Официальную статистику — почти 180 тысяч больных алкоголизмом, из них 33 тысячи женщин — наркологи рекомендуют умножать в пять раз. Это как минимум. Когда несколько лет назад Институт социологии НАН провел исследование, выяснилось: «употребляют» 74 процента населения. Причем около половины честно признают, что перебарщивают. Такова картина в цифрах, а за фактами корреспондент «СБ» отправилась в винно–водочный отдел универсама — взглянуть, так сказать, в лицо проблеме, которую общественное мнение сегодня безоговорочно ставит на первое место.
Не бей лежачего
На работу шла, как в последний бой. Как сразу просветили мои новые коллеги, универсам, в котором предстояло выстоять хотя бы смену с 9 утра до 9 вечера, расположился в «районе чернильщиков». А директор попросила: мол, будете писать, не указывайте названия. Оно и понятно: слава сомнительная, а картина в винно–водочных отделах практически везде одинаковая.
Отутюжила фартук — и за прилавок. Уж где–где, а в моем отделе покупателей ждать не приходится. Отбоя нет! Без пяти минут девять в дверь магазина уже раздается стук:
— Доктор, полечите! Скорее открывайте. А то повалюсь.
При виде первого покупателя сам собой отпал вопрос, почему бы не выставить всю эту винно–водочную продукцию в торговый зал на самообслуживание.
— Маленькую и большую, — выдыхает клиент. Боясь сделать вдох, я тупо смотрю на ящики со спиртным. Кстати, такое впечатление, что названия дешевых вин придумывает человек с отменным чувством юмора. Как звучит, однако: «Успамiн дзяцiнства», «Славное», «Веселая карусель», «Сюрприз», «Привет», «Мираж», «Травушка–муравушка», «Адпачынак»!
— Маленькая — это «Райское яблоко» за 2.720, а большая — «Золотая пора», 3.600 рублей, — шепотом подсказывает мне, как суфлер в театре, моя напарница Валентина с опытом работы почти 30 лет.
Покупатели сразу примечают во мне «новенькую»:
— Ученица ваша? Так надо сто грамм на грудь, тогда и работа сразу быстрее пойдет. Эх, мне бы на ваше место...
На первый взгляд работа — «не бей лежачего». Не надо расхваливать товар, уговаривать (скорее еще и тебя уговорят), нет вопросов, как с колбасой, какая сегодняшняя, какая без добавок, какой сорт лучше (хотя и тут нет–нет да и звучал вопрос: какая водка вкусная?)... Проблема выбора вообще не стоит. «Маленькая», «большая» и водка. Хотя на витрине около 200 наименований. Но они только украшают задний фон. Как и шоколадки на витрине — одна хорошая плитка ведь стоит дороже, чем бутылка плодово–ягодного.
К слову, в этом отделе работают все продавцы магазина по очереди по два–три месяца. Таким образом, не нужно искать постоянного работника и всегда есть кому подменить. Хотя молодые сотрудницы иной раз и месяца не выдерживают, просятся в другой отдел. Принцип–то работы один и тот же: товар — деньги — товар. А вот покупатели — особенные, готовые на любые подвиги... Не так давно даже кассу пытались ограбить! После этого пришлось над прилавком заграждение установить из 6–миллиметрового небьющегося стекла. Теперь оно еще и от перегара спасает. Так что правило «клиент всегда прав» тут не всегда работает.
— Ты с ними не церемонься–то, — советует Валентина, видя мое замешательство перед словоохотливой очередью. Одни просят номер телефона, другие делятся планами на выходные, третьим домой идти неохота — выпить не с кем... Я чувствую себя эдакой Евой, раздающей «райские яблоки» направо и налево. Трясущейся рукой благодарные покупатели достают из карманов то жменю семечек, то карамельки: бери, мол, не стесняйся!
«Сынок, денег хватит только на водку...»
— Ой, девушка, что–то вы все красивее и красивее становитесь!
— То ли еще будет, — отшучиваюсь в ответ парню. Несмотря на опухшее лицо, видно, ему еще и 30 нет. А за утро уже три раза за бутылкой пришел...
...Бывшая учительница, бывшая работница рынка, бывший оперуполномоченный. А уж сколько покупателей в спецовках! За полдня работы я половину клиентов знала по именам и даже семейное положение, где кто работает или подрабатывает. Некоторые через каждые два часа приходили за добавкой. Они и сами были рады пообщаться. Язык–то развязан.
— Маша, а вы замужем? — уже панибратски обращается ко мне один из здешних завсегдатаев. — А то я сейчас пойду побреюсь, пить брошу...
Мой новый кавалер со всклоченной шевелюрой сосредоточенно отсчитывает сторублевыми бумажками 3.600 на «большую».
— Уже в переходе успел насобирать? — подтрунивает Валентина.
— Нет, дома по сусекам поскреб. Я вон в домашних тапочках пришел, не видите, что ли?
К полудню мы продали почти две сотни бутылок. Как только выдавалась свободная минутка, подносили со склада, загружая опустевшие ящики. Торговля шла бойко. Но вот двигала ли она прогресс?
— Папа, хочу мороженое! — ноет мальчуган.
— Сынок, я тоже хочу и мороженое, и пирожное, но денег хватит только на водку, — разводит руками папаша.
