Сложные взаимоотношения отцов и детей — вечная тема дискуссий с родственниками и друзьями семьи, на площадках специализированных форумов в интернете и повод для размещения философских постов в социальных сетях. Несмотря на то что сегодня в Беларуси достаточно широкий рынок психологической помощи детям, подросткам и их родителям, многие предпочитают решать проблему межличностных отношений так, словно живут в эпоху Средневековья: в ход идут гадалки, знахарки, даже тарологи (в духе времени — со своим каналом на YouTube). Краткосрочная эйфория, как правило, заканчивается полным разочарованием и выброшенными на ветер деньгами.
Запрос Вселенной на экстренную помощь
Моя знакомая Юлия переживает крайне непростой период в отношениях с дочерью-подростком. Вероника, прежде примерный и бесконфликтный ребенок, внезапно, что называется, сорвалась с катушек: успеваемость в минувшем учебном году резко поехала вниз, у девочки появилась сомнительная компания погодок, которые распивают в чьей-нибудь свободной от родительского присутствия квартире спиртное, курят, орут песни.Несколько раз Вероника не приходила домой ночевать, причем Юля панически боялась обратиться по этому поводу в милицию (о причинах — позже) и сама разыскивала дочь у подружек, мальчиков. После одной из таких ночей попросила своего коллегу и близкого приятеля установить на смартфон дочери программу слежения. Попытки вызвать Веронику на разговор всякий раз перерастают в скандал: девочка обвиняет мать в том, что та второй раз вышла замуж и уделяет слишком много внимания младшему сыну, которому недавно исполнилось три годика.
Семейные дрязги закончились настоящей драмой: в апреле Вероника объявила матери и отчиму, что беременна, в начале мая 16-летняя школьница по настоянию взрослых сделала аборт. С тех пор она не разговаривает ни с Юлей, ни с отчимом, ни с братом, лето проводит в деревне у бабушки, которой признается, что ненавидит собственную мать и с ужасом ждет начала нового учебного года и возвращения домой.
По всем показателям выходит, что помощь грамотного специалиста здесь нужна всем — и Веронике, и ее матери, и отчиму. Но не тут-то было.
— Сначала я решила обратиться к школьному психологу, чтобы обсудить проблему, понять, как воздействовать на дочь, — рассказывает Юля. — Однако когда пришла на прием, стушевалась: в учительской стоит стол, специалист просит меня присесть напротив, изложить суть дела. В это время в кабинет заходят другие учителя, ученики. Какая тут конфиденциальность? Стало неуютно: как ни понижай голос, а риск, что каким-то образом о моих семейных проблемах узнают и директор, и классная руководительница, есть. Я испугалась. У нас хорошая семья, не хватало, чтобы на нас обратили пристальное внимание в школе, вдруг еще заведут речь о социально опасном положении, в котором находится Вероника. Все-таки беременность в 16 лет, употребление алкоголя — получается, это моя вина, что я довела дочь до такого? В общем, ушла ни с чем, ничего не рассказав и ничего не услышав в ответ.
Дальше Юля рассказывает о своем визите к частному специалисту. Деньги, по ее словам, немалые, а толку ноль: целых три занятия психолог говорила о том, что это ей, матери, нужно менять свое отношение к дочери, мужу, это ей, Юле, нужно пересмотреть многие свои установки, чтобы начать взаимодействовать с дочкой.
— Психолог давала мне домашние задания, во время консультации мы разбирали какие-то примеры, которые вроде как должны были помочь, но не помогли. Я не понимала, что я здесь делаю, ведь дело не во мне! Ну, скажем так, не только во мне. Я ждала четкого руководства: что и как мне нужно сделать сегодня, завтра, в течение недели, чтобы дочь со мной заговорила, чтобы она оттаяла и вернулась к нормальной жизни. Ничего этого я не получила.
