Чернобыль спустя 17 лет: никаких сенсаций?

На днях екатеринбургские ученые сообщили об открытии уникальной методики оздоровления "чернобыльцев" при помощи фито- и биопрепаратов. По прогнозам иммунологов Уральской медицинской академии, "исследования будут иметь общемировое значение". Поскольку Беларусь, как никакая другая страна, заинтересована в решении проблем, связанных с этой темой, мы попросили профессора Я.Кенигсберга, заместителя директора Научно-исследовательского клинического института радиационной медицины и эндокринологии прокомментировать новость.

Яков Эммануилович остудил пыл сразу, сказав: "Все это ерунда!"

И объяснил причину появления "сенсации". Ученым везде и всегда не хватает двух вещей: признания и денег. Поэтому периодически они занимаются банальной саморекламой, стараясь ненавязчиво привлечь к себе внимание госструктур и финансово обеспеченной общественности. Это "открытие" из той же области. Ну что ж, жаль, конечно... Впрочем, оказалось, есть повод поговорить

о другом. Профессор назвал несколько проблем, наиболее актуальных для Беларуси сегодня. Но сначала он все же решил окончательно закрыть тему сенсаций...

- Это важно понять: после чернобыльской аварии в радиационную науку и у нас, и в России были "рекрутированы" специалисты, ранее никогда не занимавшиеся этой темой. Они и поднимают шум, сообщая время от времени о своих "открытиях". Бытует совершенно неправильное мнение, будто до Чернобыля никто всерьез радиацией не занимался. Это абсолютная чушь. Радиационный фактор в мире изучен лучше, чем любые другие вредные факторы окружающей среды. При ООН существует только один научный комитет и называется он "Научный комитет ООН по действию атомной радиации". Там анализируют всю новую информацию, поступающую из разных стран, периодически издают два больших тома материалов. В них - самое важное из известного на данный момент. Высшим признанием ученого является цитирование его трудов в этих отчетах.

- Наши ученые в этих томах часто цитируются?

- Очень редко. Но тут ничего странного нет. Мы можем упоминаться только в связи с Чернобылем. Резонанс катастрофы касается достаточно узконаправленных практических проблем, о которых нужно говорить.

- Какие последствия вы считаете наиболее серьезными?

- Мы имеем значительный рост заболеваемости раком щитовидной железы. Раньше это были единичные случаи, но к 2003 году такой диагноз поставлен уже двум тысячам человек. Это в основном молодые люди - те, которые были детьми в 1986-м, сейчас им от 17 до 35 лет. Дети, рожденные после аварии, не могут быть причислены к "жертвам" Чернобыля. Радиоактивный йод, который вызывает болезнь (в худшем случае рак), очень быстро распадается. Он и распался тогда - сразу. Его уже нет! Этот эффект мы доказали, он признан миром. Других эффектов, связанных с радиацией, пока не выявлено.

- Но вы же не станете отрицать, что замечено общее ухудшение здоровья населения и многочисленные случаи увеличения щитовидной железы уже не у "бывших", но и у нынешних детей?

- Конечно, ухудшение связано с катастрофой, но иным образом: изменилась экология. По поводу второй части вопроса: не следует путать рак и увеличение щитовидной железы - тут Чернобыль ни при чем. В Беларуси всегда не хватало йода, точно так же, как, например, в Швейцарии, - это связано с особенностями природы. Когда йода мало (а гормоны вырабатывать нужно), щитовидка компенсаторно увеличивается, наращивая клетки. Я сам родился и вырос на Полесье - у нас многие ходили с большими зобами. Сейчас эта проблема частично решена: в Мозыре построен завод, производящий йодированную соль. Если правильно ее употреблять, количество заболеваний, связанных с дефицитом йода, будет уменьшаться.

- Что значит "правильно употреблять"?

- Йод - элемент летучий. Если мы варим суп или картошку и бросаем в кастрюлю йодированную соль, йод под воздействием температуры улетучится. Эту соль нужно использовать только для заправки готового продукта. Хранить не в солонке на открытом воздухе, куда свет попадает, а в целлофановом пакете где-нибудь в шкафу. И не нужно ее покупать мешками, как у нас в деревнях любят делать. Со временем йод, как любой химический элемент, разлагается. Если все правильно делать, соль поможет решить проблему. В той же Швейцарии, где речь шла чуть ли не о вырождении, ситуация нормализовалась. Мы тоже справимся.

