Каким будет Минск к 2030 году? Ответ искали не только градостроители, но и сами минчане. Совсем недавно завершилось общественное обсуждение нового генплана города, вызвавшее небывалую активность граждан. Неудивительно, ведь детальная планировка, транспортные пути, ландшафтный дизайн, количество жилья — все то, от чего зависит комфорт жителей, будет прописано в «архитектурном паспорте» столицы. По этому плану и пойдет развитие города дальше. Основные критерии известны. Минск не разрастется за кольцевую, микрорайоны будут строить на месте деревенских усадеб, оказавшихся в городском центре. Но 70% усадебной застройки по многочисленным просьбам жителей останется. Потому что, помимо транспортных пробок, парковок во дворах и экологии, минчан больше всего беспокоит именно снос жилья в частном секторе. Многие, как выяснилось, не готовы менять привычный «полугородской» уклад и образ жизни. Но возможно ли это? «СБ» выслушала все аргументы «за» и «против», собрав оппонентов за «круглым столом».
Минск готовится жить по новому генплану, который прошел общественное обсуждение и после утверждения будет служить нам до 2030 года. Однако вот что любопытно: ни дороги и развязки, ни архитектурные решения и новшества не взволновали минчан так, как снос и сохранение малоэтажной и усадебной застройки. Из 428 замечаний и предложений две трети об этом. Почему жители мегаполиса горой стоят за сохранение своего, сложившегося полвека назад деревенского уклада жизни? И возможно ли такое ретро в принципе? Об этом за «круглым столом» «СБ» говорили Светлана КОСТЕВИЧ, адвокат специализированной юридической консультации № 3 Минской городской коллегии адвокатов; Ирина ШАБЛИНСКАЯ, собственник жилья по улице Докучаева в Минске, которое подлежит сносу; Лев ХАЮТИН, генеральный директор СООО «Тамбаз», и Александр АКЕНТЬЕВ, главный архитектор проектов УП «Минскградо», руководитель разработки генплана Минска.
 |  |  |  |
|
Светлана КОСТЕВИЧ.
|
Ирина ШАБЛИНСКАЯ.
|
Александр АКЕНТЬЕВ.
|
Лев ХАЮТИН.
|
Фото Александра КУЛЕВСКОГО
И.Шаблинская: С 1952 года я живу в Минске. Рядом с авиаремонтным заводом, где сейчас собираются строить сербы комплекс «Минск–Мир». Снос ведет Мингорисполком. Он должен очистить площадку инвестору. У нас поселочек 40 домов, примерно километр в длину.
«СБ»: Дома старые, довоенные?
И.Шаблинская: Нет, что вы! Дома неплохие. У меня хороший. Соседка моя взяла кредит 15 тысяч у.е. и купила полдома. Когда покупала, ей сказали, что до 2027 года сносить не будут.
«СБ»: И что вам предлагают в качестве компенсации за снос?
И.Шаблинская: Трехкомнатную квартиру. Семья у меня 6 человек: я, муж, сын, его жена с 17–летней дочкой от первого брака и их общий сын. Две семьи. В доме у нас 75 квадратных метров. Два этажа.
«СБ»: А где квартира?
И.Шаблинская: Говорят, можем предоставить жилье в поселке Сокол, возле Национального аэропорта, или в Каменной Горке. Но меня это категорически не устраивает! Я привыкла к своему району. У меня дача в Пуховичском районе, как из Сокола буду туда добираться? Это надо все рушить и продавать.
«СБ»: Участок у вас большой?
И.Шаблинская: Участка фактически нет — весь застроен. Дом у нас разделен с сестрой на две квартиры. Земля в пожизненном наследуемом владении.
С.Костевич: К нам очень много граждан в такой ситуации сейчас обращается. Людям обидно, что их переселяют из центра города на окраину, в Каменную Горку и Сокол. Это действительно далеко. Они лишаются инфраструктуры, к которой привыкли: поликлиники, детсады, школы...