Другой сын, уже повзрослевший, сам покупает своему отцу бутылочку «чернил». Мол, попросил старый, надо уважить. Заглядывают и семейные пары. «Масик хочет водочки? Масику нужен стаканчик?» — это не эпизод из фильма «Девушка без адреса», это жизнь...
После 16.00 стали собираться огромные очереди. С предприятий хлынули рабочие. Вместе с «большой» и «маленькой» начали расходиться плавленые сырки, халва, бутерброды. Некоторые явно смущаются покупать «чернила», пытаются пошутить: мол, я с таким «горючим» хоть до дома доберусь...
— А вы сперва домой придите... — говорю.
— Э–э, нет, дома саннадзор — жена и дочки. Поэтому надо выпить чуть–чуть и спрятать.
— Вот на дачу поеду, как думаете, две бутылки хватит для «сугреву»? — советуется другой клиент.
За 12 часов работы у нас чего только не просили: вилку, открывалку и даже соль на развес.
Зато за один день выручка у винно–водочного отдела — более 4,5 миллиона рублей. Это только дешевые вино и водка. Почти 10 ящиков. Говорят, в советское время, когда на спиртное существовала госмонополия, алкоголь приносил в бюджет столько же примерно, сколько продажа нефти...
Быт или не быт?
Вот такое оно сегодня, пьянство — обыкновенное, бытовое, привычное для большинства. Всемирная организация здравоохранения считает: когда в стране на человека приходится более 8 л чистого алкоголя в год, начинается угасание этноса. Но если, например, в Турции, Китае, других странах Азии этот показатель едва достигает 5 л, то в Беларуси в прошлом году было выпито 12,39 л на каждого (в расчете на всех, в том числе младенцев и стариков)! И с каждым годом эта цифра возрастает почти на 1 литр.
Почему человек пьет? Принято думать: потому что у него генетическая предрасположенность к пьянству или какое–нибудь горе — ну там неудачи в карьере, драмы в личной жизни. А может быть, дело в другом — во всеобщей доступности и общепринятом мнении, будто в тех или иных жизненных случаях можно и даже нужно выпить? Тогда как «отрезвить» общество? Запретить алкоголь вообще? Но это часть общечеловеческой культуры. Наложить на него вето невозможно и глупо. Хотя в Америке во многих штатах в воскресные дни розничная продажа спиртного вообще запрещена — только в ресторанах. И мужчины в США в среднем живут 75 лет, на 10 лет больше, чем у нас. А может, как в Витебской области, составить для торговли «черные списки» алкоголиков — семейных скандалистов, тех, кто состоит на учете у нарколога, и тех, кто должен возмещать деньги на содержание детей? Так всегда найдется знакомый, который не только купит, но и компанию составит! К нам как раз заходил такой, с большой дорожной сумкой и «заказами» на 8 «больших», 6 «маленьких» и 5 водки...
А что если для начала жестко и четко развенчать стереотипы?
— Вы какую водку пьете? — спрашиваю у клиента, которого в этом отделе видят каждый день.
— Я не пью, я выпиваю!
Уверена, на том же стоит и большинство моих покупателей. А ведь даже «в меру выпивающий» (тот, кто злоупотребляет спиртным раза два–три в неделю) сокращает свою жизнь на 20 лет. Почему бы это не написать на этикетках, как на пачках сигарет?
Перед закрытием к нам в пятый раз зашла утренняя компания.
— Что–то деньги все никак не заканчиваются, — улыбнулись. — Нам две «большие».
— Почему сразу не взяли ящик, чтобы не бегать туда–сюда?
— Думали, что хватит... А не хватило.
И завтра все начнется по новой: опять без пяти девять раздастся чье–то «полечите!» Может, и впрямь с утра в винно–водочный отдел вместе с продавцом должен приходить врач–нарколог и вести прием, не отходя от кассы. Мол, похмеляетесь, товарищ? У вас вторая стадия! Постоянно хочется выпить? Первая! И никакие «традиции», «проблемы», «поводы» не считаются смягчающими обстоятельствами...
Компетентно
Сергей МОЛОЧКО, главный врач Минского городского наркологического диспансера:
— Наша культура пития формировалась на протяжении веков, и чтобы ее изменить, понадобится лет триста. Надо в первую очередь оградить от алкоголя детей и подростков. Зачем сочинять новые законы, когда мы не соблюдаем и тех, что есть, надлежащим образом? Не продавать спиртное, в том числе слабоалкогольное, лицам младше 18 лет, и не распивать его в общественных местах. В Литве, если парень будет идти с бутылкой пива по улице, его оштрафуют на 20 долларов. А у нас подростков с пивом можно в любом сквере встретить. Но если взрослому человеку, для того чтобы стать хроническим алкоголиком, надо 10 — 12 лет, то подросток может пройти этот путь за полтора года. Сейчас пиво дешевле, чем сок, и продается оно на каждом углу в огромном ассортименте. Если же увеличить цены на алкоголь, дороговизна коснется прежде всего молодежи, у которой денег всегда не хватает. Кроме того, нужно запретить пивную рекламу. Посмотрите с 7 до 10 вечера — в самое рейтинговое время — телевизор! Реклама пива мелькает до 20 раз!
