— Григорий Алексеевич, сложилась странная ситуация. Пограничного режима между Россией и Беларусью не существует. Но теперь и россиянам, и белорусам необходимо проходить так называемый паспортный контроль. Это началось после того, как Беларусь ввела безвизовый въезд для граждан 80 стран. Пограничники проверяют паспорт, причем дольше, чем заграничный. Что здесь можно сделать?
— Речь в данном случае идет о гражданах третьих стран, которые в соответствии с международными соглашениями должны пересекать российскую границу только в международных пунктах пропуска. Это означает, что пассажиры авиарейсов из Минска должны проходить в аэропортах Москвы через такие пункты. Соответствующие инструкции были даны пограничникам на КПП, что несколько изменило сложившуюся практику. И поначалу, согласен, была путаница: к россиянам и белорусам стали было применять те же правила, что и для граждан третьих стран. Дело доходило до того, что, к примеру, у гражданки России требовали разрешение отца на вывоз их ребенка из России в Беларусь. На самом деле граждане России и Беларуси паспортный контроль проходить не должны. Им достаточно показать паспорт, чтобы идентифицировать свое гражданство, и посадочный талон. По всем проблемным случаям мы обращались к руководству Пограничной службы, и там с ними разбирались. Постепенно все нормализуется. Еще могут быть отдельные факты, но уже речи о каких–то массовых нарушениях прав белорусских и российских граждан не идет. В международных пунктах пропуска сейчас везде введены отдельные коридоры для граждан России и Беларуси. Иногда, правда, их не сразу определишь, но это уже вопрос к службам аэропортов. Он тоже будет решен.
— Насколько надежно защищены сейчас наши границы? Ведь внешняя белорусская граница — фактически и внешняя российская. Говорят, есть новые разработки по охране этих рубежей.
— Есть. В Союзном государстве реализуется не первая программа по совершенствованию пограничной инфраструктуры. В период 2012 — 2016 годов пограничными ведомствами реализована программа «Укрепление пограничной безопасности Союзного государства». Новая программа рассчитана до 2021 года. В ней конкретные мероприятия по комплексному техническому оснащению и по всему, что связано с технологиями охраны границы, подготовкой кадров, и прочее.
Соседи по Doing Business
— Граждане Беларуси приезжают в российские регионы на работу. А есть ли обратный процесс, когда россияне едут в Беларусь? Какие профессии там востребованы?
— Ответить на это и просто, и сложно. Просто потому, что мы знаем, что такой обмен происходит, в Беларуси есть даже руководители предприятий с российскими паспортами, так же, впрочем, как и в России — с белорусскими. У нас единое экономическое пространство, движение кадров свободное, пересечение россиянами и белорусами границы не подлежит учету, а потому сложно сказать, сколько белорусов в России и россиян в Беларуси. По косвенным признакам мы себе представляем, что где–то до полумиллиона белорусов работают в России, а россиян в Беларуси — несколько десятков тысяч. У россиян много собственности в Беларуси. По данным белорусской стороны, там работают около 2,5 тысячи совместных предприятий или с участием российского капитала.
— Строители российские работают. Целые микрорайоны в Минске возвели.
— А белорусские строители работают в России. В Пскове, например, построили прекрасную школу на полторы тысячи учащихся. В Боровске Калужской области строится микрорайон.
— Сколько нужно времени, чтобы открыть бизнес в Беларуси? Говорят, один день?
— В этом смысле ситуация улучшается и в России, и в Беларуси. В рейтинге комфортности ведения бизнеса Doing Business Всемирного банка Беларусь занимает 36–е место, а Россия — 40–е. Я беседовал с теми, кто открывал бизнес в Беларуси, говорят, с этим нет никаких проблем, все достаточно быстро и просто.
— Скажите, вот как белорусам удается сохранять свои поля в такой отличной форме? Со времени распада СССР они стали еще лучше, а у нас многие лесом заросли. Может, все дело в том, что белорусы ставку сделали на крупные хозяйства, а мы — на фермерские?
