— Даже если не брать в расчет содержание, информационный материал был подан образцово. Это то, что должны и, я уверен, будут изучать на факультетах, отделениях журналистики: пиар, раскрутка, то, как был преподнесен материал и какая тайная секретность выстраивалась, все эти кадры из Большого театра и «Ашана», анонсы, которые подсмотрели под 100 миллионов человек, паника в Америке, политический ажиотаж. А постпродакшн, который Байден и его окружение сделают сами, даже без усилий самого Такера Карлсона? Все это играло не меньшую роль, чем суть самого интервью. Потрясающе! — анализирует политолог. — Что касается содержания, для нас, людей, которые в контексте, Владимир Владимирович, наверное, ничего принципиально нового не сказал. Он и не ставил себе такую цель. Цель Путина была донести свою точку зрения американцу, одному из самых популярных лидеров общественного мнения. Он это сделал. Сейчас посмотрим, какова будет реакция на Западе, в США. Обратите внимание и на то, когда именно он дал это интервью. В очень точно выверенное время. В период, когда идеологическая гражданская война (это термин американских аналитиков) достигла пика. Когда схватка за бюджет по помощи Украине вошла в кризисную фазу. Когда на фронте дела складываются в пользу России. Когда политический кризис вокруг Зеленского не только сформировался на международной арене, но и пошел вглубь украинского общества. В этот момент Путин сформулировал свою точку зрения для западной аудитории. Она, безусловно, будет услышана. Повлияет ли она на политическую ситуацию? Конечно. А вот как, будем смотреть.
Почему на это интервью пошел сам Владимир Путин? Вадим Гигин считает: все дело в том, что российский Президент почувствовал, что он реально сможет донести ту информацию, которую считает нужной.
— Путин спросил: а у нас ток-шоу или серьезный разговор? И ведь не сказать, что Такер Карлсон не задавал острые вопросы. Он спрашивал, почему Путин обо всем этом не рассказывал раньше, использовал термины вроде «вторжение», которые российскому Президенту явно неприятны. Но журналист при этом реально хотел услышать собеседника. Давайте сравним с тем, как проводят интервью сиэнэнщики, бибисишники. Им реально все равно, что им отвечают, их задача — засветиться перед своей редакцией, отработать методичку, пропагандировать.
Наш Президент — молодец, он не боится таких интервьюеров, он очень смело, решительно отвечает. Мы помним, как он тут же смело и решительно брал стратегическую инициативу и формулировал свои мысли. И у Путина такие же интервью пытались брать… Человек отвечает, хочет объяснить, а журналисты типа Стива Розенберга ждут десять секунд и перебивают, если ему отвечают не так, как он хочет. Такая журналистика — мусор, шлак. Когда Стив Розенберг спрашивал в Москве, почему, мол, Путин не дает им интервью, ответ понятен: ты кто такой? Он пришел к белорусскому Президенту, Глава государства четко донес мысль. Что затем устроило BBC? Все выкрутило, перевернуло, начало изгаляться… В общем, посмотрели на вас, ребята, попробовали — теперь будем фильтровать. А все ваши заявления о том, что вы и есть топ-журналисты, ошибочны. А журналистика Такера Карлсона — это новое явление.
Полную версию беседы на актуальные политические, геополитические и экономические темы смотрите на YouTube-канале «СБ ТВ».