- А с чем нам так и не удалось справиться за все эти годы?

- Все достаточно прозаично. У нас обследуются только люди, живущие на территориях, официально (по закону) признанных зараженными. А нужно охватить сплошным обследованием всю страну. Созданы хорошие методики лечения рака щитовидной железы, смертность среди детей и подростков менее 1 процента (по мировым данным - 10 процентов). Чем раньше мы выявляем больных, тем легче их лечить. Но обследовать все население мы не можем, потому что есть законы "О социальной защите граждан, пострадавших от катастрофы на ЧАЭС" и "О правовом режиме территорий, подвергшихся радиоактивному загрязнению в результате катастрофы", регламентирующие финансирование диагностики только той части населения, о которой речь в законах. Поправку внести очень непросто, ученые заниматься лоббированием не могут, и не их это дело.

- Получается, кроме самого населения, лоббировать эти поправки некому?

- Получается, так. Пусть избиратели обратят внимание своих депутатов. Нужно ввести четкие нормативы и разработать специальные системы ведения сельского хозяйства на загрязненных территориях. У нас два основных пути поступления радионуклидов в организм: через молоко и дары леса. Если с лесом справиться сложно (и предупреждали, и запрещали, и таблички расставляли - народ все равно ходит за грибами и ягодами), то с молоком можно решить проблему при помощи повышения продуктивности.

Есть проблемы, которые сложно решить. Например, для того чтобы соблюдать нормативы по дозам, в районах тратятся деньги - продукция становится дорогой и неконкурентоспособной. Получается - невыгодно проводить все эти мероприятия. Законы, которые созданы более 10 лет назад, определили такие правила игры, в соответствии с которыми производить продукцию в этих районах невыгодно. Вообще работать невыгодно! Куда больше пользы от инвалидности, если она связана с Чернобылем. Понимаете, какая психология сформировалась? Людям выгодно быть больными! Они получают и пенсию побольше, и массу льгот: оплата квартиры, бесплатные лекарства и прочее.

- Разве их сложно понять? Люди ищут любые пути, как выжить.

- Это неправильная психология. Ведь "чернобыльскую" инвалидность получают правдами и неправдами, в связи с разными болезнями, которые часто не связаны напрямую с аварией.

- И затрагивать эту тему, наверное, бесполезно. Те, кто признан инвалидом по Чернобылю, останутся таковыми - может, это и правильно. Не лучше ли подумать о том, как не плодить инвалидов впредь?

- Конечно, лучше. Но пора задуматься не столько о льготах, сколько о реабилитации тех же инвалидов и постепенно направлять "чернобыльские" деньги в эту сферу. На Западе все усилия направлены на восстановление здоровья, чтобы люди могли вернуться к работе. Когда там люди болеют, государство какое-то время платит пособие, но потом оно занимается реабилитацией, потому что стране невыгодны больные граждане! Есть мировые программы реабилитации, и масса людей, пройдя специальный курс, активно работает.

- У нас работают эти программы?

- Конкретных программ по восстановлению здоровья "чернобыльцев" вообще нет, и быть не может. Потому что "чернобыльские" инвалидности связаны с самыми разными заболеваниями. Тут должны быть и программы разные. Они есть. Говоря о чернобыльских проблемах сейчас, спустя 17 лет, нужно думать о будущем, а не о том, как поудобнее устроиться доживать. Каждый год, когда пересматриваются границы загрязненных зон, идет дикое сопротивление! Люди хотят остаться в зоне радиоактивного загрязнения, получать льготы и жить так, как они живут сейчас. А ведь "чернобыльские" деньги, которые собираются с каждого работающего гражданина в виде специального налога, можно было бы направить в гораздо более полезное русло. Наверное, пора корректировать и законы, и наше представление о том, с чем мы должны бороться. И тут не надо никаких мировых открытий, просто нужно понять, чего мы в конечном итоге хотим.