И.Шаблинская: У нас замечательные магазины!
С.Костевич: Людям в возрасте важно ходить к врачу, знакомому не один десяток лет. Конечно, идеальный вариант — построить для переселения людей дом где–то рядом, в том же районе. Как в фильме «Белые Росы», всем поселком — в один дом.
И.Шаблинская: За всех, конечно, сказать не могу, но я, возможно, и согласилась бы.
С.Костевич: Что касается законодательной стороны вопроса, то, когда будет принято решение о сносе, ваша семья обретет право на получение квартиры в собственность из расчета 15 квадратных метров на человека. На шестерых это трех–четырехкомнатная квартира не менее 90 кв. метров.
«СБ»: Одну квартиру на всех?
С.Костевич: Да. Две квартиры предложат только в том случае, если по метражу невозможно всех вселить на одну жилплощадь. Недавно ко мне обращалась семья из 10 человек, прописанных в сносимом доме. Им по норме должны предоставить 150 кв. метров жилья общей площади. Это уже точно две квартиры.
«СБ»: Странно, почему предлагают жилье только в Соколе и Каменной Горке? Ведь по закону все коммерческие застройщики обязаны передавать городу бесплатно около 7 — 8% квартир в каждом строящемся доме.
Л.Хаютин: Свободных участков в Минске нет, практически все обременены сносом, поэтому коммерческие застройщики ничего городу и не передают. Реально квартиры для переселенцев есть в УКСах, то есть у государственных застройщиков, которые получают земли, не обремененные сносом.
С.Костевич: Если бы между вами, Ирина Андреевна, и вашим сыном квартира была разделена, выделена доля в собственности, то тогда можно было бы претендовать на две квартиры. Хотя разумнее было бы семьи все–таки расселять в отдельное жилье. Меньше было бы конфликтов при сносе.
И.Шаблинская: Всем поселком писали коллективные жалобы, ходили в Мингорисполком с одним вопросом: почему нельзя оставить наши 40 домов? Если городу не нравится архитектура, так скажите, сделаем одинаковые крыши, заборы, фасады выкрасим в один цвет, если это станет основанием для отмены сноса.
«СБ»: Ну да, а потом ваши соседи будут писать петиции: власть такая–сякая, требует невесть что, а у нас денег нет!
И.Шаблинская: Найдут деньги, если захотят остаться!
А.Акентьев: Я бы этот вопрос разделил на две темы, которые затронула Ирина Андреевна. Это коллизия прав ее семьи, что всецело зависит от решения администрации района, и те вопросы, которые рассматривают градостроители, когда предлагают варианты развития города. Минск — необычной судьбы город. В его развитии прослеживаются следы несбалансированного, форсированного во многом роста. С чем это связано? В советское время в городе строилось много производственных предприятий, создавались рабочие места. После войны предполагалось, что Минск будет 500–тысячным городом.
«СБ»: Это в какие годы?
А.Акентьев: В 1940–е. Затем в 1960–е уже речь зашла о миллионе. Двойное увеличение количества жителей — это огромные изменения инфраструктуры, транспортной сети и функционального зонирования. Центральная часть города была выделена под капитальное строительство. И если туда попадали районы усадебной застройки, то они безоговорочно подлежали сносу. Миллионный житель по тому плану должен был родиться в 2000 году. А появился в 1972–м. И в 1970–е мы уже планировали двухмиллионный город. В Минск вкладывали очень большие средства. Высокие темпы создавали дисбаланс в создании социальной сферы — театры, магазины, рестораны, спортивные сооружения. Это я к тому, что в Минске снесено усадебной застройки примерно 2.200 га.
«СБ»: По 45 га в год — целые кварталы исчезали...
А.Акентьев: Сейчас отношение к сносу изменилось. Если по старому генплану из 2.000 га усадебной застройки оставалось только 500, то сегодня мы разработали генплан исключительно за счет реконструкции, трансформации территорий с максимальным использованием внутренних резервов. Из 1.750 га сохраняем 1.300. Пропорция обратная. Две трети усадебной застройки в Минске сохранится.
