***

— Почему же мы по–прежнему боимся чумы? — спрашиваю эпидемиологов.

— Не то чтобы боимся, скорее, опасаемся, — рассуждает Сергей Павлюченко. — У чумы и сегодня слишком большая летальность. К тому же когда чума пошла, она передается всеми путями: воздушно–капельным, контактным, через воду и т.д. Если больны пять человек, ее легко остановить. Но чума идет так быстро, что через сутки может быть уже триста заболевших. Не факт, что каждый тут же будет изолирован и своевременно начнет лечиться. И вот вам уже снежный ком, когда эпидемия разрастается буквально по часам. В США сейчас регулярны случаи заболевания чумой: там есть природные очаги болезни. И даже при их уровне медицины смертность достигает 90 процентов.

— У нас–то хоть таких очагов нет?

— В Беларуси — нет. А вот на территории СНГ их 43. Эпидемиологи знают каждый «по имени». Раньше на борьбу с чумой бросали специалистов со всего Союза. Приходилось и нам тарбаганов и сусликов в степях Средней Азии ловить. К сожалению, победить природный очаг невозможно. Если инфекция есть в почве, она может жить сколько угодно. И однажды попадет в какого–нибудь суслика. Оттуда — всюду. Был такой очаг — Прикаспийский. Считалось, что он окончательно побежден. Люди за него даже сталинские премии получали. А он взял да и ожил лет через 20. Так что абсолютно эффективна против чумы разве что атомная бомба...

Такая вот шутка. Но в каждой шутке, как известно, есть доля серьезного. И вся история этой беспощадной болезни человечества тому подтверждение.


Самые известные жертвы чумы:

Марк Аврелий — римский император (121 — 180 гг.)

Перикл — афинский стратег (ок. 490 — 429 гг. до н.э.)

Тициан — живописец эпохи Возрождения (1480–е — 1576 гг.)

Джорджоне — живописец, музыкант и певец (1476/1477 — 1510 гг.)

Людовик IX (Святой) — король Франции (25.04.1214 — 25.08.1270 гг.)

Конрад Геснер — естествоиспытатель (26.03.1516 — 13.12.1565 гг.)

Альфонс XI Кастильский — король Кастилии и Леона (1311 — 26.03.1350 гг.).