В итоге два с половиной летних месяца Юля посвятила визитам к гадалкам и знахаркам. Обзавелась оберегами, читает на ночь молитвы. Подсела на YouTube-трансляции тарологов: красивые женские руки с идеальным маникюром раскладывают на камеру карты, голос за кадром комментирует ситуацию, дает советы. Десятки, а то и сотни тысяч подписчиков, многочисленные восторженные комментарии под постами. В лексиконе моей знакомой появились такие слова, как «донаты», «спонсорство», она все чаще говорит про «запросы Вселенной» и «природных ведующих». С упорством, достойным лучшего применения, опустошает свою банковскую карточку: ведьмы, маги и гадалки обходятся куда дороже частных психологов. При этом вплоть до августа Юля пребывала в твердой уверенности: то, что она сейчас делает, должно помочь. Вот-вот — так карты говорят. И знахарки. Лишь пару дней назад возмутилась: почти три тысячи рублей на ветер, а результатов никаких! От Вероники тем временем никаких вестей. Только бабушка сообщает: девочка здорова, ест хорошо, много сидит за компьютером, но по-прежнему зла на весь мир.
Чудодейственная панацея — миф
Закинув тему в соцсети, я быстро выяснила: тернистым путем моей знакомой, увы, идут многие родители. Подросток стал неуправляемым? «Порочит честное имя семьи»? Огрызается, дерзит? Пробует наркотики? Только не нужно выносить сор из избы!«Какой школьный психолог? А если вдруг узнает директор? Нам еще три года там учиться, не хочу проблем! Частный? Слишком дорого. 40—70 рублей одна консультация, а сколько их должно быть — 10, 20, 30? Мне проще этому паразиту ремня хорошего всыпать!» — из откровений одного эмоционального отца, вступившего в переписку.
«Дочке моей соседки очень помогли в центре дружественного отношения к подросткам, — пишет чья-то мама. — Но мне странно представить, что я буду туда ходить, как школьница, чтобы мне вправляли мозги, как воспитывать мою собственную дочь…»
«Зачем вообще нужны эти походы куда-то к кому-то, эти консультации? В интернете полно информации, достаточно посвятить один вечер, все прочитать и начать действовать!» — поддерживает товарищей еще одна родительская пара.
«Когда у сына наступил трудный возраст, я ездила к бабке-шептухе, она готовила специальный отвар, я добавляла его Костику в чай — наступало улучшение, не так донимал нас своими истериками», — у дамы, написавшей это, я спросила про возраст. Оказалось, ей 43 года. Работает программистом на предприятии.
«Люди, опомнитесь! Я тоже ездила полгода к одной известной у нас в городе целительнице, когда ребенок стал неуправляемым. Итог — около двух тысяч долларов псу под хвост. И никаких изменений в поведении сына. Благо мозги потом стали на место, обратились к школьному психологу — все анонимно, четко, по делу. Ходили на консультации всей семьей почти полгода. Зато решили проблему!» — редкий пост, автор которого претендует на здравомыслие.
— Отечественный рынок психологической помощи родителям и детям достаточно широк, — высказывает свою точку зрения доктор психологических наук, профессор, заведующий кафедрой социальной и организационной психологии факультета философии и социальных наук БГУ Игорь Фурманов. — Я разделил бы его на государственный и негосударственный сектора. К первому относятся специалисты-психологи, которые сосредоточены в первую очередь в дошкольных и школьных учреждениях, различных подростковых центрах, вузах. Рынок негосударственных услуг — это коммерческие медицинские центры, где работают психологи и индивидуальные предприниматели, которые оказывают частную психологическую помощь. Так что есть к кому обратиться. Другое дело — существует целый ряд ограничений, препятствующих масштабности получения такого рода помощи. Например, наиболее распространенный институт — школьная психологическая служба, самая массовая по своему контингенту, поскольку она охватывает родителей, детей и педагогов. И именно в деятельности этого института есть важнейший нюанс, который входит в противоречие с принципами профессиональной деятельности психолога. Первый принцип — принцип конфиденциальности. Но какая может быть конфиденциальность, если администрация школы требует от психолога предоставить информацию о том или ином учащемся? Информацию, по сути, закрытую. Именно по этой причине многие матери и отцы отказываются посещать школьных психологов, им не нужно, чтобы о подробностях внутрисемейных конфликтов узнали педагоги, одноклассники ребенка. Из первого принципа вытекает второй — принцип анонимности. К сожалению, во многих наших школах отсутствуют отдельные кабинеты, предназначенные для психологической помощи, нет соответствующего оборудования. Лет 25 назад в профильном министерстве работал инспектор, который отвечал за школьную психологическую службу. Этим специалистом был психолог по образованию (обязательное условие!), который, зная специфику работы, ее особенности, мог контролировать и методически сопровождать весь процесс. Сегодня такого нет.
— Как перестроить работу школьных психологов?