«СБ»: Это правильно? Особенно если учесть количество очередников и очень неопрятный вид малоэтажных поселков. Ведь зачастую это не дома — лачуги в центре города.
А.Акентьев: Да, крупные города не могут себе позволить иметь большие территории усадебной застройки. По экономическим причинам. Затраты на одного человека в частном доме в 7 раз выше, чем в квартире. У нас жилой фонд усадебной застройки составляет 6%, но она занимает более 22% городской земли. Проживают там 73 тысячи жителей — меньше 4%. Но в стране нет эффективного экономического механизма, который бы эти процессы регулировал. Во всем мире это стоимость земли.
«СБ»: Кадастровая стоимость земли в Минске известна.
А.Акентьев: Но она не играет важной роли. В крупных столицах мира значительную часть бюджета формирует налог на землю. У нас эта доля очень небольшая. И рыночные механизмы не задействованы. Когда речь идет об усадебном жилье в городе, то надо понимать: это очень и очень дорогое жилье.
«СБ»: Проживающие в частных домах люди будут с вами горячо спорить. Ведь дороговизна городских соток, которую вы имеете в виду, нивелируется дотациями на коммунальные услуги, невысокими налогами на недвижимость. Жить в доме ничуть не дороже, чем в квартире, а удобств масса: тут тебе и гараж под окном, и собачья будка, и палисадничек с клубникой. Однако, понятно, жильцам усадеб, которые выстраиваются в пикеты и протестуют нынче против сноса своего уютного счастья, надо бы где–то на видном месте написать плакат с напоминанием: «Так будет не всегда!»
А.Акентьев: Давайте перейдем к конкретике. На территории поселка, где сейчас проживает Ирина Андреевна, планируется строительство многофункционального комплекса «Минск–Мир». Стратегия развития этой территории важна не только для Минска, но и для всей страны. В Минске в последние годы развивались магистральные проспекты — Независимости, Победителей и третий район — южное направление, слуцкое. Завтра в районе Самохваловичей у нас будет пересечение двух трансъевропейских дорог.
«СБ»: Каких?
А.Акентьев: М-1 — Е30 и вторая из Балтии в Украину. В слуцком направлении у нас должен появиться еще один из главных проспектов уровня проспекта Независимости или Победителей. Это улица Кижеватова, ее продолжение в створ улицы Жуковского, а также по Ульяновской и Первомайской. Для этого на территорию 300 га искали инвестора. Проводили многочисленные конкурсы. Это не просто сербы, как вы сказали, пришел опытный инвестор, выиграл тендер, в котором четко прописаны условия освоения территории. Запланировано размещение и создание международного делового центра.
И.Шаблинская: Не слишком ли много у нас уже бизнес–центров, которые стоят полупустые?
А.Акентьев: Это местоположение уникально тем, что мы практически уже имеем удобный въезд с международных магистралей и получим в будущем прямую связь с Национальным аэропортом. Планируем строительство скоростной дороги по улице Ваупшасова. Сербы обладают достаточным опытом организации таких центров. У них есть конкретный бизнес–план. Без перспективы и прибыли ничего не стали бы делать. Однако местные жители стали возмущаться, что на территории делового центра предусмотрены дома усадебного типа.
И.Шаблинская: Зачем нас сносить, если снова придется коттеджи строить?!
А.Акентьев: Такой вопрос возникал и у меня. Но в Минске есть элитные кварталы коттеджной застройки по улице Захарова, которые стали образцом для английских экспертов, когда они увидели эти красивые дома рядом с парком Горького. Это будет дополнительный бонус для бизнесменов. Нынешняя усадебная застройка ничего не имеет общего с тем, что предполагается построить. Один запланированный дом будет стоить, как все сносимые. К тому же под большим вопросом объемы строительства жилья такого качества и цены. Ведь это жилье для долларовых миллионеров...
