С АЛЕКСАНДРОВНОЙ, а это хозяйка тихого и уютного дома на берегу Припяти, у которой я во время своих рыбацких вояжей квартирую добрый десяток лет, мы любим вечерком посидеть у жаркого огонька грубки и, неспешно прихлебывая заваренный на травках чай, поговорить о житье-бытье. В очередной приезд интересуюсь у нее, какой марки машину купил зять, которому она под это дело выдала полторы тысячи кровных пенсионных долларов. Александровна обреченно машет рукой: пропали деньги, вместо машины зять купил… металлоискатель. «Что, как, зачем он ему?» — я выпадаю в осадок. Ответ добивает окончательно: оказывается, зятек, вооружившись «продвинутым» аппаратом, собрался прочесывать выселенные чернобыльские деревни в поисках зарытых и забытых кладов.О моральных качествах, совести и прочих материях, о которых начинающий «черный копатель», похоже, понятия не имеет, говорить нет смысла. Да и вожделенным планам обогащения на чужой памяти вряд ли суждено сбыться — не валяются в чернобыльских деревнях те царские червонцы под ногами, а зона — место охраняемое.
Но если зять этот не шибко умный вреда никакого нанести еще не успел, то те, кто промыслом этим занимается десятилетиями, наследили изрядно. Порушенные ими памятники нашего материального наследия, раскопанные курганы, разворованные артефакты счету не поддаются. И, надо признать, «черных копателей» с годами меньше не становится — фактическая безнаказанность плюс современные технические средства привлекают под «пиратские знамена» немало любителей быстрого и, извините, дурного обогащения.
Но, как говорится, до поры древний жбан воду носил. Два дня назад подписанный Президентом указ о совершенствовании охраны археологических объектов и артефактов заставит многих копателей подумать над соотношением риска и стоимости овчинки.
Пересказывать документ не буду. К честным людям все в нем изложенное отношения не имеет. Копатели, не сомневаюсь, сейчас под микроскопом (металлоискателем?) разбирают его на составные части, прикидывая, что и за что им сейчас светит.
Я, между прочим, за то, чтобы светило побольше. Свой счет у меня к таким людям. То, что летчик, чьи останки мы торжественно захоронили в братской могиле на Витебщине, до сих пор остается безымянным, это на их отсутствующей совести. Поясню, в чем дело. Десять лет назад старожилы подсказали нам место падения советского самолета, и мы большой группой и с соблюдением всех формальностей извлекали из глубокой воронки остатки истребителя. Только были не первыми. Сначала сюда пришли мародеры, выдрали с убитого самолета двигатель, пулеметы и все остальное, что имело стоимость на черном рынке. Офицерская планшетка такой, похоже, не имела — мы нашли ее, безжалостно выпотрошенную, возле воронки. Ясно, что документы, которые в ней конечно же находились и по которым можно было установить имя безвестного солдата, погибли безвозвратно. Единственное, что нам удалось сделать, это бережно собрать едва присыпанные песком останки и торжественно, с воинским салютом, их перезахоронить.
Между прочим, судя по небольшой окружности застегнутого и чудом сохранившегося брезентового ремня и малого размера сапогам, это был маленький худенький паренек. И безымянность солдата, выплаканные глаза его уже к этому времени умершей матери я тоже записываю в длинный перечень копательских прегрешений.