— Вообще, нам друг у друга есть чему поучиться в агропромышленном комплексе. К примеру, одна Белгородская область производит мяса больше, чем вся Беларусь. Или взять Воронежскую или Брянскую области — тоже успешно развивают эту отрасль. В Беларуси ухожен каждый кусочек земли, а каждый квадратный метр дает отдачу. Но и в России взят курс на освоение пустующих, заброшенных земель. Конечно, такой ухоженности, такого порядка землепользования, если всю страну взять, у россиян нет. Но этот вопрос не ко мне...
— Но мы же одно Союзное государство! А такая разница? Вы, например, можете подтолкнуть министров сельского хозяйства к сотрудничеству по землепользованию?
— В этом нет необходимости. Существуют очень тесные связи между двумя министерствами сельского хозяйства. Их руководители регулярно встречаются, проводят совместные коллегии. Результатом этих встреч является то, что ведомства стали более конструктивно взаимодействовать. Недавно на заседании Высшего Госсовета Союзного государства (а это — уровень президентов, глав правительств, руководителей законодательных органов) обсуждался вопрос развития агропромышленного комплекса. Там говорили о необходимости развития селекционного производства, животноводства, семеноводства, растениеводства.
— А что делается по машиностроению?
— Прежде всего совершенствуется нормативно–правовая база для гармоничного взаимодействия в этой области. Есть, конечно же, не до конца урегулированные вопросы, связанные, например, с госсубсидиями, с утилизационными сборами. Взаимоотношения государства и промышленности должны быть примерно одинаковые либо согласованные. Только так можно создать равные конкурентные возможности. А если одно государство будет поддерживать своих производителей больше, другое меньше, они не смогут конкурировать на равных. Об этом постоянно идет речь на всех наших экспертных совещаниях.
Бизнесу откроют второе дыхание
— Да разве возможна справедливая конкурентная среда между МАЗом и КамАЗом? Каждый из них особенно дорог своей стране.
— Согласен, серьезная задача. И не только в отношении этих предприятий. Как совместить интересы, как помочь друг другу? Варианты есть. Порой внутреннего рынка Союзного государства не хватает для какой–то продукции. Давайте вместе выходить на внешние рынки, друг другу помогать. Сейчас и об этом идет речь. Мы изучаем такую возможность, встречаемся с крупными банками, узнаем, какие могут быть финансовые механизмы стимулирования экспорта и взаимной помощи на внешних рынках.
— Речь шла о конкретной продукции?
— О любой. Тут важно создать механизм, которым может воспользоваться каждый производитель. Есть даже идея использовать бюджет Союзного государства, чтобы стимулировать совместные экспортные действия. Но пока это в стадии обсуждения... Роль Союзного государства, его институтов не в том, чтобы решить проблему с конкретной продукцией, это пусть предприятия сами решают. Главное — создать благоприятные условия для бизнеса.
— Как вы думаете, нашим странам удастся возродить льняное производство? Ткани из него сейчас на пике моды. Можно хорошо заработать.
— Спрос на льняные изделия пусть медленно, но растет. В Европе производят очень неплохую льняную ткань. И качество ее настолько высокое, что одежда стала не менее комфортна, чем из хлопка. Да и в Беларуси, в Орше, и в России, в Иваново, тоже неплохие изделия делают. Несколько раз российскими и белорусскими производителями поднимался вопрос о программе Союзного государства по развитию этой отрасли, однако сформулировать конечную задачу специалисты обеих стран пока не сумели. Почему? Это тема отдельного разговора. Могу лишь упомянуть, что сложным оказалось вычленить ту часть проблемы, которая относится к научно–исследовательской работе, которую мы могли бы финансировать из бюджета Союзного государства.
ДНК для следователя
— Теперь давайте поговорим про деньги. Как бюджет Союзного государства формируется? Какова доля России и Беларуси?
— Бюджет небольшой — чуть меньше 5 миллиардов рублей. Две трети — это российские взносы, одна треть — белорусские. Где–то половина бюджета тратится на реализацию программ Союзного государства. Мы все в последнее время развиваем именно эту часть. Фактически работаем как инновационный фонд. В основном деньги тратятся на научно–исследовательские и опытно–конструкторские работы по созданию нового инновационного продукта. Это могут быть новые материалы, лекарства, медоборудование. Это могут быть исследования в области сельского хозяйства, космоса, электроники, вычислительной техники и другие.