— Все проблемы, которые сегодня существуют в этой сфере — организационные, профессиональные, нуждаются в одном решении: школьная психологическая служба должна быть выведена из подчинения администрации школ. Это должна быть независимая служба, которая имеет свой управленческий и методический центр. Психолог должен быть независимым, загруженным только психологической помощью. Ведь его обязанности — это не только проведение, обработка и интерпретация результатов психодиагностики (чем в основном и занято большинство школьных психологов), это еще и профессиональный анализ результатов консультационной и коррекционной работы, постановка психологического диагноза, выработка стратегии оказания помощи. Это огромный пласт работы, на который у школьных психологов просто не хватает времени из-за не относящейся к их профессиональным обязанностям рутины. Другой важный момент: запрос о психологической помощи дает администрация школы. А на самом деле этот запрос должен идти от клиента — ученика, педагога, родителя. В противном случае доверия к психологу (а именно доверие — базовый принцип нашей работы!) не будет.
— Почему многие современные родители выбирают откровенно средневековые методы решения проблем с детьми — обращаются к знахарям, тарологам, бабкам-шептухам?
— Люди нацелены на результат — «здесь и сейчас». Причем желательно, чтобы этот результат не требовал от них ни физических, ни моральных усилий, ни материальных затрат. Они не понимают, что конфликт отцов и детей не возникает вдруг, на пустом месте. Токсичные отношения формируются годами. И решить за один присест такую проблему не получится, нужна кропотливая работа — в первую очередь над собой, потому что поведение ребенка — это всегда отражение родительского подхода в воспитании. Есть три поговорки, которые напрямую иллюстрируют эту ситуацию, хочу их напомнить: «Яблоко от яблони недалеко падает», «Нечего на зеркало пенять, коли рожа кривая» и «Каков поп, таков и приход». Достаточно распространенная ситуация, когда к психологу обращаются матери и отцы подростков: «Вот, мы его привели к вам, сделайте из него человека!» Нет, дорогие мои, это так не работает. Вы, значит, годами прививали ему все те качества, которые сейчас выпрямились в полный рост и от которых теперь вся ваша семья готова лезть на стену, а психолог должен за одну консультацию повернуть время вспять и перевоспитать вашего ребенка? Прямо как в сказке о мертвой царевне — поцеловал и ожила! Прежде чем предъявлять претензии к продукту ваших воспитательных усилий, то есть к ребенку, начните с себя. И приготовьтесь к тому, что процесс реабилитации будет длительным.
КСТАТИ
В Беларуси масштабно обучают психологов, педагогов, социальных работников, других высококлассных специалистов, но при этом никто и нигде не готовит мужчин и женщин к исполнению родительской роли. Подразумевается, что это обязанность их матерей и отцов. Но давайте будем справедливы: при том количестве разводов, которое мы имеем, при том количестве семей, где ребенка воспитывает один родитель, при тех проблемах в общении отцов и детей, которые передаются из поколения в поколение, подобный механизм преемственности «разумного, доброго, вечного» зачастую просто не работает. А ведь именно мать и отец являются для ребенка самыми главными учителями и образцом для подражания.
В ТЕМУ
♦ В 2008 году в рамках проекта «Укрепление здоровья подростков» при поддержке Детского фонда ООН (ЮНИСЕФ) на базе 17-й городской детской клинической поликлиники Минска был открыт центр дружественного отношения к подросткам «Ювентус». Всего таких центров в белорусской столице девять, и ни один из них не пустует. Сюда приходят ребята, чтобы поделиться наболевшим с психологом, получить ответы на откровенные вопросы и просто пообщаться с ровесниками во время групповых занятий. Здесь школьники в возрасте от 10 до 18 лет, а также их родители могут анонимно и бесплатно проконсультироваться у врача-педиатра, психолога, врача-валеолога, врача акушера-гинеколога, получить рекомендации по выбору профессии и вопросам взаимоотношений, профилактике стресса, ожирения, сахарного диабета и в целом здоровому образу жизни.
♦ Республиканский «Телефон доверия» для наркологических пациентов: 8 801 100 21 21, по будням с 9:00 до 17:00 (бесплатно).
♦ Республиканская телефонная горячая линия по оказанию психологической помощи несовершеннолетним, попавшим в кризисную ситуацию: 8 801 100 16 11, круглосуточно (бесплатно).
lvk@sb.by