«СБ»: Но если стране действительно необходим такой деловой центр и ради него стоит пожертвовать 40 неказистыми перенаселенными домами, то почему не учитываются интересы их жителей? Первое. Почему им не предлагают жилье в том же районе? Второе. Почему не предлагают землю, чтобы где–то за кольцевой они могли обустроить свой быт так же — с палисадником, собакой, котом?
Л.Хаютин: Наша компания активно занимается отселением. Буквально сегодня имел разговор с заместителем председателя Мингорисполкома по поводу отселения одного проблемного дома...
«СБ»: У вас же уже был прецедент: несколько лет судились с владельцами дорогого коттеджа. Сколько в итоге заплатили, если не секрет?
Л.Хаютин: 2 миллиона 200 тысяч долларов. За два коттеджа. Более тысячи кв. метров общей площади. Сегодня, конечно, столько бы не отдали. Тогда просто был пик цен. Но я хочу вот о чем сказать. До появления 58–го указа отселяли граждан по 667–му указу. И там была предусмотрена возможность выделения земельного участка для строительства жилого дома взамен сносимого. Мингорисполком выделяет землю в пользование отселяемому собственнику, и застройщик возводит ему аналогичный дом. В 58–м же указе остались два варианта: деньги и жилплощадь, то есть квартиры. Не менее общей площади сносимого жилья. Сначала собственник захотел нереальную денежную компенсацию. Но суд проиграл. И тогда написал: хочу, чтобы построили аналогичный дом. Но это желание возникло после выхода указа Президента, который запретил выделять участки для этих целей безвозмездно, кроме определенных категорий граждан.
С.Костевич: А разве кому–то выделяли землю? Мне кажется, эта норма в Минске и так не работала.
Л.Хаютин: Выделяли. Не так, конечно, как хочет Ирина Андреевна, чтобы поликлиника рядом и дорога на дачу. Но что–то могли предложить. Смысл в чем? Минск — это мегаполис. Надо четко осознавать: коттеджная застройка, которая останется в центре города — это элитное жилье. Там должна быть и со временем будет очень высокая цена за землю, которую смогут, как это устроено во всем мире, платить только очень состоятельные люди.
«СБ»: Да, это будут не дачи в городе.
Л.Хаютин: У Ирины Андреевны семья сложная. Ей с мужем, предположим, не надо каждый день быть в городе, а ее сыну детсад и школу у дома подавай. Тут разные интересы, и вряд ли их возможно примирить. Однако возможность получения земельного участка — не решение проблемы. Это процесс отселения заводило в тупик: здесь не хочу, дайте там, тут неудобно. И все затягивалось на годы. А площадку, пока не освободил, застроить нельзя. И все, стройка встала. Деньги заморожены. Мы вот построили жилье, а гаражи и торговый комплекс не можем возвести — не снесли дом. Пришлось три раза проект переделывать, чтобы хотя бы квартиры вовремя сдать.
«СБ»: И людей тоже понять можно — болезненный процесс перемен.
Л.Хаютин: Но не случайно же во всем мире есть столицы, большие и малые города. Каждое из этих жилых образований подразумевает свой образ жизни. Невозможно сидеть на лавочке перед подъездом в 25–этажном доме и неспешно беседовать со сверстниками. В нашем доме будет 222 квартиры. Если сесть возле подъезда, то это все равно что возле входа в метро. Деревенский образ жизни в мегаполисе сохранить невозможно. А если очень хочется, выход только один: купите дешевый домик в деревне или в небольшом райцентре.
И.Шаблинская: А почему нельзя всех заселить в один дом?
Л.Хаютин: Надо еще разобраться, если там место для того, чтобы построить такой дом. Кроме того, представьте, городу нужно отселить 40 домовладений в течение года. За такой короткий срок найти участок и возвести жилье невозможно. И потом, ведь сейчас мы выслушали только Ирину Андреевну. А когда соберутся все вместе, непременно выяснится, что граждане вовсе не желают переселяться в один дом. У каждого будут свои предпочтения.