Всего за последние 16 лет из бюджета Союзного государства было выделено около 56 миллиардов рублей на реализацию более 70 совместных программ, из которых около половины являются инновационными. Предусмотрено финансирование союзных средств массовой информации: журналы, газеты, телевидение и радио. Часть денег уходит на молодежные и детские фестивали, на «Славянский базар». Какую–то часть тратим по инициативе той или иной стороны на мемориальные памятники. Считаю, очень удачный памятник получился в Сморгони героям Первой мировой войны. Один из лучших, на мой взгляд.
Сейчас обсуждаем финансирование дальнейшего восстановления Брестской крепости. Принято решение об участии Союзного государства в создании Ржевского мемориала советскому солдату в Тверской области. Есть и другие планы.
— И какая отдача от союзных программ? На них, судя по вашим словам, уходит львиная доля бюджета.
— Там есть очень перспективные программы, например «ДНК–идентификация». Ее суть в том, чтобы разработать систему идентификации человека не только по его возрастным параметрам, но и по месту проживания. Как показали научные исследования, у людей, живущих в разных регионах, есть отличия по ДНК. Это крайне важно, например, для расследования преступлений. И такие примеры уже есть. Не менее важна эта программа и для министерств здравоохранения. Она поможет глубже понять механизмы возникновения эпидемий, подверженность жителей разных мест определенным видам болезней и их реакцию на методы лечения.
В качестве примера можно также отметить результаты программы «Разработка инновационных технологий и техники для производства конкурентоспособных композиционных материалов, матриц и армирующих элементов на 2012 — 2016 годы» (сокращенно «Компомат»). В ходе реализации программы было разработано более 80 технологических процессов, соответствующих мировому уровню, создано около 120 новых видов материалов, получено 240 патентов и ноу–хау. Эти примеры можно продолжить.
— Счетная палата РФ утверждает, что у Союзного государства нет бюджета развития, финансовой перспективы.
— Не могу с этим не согласиться. Хочется, чтобы бюджет и расширялся, и развивался. Пока у него есть определенные резервы. Но они могут закончиться в 2019 — 2020 годах. Тогда мы встанем перед дилеммой: либо нам останавливать развитие, хотя есть очень много запросов на научно–исследовательские работы, либо расширять бюджет Союзного государства. Будем выходить с предложениями.
— На пространстве пяти стран, среди которых и наши, создан Евразийский экономический союз. Он будет расширяться. Не отпадет ли со временем необходимость в Союзном государстве? Не возникает ли сейчас все больше противоречий при гармонизации того, что прописано в документах ЕАЭС?
— Если брать правовую основу, то там нет противоречий. Был один случай некоторого разночтения двусторонних документов с пятисторонними. Были проблемы по газу, когда исходили из документов, подписанных в ЕАЭС. Их можно было по–разному толковать. Но, пожалуй, это единственный случай за шесть лет моей работы. Часто российско–белорусский опыт не только учитывается, но и берется за точку отсчета при разработке евразийских документов.
— Григорий Алексеевич, хорошо известна марка «Сделано в ЕС». А может ли существовать марка «Сделано в Союзном государстве» для совместной российско–белорусской продукции? Казалось бы, это было бы свидетельством более глубокой кооперации, экономического сотрудничества, как вы считаете?
— Во–первых, надо понимать, что и в ЕС нет критериев, которые определяли бы, когда эту маркировку ставить, а когда нет. Это свобода выбора каждого производителя. Кстати, далеко не все товары, сделанные на территории ЕС, маркируются. Европейская комиссия не узаконила такую маркировку как обязательную.
В Союзном государстве время от времени поднимался такой вопрос — давайте сделаем маркировку «Товар Союзного государства». Но те люди, которые это предлагали, не смогли объяснить, зачем это нужно и как это сделать. Есть такой эмоциональный посыл — давайте продемонстрируем свое единство еще и в этом. Ну, давайте! Но пока списка единых требований и критериев, юридически оформленных, к выпускаемой продукции на пространстве Союзного государства нет.
