Относительно спокойно прошедшая во Франции избирательная кампания в действительности представляет огромный интерес не только для самой Европы, но и для ее восточных соседей. За последние 12 лет, пока у власти бессменно находился Ж.Ширак, политика Франции устоялась и потому была вполне предсказуема. С приходом же новой команды можно ожидать значительных корректировок, в том числе и во внешнеполитической сфере.
Эксперты отмечают, что риторика нового президента Н.Саркози была слабо насыщена откровениями относительно международных и даже сугубо европейских проблем. Так, выступая в Вашингтоне, Н.Саркози осудил поведение своего предшественника, не оказавшего поддержку США в антииракской кампании, и назвал политику Франции «высокомерной». Ради общих ценностей, под которыми Саркози понимает «великую демократию», победитель президентской кампании готов простить американцам и уклонение от подписания Киотского протокола, и даже оккупацию Ирака. Фактически это признание в том, что в случае следующей агрессии Париж может выступить на стороне Вашингтона.
Наверное, не случайно и то, что в Израиле (главном союзнике США) французские выборы вызвали интерес, какого не удостаивалась ни одна другая европейская страна. В Тель-Авиве полагают, что у них с Парижем есть общая стратегическая проблема — «арабская». Израилю очень импонирует жесткая политика французского руководства в отношении арабских иммигрантов, олицетворением которой принято считать экс-главу французской полиции Саркози.
Новый хозяин Елисейского дворца заверил общественность в том, что будет строить дружеские отношения с США, а не с Россией, при этом напомнил Кремлю об уже подзабытой «чеченской теме». Вероятно, что европейская критика Москвы на кавказском направлении в ближайшее время получит новый импульс, ведь Саркози, кроме прочего, известен приятельскими отношениями с оппонентами российского руководства. В частности, с главой Грузии М.Саакашвили, который, приезжая во Францию, неизменно останавливается в доме Саркози.
Если новый президент все же втянет Францию в американские военные авантюры и поссорит Париж с Москвой, напряжение французского общества вполне может расширить свою географию на всю старую Европу. Между тем французы хотят стабильности. Они устали от беспорядков на социальной и особенно религиозно-национальной почве, которые сотрясают Францию последние годы.
С одной стороны, все большее недовольство своим второстепенным положением выражают представители эмигрантской среды, так называемые североафриканцы. Беспорядки с поджогами тысяч машин в парижских пригородах осенью 2005 года — явное тому свидетельство. Данный сегмент французского общества невелик (около 3 %), но довольно консервативен и мобилен. С другой стороны, коренные французы, начинающие испытывать тревогу по поводу притязаний первых. Настроение этой категории французских граждан нашло отражение в выборах 2002 года, когда избиратели позволили крайне правому кандидату Ле Пену пройти во второй тур. Популярность националиста Ле Пена и сегодня достаточно высока. Он набрал порядка 11 % голосов при том, что фактически играл на одном электоральном поле с Саркози, заработавшим свой имидж «хранителя порядка», находясь в должности главы МВД при подавлении эмигрантских волнений.
Но стабильность, которую французы ожидают от нового президента, вряд ли наступит. Более того, активизация Парижа на внешнеполитической арене в роли союзника Вашингтона непременно обнажит уже имеющиеся проблемы внутреннего характера. То, что с избранием Саркози на президентский пост во многих городах Франции начались беспорядки с характерными поджогами автомобилей, подтверждает данные прогнозы.
Достаточно серьезно отразится смена власти во Франции и на восточном направлении. Например, Москва на протяжении последних нескольких лет уже лишилась многих своих союзников в европейских правящих кругах: С.Берлускони, Г.Шредера и вот теперь Ж.Ширака. Всех их сменили вполне проамериканские политики. Не случайно Саркози заявил о том, что хотел бы править в компании с главой Германии А.Меркель и Х.Клинтон.
Данные тенденции не очень нравятся самим французам, на что указывает высокий процент колеблющихся в своем выборе (около трети населения) граждан. Возможно, французы хотели бы видеть в кресле президента олицетворение некоего «третьего пути», сочетающего в себе и самостоятельность от Вашингтона, и насыщение французского общества волевыми качествами для выживания в мире жестокой конкуренции. Но выбирать пришлось из того, что было…