«СБ»: А как решали проблему вы?
Л.Хаютин: Покупали жилье на вторичном рынке. Люди выбирали, писали заявления. Мы им приобретали. Более 120 коттеджей так отселили. С недовольными 6 — 7 судов было. Если люди адекватно оценивают свои права и возможности, то проблем нет.
«СБ»: Почему так не может сделать исполком?
Л.Хаютин: На вторичном рынке квартиры стоят других денег. А новое жилье исполкому обходится по 500 у.е. за квадратный метр. На вторичном рынке — в 2 с лишним раза дороже. Не случайно застройщик «Минск–Мир» навязал городу отселение. Построить дом — несложное дело. Это мы уже научились.
А.Акентьев: Многих жителей усадебной застройки беспокоит неопределенность, которая заставляет их жить на чемоданах. Когда есть ограничения на ремонты и реконструкцию, жесткие регламенты. Наверное, здесь есть над чем работать. Предложения Мингорисполкома сводятся к следующему. Если снос скоро и требует жестких ограничений, то должны соблюдаться критерии безопасности и здорового жилья. Людям нужно разрешить благоустраивать свои жилища так, чтобы санитарные условия были достойные. Подвести инженерные коммуникации, например. Когда речь идет о сроке сноса, который не очевиден и не определен, то речь может идти не только о санитарных нормах и условиях безопасности, но и о нормах здорового жилья. Это не менее 19 метров на человека. Тут можно вполне разрешить расширение жилплощади за счет мансард и пристроек.
«СБ»: То есть на реконструируемых территориях разрешат пристройки и мансарды?
А.Акентьев: Да, но в перспективе жилая усадебная застройка должна освобождаться от хлама хозпостроек, предстоит минимизировать сады, огороды, коз и кур. Все натуральное хозяйство должно уступить место только зеленому газону.
Л.Хаютин: Совершенно верно. Будут в Минске коттеджные территории. Они обозначены. Уже известны эти места. И мы видим, что там, где есть четкое понимание, что сноса не будет, идет замещение старой застройки. Приходят состоятельные люди и предлагают, к примеру, Ирине Андреевне на хороших условиях переехать. Покупают ее участок, соседний, создают себе 20 соток, вкладывают полмиллиона долларов и получают дом 500 — 700 кв. метров с двумя гаражами. Есть круг людей, которые готовы заселиться в эти районы на таких условиях. Вот так, на мой взгляд, завершится жизненный цикл усадебной застройки Минска. Иного способа создать там цивилизованную жизнь нет. Тем более на 4 сотках, разделенных между семьями и застроенных от забора до забора.
А.Акентьев: Кстати, наши дворы многоэтажных домов также не отличаются цивилизованностью. Пока была господдержка, мы строили много жилья в Минске, обеспечили 22 кв. метра на каждого жителя — это уровень здорового жилья. Государство свою главную задачу решило. Теперь каждый минчанин должен определиться со своей судьбой сам: в каком районе, как и в каких условиях он хотел бы находиться. Настоящий порядок и уют в Минске будет, когда каждый минчанин будет воспринимать свое жилье, дом и двор как малую родину и бережно к этому относиться. Когда государство дает материальную помощь, берут ее в любом виде и в любой упаковке, соглашаясь на все. А когда человек сам будет принимать решение, это будут иные чистота и порядок.
И.Шаблинская: Но, кроме домов, у нас сносят действующие предприятия небольшие. Бизнес. Зачем?
А.Акентьев: Сейчас идет обсуждение реконструкции района завода имени Кирова. Там возможно размещение жилья в форме лофта с сохранением производственных цехов. Технических возможностей приспособить старые производственные здания очень много, но выбор остается за инвестором, городом и теми, кто придет туда. В данном случае найден такой баланс интересов.
И.Шаблинская: Вот вы говорите: земля дорогая. Стройка тоже дорогая. Откуда у инвестора такие деньги в кризис? В чем его экономический интерес? Не получится ли так, что нас снесут и ничего не построят? А площадь потом выгодно продадут на аукционе. А я ведь только построила квартиру, и в 2012 году техпаспорт на нее получила...