Не надо искусственно раздувать проблемы
— У белорусов есть претензии к Россельхознадзору. Как вы можете это прокомментировать? В Союзном же государстве живем!
— Если говорить о самой проблеме, то напомню, с чего началось кипение страстей. В течение 2015 года Россельхознадзор неоднократно усиливал лабораторный контроль поставок мясо–молочных продуктов из Беларуси, а в конце года одновременно запретил ввоз в Россию молочной продукции 5 крупных белорусских предприятий. Шаг был радикальный и требовал разъяснений.
Было проведено много совещаний на площадке и Постоянного Комитета, и Комиссии Евразийского экономического союза. Эта тема и сейчас остается предметом многих заседаний на всех уровнях. И это позволило постепенно ввести дискуссию в русло конструктивного диалога. В Евразийском экономическом союзе уже давно разработана методика разрешения таких спорных вопросов, определены пошаговые действия, которые должна предпринимать каждая сторона.
А главное — не надо искусственно раздувать проблему, примешивать сюда политику, личные эмоции. У Россельхознадзора есть свои обязанности. Его задача — не пропустить на рынок некачественную продукцию. И не важно, кто ее произвел или поставил. Справедливости ради надо сказать, что достается и российским производителям. Зайдите на сайт Россельхознадзора. Здесь не только претензии к импорту...
С другой стороны, некоторые эмоциональные упреки в адрес белорусской стороны, например, по реэкспорту польских яблок или иной санкционной продукции, могут создать впечатление, что это чуть ли не элемент белорусской государственной политики. Это не так. Речь идет о недобросовестных предпринимателях, а иногда просто преступных схемах. В истории это не раз случалось. Вспомните хотя бы сухой закон, который действовал в США с 1920 по 1933 год: как только возникают какие–то запреты, сразу появляется контрабанда. Вот таких жуликов и надо ловить как на белорусской, так и на российской стороне. Потому что есть экспортеры, но есть и импортеры, которые знают, что покупают, соучаствуя в этом преступном сговоре.
— А как быть с сухим молоком? Наши молочники говорят, что поставки из Беларуси слишком велики.
— И в чем проблема? России нужно сухое молоко покупать? Нужно. Поскольку своего или не хватает, или оно дорогое, покупаем везде: в Аргентине, Швейцарии, Уругвае, а также и в Беларуси. Из общего объема импортного сухого молока чуть меньше 80 процентов — белорусское. Это в целом. А есть еще сухие сливки, сгущенные, другие молочные продукты. Есть рынок, есть потребность, есть спрос — есть предложение.
— Но наши молочники говорят, что они не могут с белорусскими производителями конкурировать, поскольку привозное молоко дешевле.
— Значит, надо производить свое более качественное и более дешевое. Я сторонник рыночных отношений, хоть и родом из нерыночного СССР. Считаю, должна быть свободная конкуренция. Как мы иначе будем общий рынок создавать? Здесь выбор небольшой. Либо мы сохраняем этот рынок, либо мы закрываем границу. Вводим импортные пошлины и забываем про Союз России и Беларуси, как, впрочем, и про Евразийский экономический союз.
Визы, нефть и газ
— Премьер–министр Беларуси Андрей Кобяков недавно сообщил, что наши страны завершают процесс взаимного признания виз и подпишут итоговое соглашение. Таким образом, на территории двух государств будет сформирован важный элемент единого миграционного пространства. Есть ли действительно шанс подписать такое соглашение? Что оно даст для наших стран и для их граждан — россиян и белорусов?
— Есть не только шанс. Мы просто обязаны до конца года подготовить это соглашение к подписанию. Вызвано это тем, что свободное пересечение российско–белорусской границы для граждан третьих стран никак не урегулировано. Более того, по существующим соглашениям между Россией и третьими странами, к примеру, Польшей, Великобританией, Германией, и соглашениям Республики Беларусь с теми же странами граждане этих государств должны прибывать в страну и пересекать границу только в международных пунктах пропуска. А сухопутная российско–белорусская граница не имеет таких пунктов.
Возникли такие «правовые ножницы» — для россиян и белорусов это передвижение свободное, оно таковым и остается, а граждане третьих стран должны пересекать границу через пункт пропуска. Чтобы обеспечить свободу передвижения для граждан третьих стран, мы должны подписать соглашение о взаимном признании виз, и тогда вопрос снимется. Над этим активно трудятся рабочие межведомственные группы в России и Беларуси. Сейчас это соглашение о взаимном признании виз проходит согласование в министерствах иностранных дел. Думаю, мы успеем к концу года подготовить этот документ к подписанию.
— Есть еще непростой вопрос, который мы не можем обойти. В начале года вспыхнули нешуточные разногласия, связанные с поставками нефти и газа, затем последовали запреты на поставку белорусской продукции на российские рынки. Формат Союзного государства предусматривает какую–либо помощь в решении разногласий, возникающих между двумя нашими странами?
— Конечно, такие механизмы есть. Проблема цены на газ возникла в начале 2016 года. Несколько раз эта тема поднималась в рамках заседаний различных органов нашего Союзного государства. Постоянный Комитет не участвовал непосредственно в разрешении этих вопросов, этим по поручению правительств занимались вице–премьеры — Владимир Семашко с белорусской стороны и Аркадий Дворкович — с российской стороны. Итог, в общем, положительный, в конечном счете ситуацию удалось разрешить.
В чем суть? Она не только в цифрах, о них на ближайшие два года договорились. Не менее важно, что мы договорились продолжить диалог о выработке формулы цены на газ, которая работала бы и была бы акцептована, как сейчас принято говорить, двумя сторонами на будущее. Два года пролетят быстро, и эти темы снова возникнут. Надеюсь, будет разработан механизм формирования цены на газ, который будет действовать в течение длительного времени. Это создаст стабильную обстановку.
Обойдемся без валидола
— Была идея ввести в школах уроки Союзного государства. В какой стадии она сейчас находится?
— Я сторонник того, чтобы о Союзном государстве говорили больше и знали больше, в том числе и в школе. Но я далек от идеи, чтобы делать это чем–то обязательным. Так можно получить обратный эффект.
— Беларусь является стратегическим партнером России. Запад иногда использует этот фактор в антироссийской пропаганде. На ваш взгляд, ведется ли сегодня информационная война против Союзного государства? Существуют ли методы борьбы с этим?
— Я посоветовал бы ко всему этому полегче относиться. Иногда мы очень уж остро реагируем. Вот литовцы что–то сказали про наши совместные учения! Ну и пусть говорят. А вы, журналисты, расскажите, что на эти учения пригласят наблюдателей, причем всех желающих. Будут представители других стран, военные атташе. Пожалуйста, приезжайте и смотрите. В принципе, об этом говорили и российские, и белорусские военные, и Председатель Высшего Госсовета Союзного государства Александр Лукашенко. Будут даны необходимые экспертные разъяснения странам НАТО. Об этом просто надо побольше рассказывать, объяснять, что мы делаем.
— В этом году исполнится шесть лет, как вы стали Государственным секретарем Союзного государства. Что бы вы записали себе в актив?
— Себе лично — ничего. Я никогда не буду удовлетворен тем, что есть. Не потому, что все плохо, а потому, что всегда хочется чего–то большего. А вот в актив Постоянного Комитета Союзного государства, Парламентского Собрания Союза Беларуси и России, а также министерств и ведомств есть что записать. Мне кажется, нам всем удалось создать достаточно дееспособный коллектив экспертов, рабочую обстановку, которая позволяет «без нервов и валидола» решать спорные вопросы. Я радуюсь, что площадка Постоянного Комитета все больше востребована для межведомственных совещаний. Мы соединены с Минском видео–конференц–связью, которая включается в любой момент. Это удобно. Не надо тратиться на командировочные расходы, время терять. И вопросы решаются оперативнее.
— У вас два рабочих места — в Минске и в Москве. По сути, вы работаете на два государства. Есть какие–то любимые места в Беларуси и в России?
— В России — Москва, в Беларуси — Минск.