Л.Хаютин: Поверьте, большая часть ваших соседей ждет не дождется, когда их начнут отселять. И выяснится, что у них там прописана тьма народу. Сегодня это сплошь и рядом. Когда начинается отселение, идет выделение долей в жилье. У одного собственника — 50% доли, остальное делят еще 10 человек, никакими родственными узами с ним не связанные, у каждого по 3 — 5% доли. Что делать? Как им компенсировать снос? В законодательстве пробел. У моего коллеги сложилась ситуация. Выиграл аукцион. Решение исполкома появилось через 4 месяца. За это время дома стали разваливаться на десятки долей. Жильцов, которым нужно предоставлять компенсацию, получается в 3 раза больше.
«СБ»: И что, всем даете квартиры?
Л.Хаютин: От имени Ассоциации застройщиков жилья вышли с предложением в Совмин трактовать ситуацию так: если выделены доли, то из двух способов компенсации выбирается только денежная, а не квадратные метры. А сейчас каждый из владельцев 1% собственности требует 15 кв. метров взамен. Получается, ему надо за один снесенный метр однокомнатную квартиру в 30 кв. метров давать? Потом квартира продается, деньги делятся. А стоимость отселения растет в геометрической прогрессии. Средняя стоимость отселения на гектар территории — 3,5 — 4 миллиона у.е.
С.Костевич: Но если другого способа улучшить жилищные условия нет, то и появляются такие ловкачи. Тем более когда отселяют в Каменную Горку.
Л.Хаютин: Мы не отселяем людей в Каменную Горку. Никто бы не согласился переехать туда из района, где мы строим. Кроме того, каждому даем 9 вариантов. Предлагаем по три квартиры три раза. Если консенсуса нет, со всеми этими 9 вариантами идем в администрацию, там есть специальная комиссия, которая выбирает вариант по своему усмотрению. Мы покупаем эту квартиру и по решению суда вселяем туда человека.
И.Шаблинская: Три раза по 3 квартиры должны предложить?
«СБ»: Это коммерческий застройщик.
Л.Хаютин: Какая разница? Закон для всех один.
С.Костевич: Вас сначала должны письменно уведомить о сносе. Потом письменно предложить жилье в качестве компенсации, вы можете письменно отказаться. У вас просто еще снос не начинали. Одни разговоры пока.
Л.Хаютин: К тому же есть выбор — сделать оценку недвижимости и получить деньги. Если дом хороший и дорого стоит, то надо выбирать денежную компенсацию и покупать две квартиры там, где хочется. Обращаетесь в Белгипрозем и получаете официальное заключение. Кстати, 2 миллиона 200 тысяч у.е., уплаченные нами за дома, о которых шла речь ранее, — это была оценка Белгипрозема. Хотя у нас мало кто выбирает деньги, стараются расселиться по квартирам, если в одном доме много семей прописано.
И.Шаблинская: У нас сосед получил компенсацию за дом 100 тысяч долларов...
Л.Хаютин: Квартира в Каменной Горке или Соколе будет стоить меньше.
И.Шаблинская: Мне вообще нужны две квартиры: сыну с семьей — трехкомнатная, мне с мужем — однокомнатная.
Л.Хаютин: Вам нужно по закону отстаивать свои интересы. Нет такого закона, где описаны все события и случаи. Обращаетесь в суд, и там толкуют конкретную ситуацию.
А.Акентьев: Возможно и изменение законодательной базы. Ведь все меняется, жизнь не стоит на месте.
Л.Хаютин: Хотя, по–хорошему, давно надо предельно четко прописать возможные варианты процедуры сноса, чтобы никаких вольных толкований: доля в собственности, прописан, не прописан, можно поделить лицевой счет или нельзя. Может, даже следует отдельный закон написать. У нас общий Гражданский кодекс, там не все нюансы учтены. А в стране, как на Западе, нет прецедентного права. Где, если ты один раз прошел все судебные инстанции, доказал свою правоту — и все, впредь будут соблюдать. У нас один судья так истолкует, другой — по–другому. Поэтому лучше все прописать так, чтобы и в суд ходить не надо было.
А.Акентьев: У поляков, например, большая часть коттеджей, построенных в советские времена при «советской» цене энергии и налогах, в начале 1990–х превратились в бомжатники. Не оказалось такого количества богатых людей, которые все это могут содержать. Нормальной семье жилплощади больше 100 кв. метров с мансардой, где можно было бы разместить гостей без стационарного отопления, точно не надо. Им будет уютно, у них будет больше свободного времени.
«СБ»: И не нужно будет всю жизнь работать ради того, чтобы содержать огромный пустой дом и платить за него налоги.
А.Акентьев: Когда в начале 1990–х польскому вице–премьеру показывали наши коттеджи в Бресте, он был удивлен. К сожалению, у нас до сих пор не включены многие рыночные атрибуты, к которым нас неизбежно подталкивает жизнь.
«СБ»: Ирина Андреевна, а какой вы платите налог на землю и недвижимость?
И.Шаблинская: 189 тысяч рублей в год. А за дом ничего не плачу, потому что у меня теперь квартира.
А.Акентьев: Кадастровая стоимость у нас неадекватна затратам на содержание городской инфраструктуры. Если у нас на дорогах огромное количество автомобилей представительского класса, а мы говорим о проблемах с содержанием дорог, по которым они должны двигаться, то, значит, в стране механизмы перетока богатства не сбалансированы. Если у нас есть достаточно денег на такие машины, которых в Европе столько не увидишь, значит, не очень бедно живем. Важно сбалансировать возможности, желания, затраты и на машины, и на дороги.
Л.Хютин: Мы строим жилье по улице Богдановича. Туда пойдет третья ветка метро. Но если там не будет многоэтажного жилья, кому там нужна ветка метро, спрашивается? Или, представьте, крупнейший мировой деловой центр, а где–то в углу примостился наш небольшой шанхайчик. Как это будет выглядеть?
«СБ»: Александр Григорьевич, а что снесут в ближайшее время?
А.Акентьев: Дома вдоль улицы Богдановича, кварталы в Красном Бору, южнее Притыцкого. Снос запланирован в Сухарево, Михалово, Грушевке, по улице Аэродромной, Кижеватова, в Лошице, в районе автозавода. Вообще–то в той или иной степени любой квартал усадебной застройки может быть востребован для развития необходимой городской инфраструктуры. Подробно такие планы есть в исполкомах.
Кстати
К 2018 году объемы жилищного строительства в Минске сократятся до 600 тысяч кв. метров. 120 тысяч минчан и всех желающих примут города–спутники.
Справка «СБ»
Указ о строительстве комплекса «Минск–Мир» подписан 22 сентября 2014 года. Согласно документу инвестиционный проект, которым теперь занимается сербский холдинг «Дана Астра», планируется реализовать до 2027 года в границах улицы Аэродромной — полосы отвода железной дороги Минск — Гомель — 3–го городского кольца — улиц Кижеватова — Брилевской. Объект будет включать здание международного финансового центра, жилые многоэтажные дома, дипломатический квартал на 450 особняков, поля для гольфа, торговые, деловые, развлекательные центры, парк с фонтанами и прудами. «Минск–Мир» займет 300 гектаров. Стоимость проекта оценивается в 3 — 3,5 миллиарда у.е. Это крупнейший в истории страны инвестиционный проект, где будет высочайшая плотность населения — в 4,5 раза выше, чем в среднем по Минску (20 тысяч на кв. километр). Из 11,5 миллиона квадратных метров жилья, которые планируется построить в городе к 2030 году, половина появится здесь.
aelita@sb.by
Советская Белоруссия № 234 (24864). Четверг, 3 декабря 2015
