Принаряженные мужчины и женщины выходили на синий московский снег и не спешили застегивать пальто. То, что они только что услышали, повергло их в шок. Значит, Сталин - злодей и подлец?! И никакой
не ленинец. А ведь еще три года назад в украшенных траурными лентами красных уголках они лили горько-искренние слезы по поводу смерти горячо любимого вождя. Как совместить открывшиеся факты с тем, во что верили долгие годы, как не запутаться, отделить зерна от плевел?
1.530 делегатов ХХ съезда КПСС, на котором Никита Сергеевич Хрущев впервые обнародовал доклад "О культе личности и его последствиях", разъезжались по регионам с отдающейся набатом правдой в голове и смятением в душе. В стране начиналась мартовская оттепель.
Но если цвет партии, собранный в Кремлевском Дворце съездов, пребывал в смятенных чувствах, что же говорить о рядовых коммунистах, до сведения которых в конфиденциальном порядке также довели важный документ?!
5 марта 1956 года секретный пакет поступил в ЦК КПБ и без промедления был прочитан членам бюро и ответственным работникам партийного аппарата. На следующий день с ним ознакомились первые секретари обкомов, председатели облисполкомов, главы районных комитетов партии и аппарат Совета Министров. Затем наступила очередь рядовых партийцев: весь март и первую половину апреля на собраниях шла читка великого хрущевского откровения.
В ответ Москва хотела четко знать: как реагируют на него 6.795.896 коммунистов СССР и 419.609 кандидатов в члены КПСС.
Белорусские партийцы реагировали, в принципе, правильно.
"Тов. Фролов - директор Добрушского комбината "Герой труда" сказал: "Если мы правильно поняли суть доклада, то нам нечего ждать указаний сверху об исправлении последствий культа личности, а нужно самим думать и принимать меры. Я предлагаю решить вопрос о переименовании райгазеты "Сталинец", заменив это название другим, и просить об этом обком партии".
"Тов. Спорик - директор Добрушской МТС выразил удивление, что т.т. Ворошилов, Молотов, Каганович и др., боровшиеся вместе с Лениным за победу Октябрьской революции, после его смерти, зная о безобразных действиях Сталина, не приняли никаких мер к исправлению создавшегося положения. Более того, они 30 лет терпели террор с его стороны и дрожали".
"Председатель горисполкома т. Бобриков, вступивший в партию в 1925 году и подвергавшийся в 1937 году репрессиям, сказал: "Мне пришлось самому пережить несправедливость и беззаконие ежовщины, когда под видом борьбы с троцкизмом и заговорщиками искоренялись лучшие кадры партии и Советской армии. Я в 1937 году был комиссаром отдельного танкового полка. У нас по вине интендантства из-за испорченных продуктов получили отравления несколько бойцов. Это квалифицировалось как диверсия. Я был исключен из партии и целый год подвергался репрессиям. Пострадало тогда много безвинных честных офицеров, часть из них пропала бесследно. А как было в начале Отечественной войны? Укреплений на западной границе не было, а в ответ на подготовку к вторжению фашистов на нашу территорию нас деморализовали, успокаивали и заставляли не верить в возможность вторжения. Это дорого обошлось советским людям. Здесь уже говорилось о переименовании газеты, надо подумать о переименовании улиц города".
"Тов. Прищепов - зав. орг. райкома сказал: "В настоящее время восстановлен в ЦК КПСС принцип коллективного руководства. Это отрадно. Но этот принцип всесторонне надо внедрить и у нас в районе. Некоторые руководящие работники не терпят критики, не прислушиваются к голосу масс, работают с людьми окриком и голым администрированием".
"Председатель колхоза "Звезда" Дубровенского района т. Болбатовский высказал такую мысль: "Надо было Сталина раньше поправить. Не может быть, чтобы он всех отстранил за это".
"Слесарь завода "Гомсельмаш" Глаговский, член КПСС с 1928 года, сказал: "Надо вынести гроб с телом Сталина из Мавзолея и предать земле".
"Рабочий механосборочного цеха этого же завода Киж сказал: "Необходимо снять портреты, лозунги, плакаты, культивирующие культ личности Сталина".
Запротоколированная для отчета отделу партийных органов ЦК КПСС народная реакция укладывалась в нужное русло восстановления ленинских принципов партийной демократии. По большому счету, уместными выглядели даже слишком бурные признаки народного возмущения.
Пенсионер А.Р.Панковец, 66 лет, член партии с сентября 1917 года, "в парикмахерской станции Лида сорвал со стены портрет Сталина и разорвал его". Объяснил свое поведение так: много лет проработал в Ленинградской партийной организации, выполнял поручения самого Ленина, а когда услышал, что Сталин занимался массовыми репрессиями, от обиды посягнул на портрет диктатора.
Правда, случались инциденты и более щекотливого толка.
"На собрании партийного актива Центрального района г. Гомеля управляющий трестом благоустройства, член КПСС Клюев заявил: "Я не понимаю, зачем говорить о делах человека, который уже умер. И мне вообще не понятно, что делается. Возможно, пройдет пять лет и мы так же будем говорить о Хрущеве".
"6 апреля сего года в клубе завода имени Молотова города Минска проходил семинар агитаторов Ворошиловского района. До начала семинара в клуб вошли трое рабочих этого завода. Они попросили разрешения присутствовать на семинаре агитаторов. После того как секретарь райкома партии Стальмахова объявила о начале семинара, один из этих рабочих, беспартийный Ханкевич, будучи пьяным, начал выкрикивать фразы: "Поставьте репродуктор, хотим правды! Не слышали ее с 1941 года". Ханкевич был удален из зала. Однако спустя некоторое время он вновь явился. Вначале сидел спокойно, а затем, внезапно поднявшись, подошел к бюсту Сталина, опрокинул его. В результате бюст разбился на мелкие куски".
Взбудоражилась и молодежь: "по БССР установлено 16 случаев, когда в учебниках школьниками вырваны или залиты чернилами портреты Сталина, 6 случаев публичного уничтожения портретов Сталина и 5 случаев незначительного повреждения скульптур".
Впрочем, все чересчур эмоциональные инциденты пресечены на корню и решительно осуждены как недопустимые проявления политического хулиганства.
Гораздо сложнее дело обстоит с вопросами, на которые нет ответов ни у рапортующего в марте 1956 года Кремлю "О ходе изучения решений и документов ХХ съезда в парторганизациях Белорусской ССР" секретаря ЦК КП Белоруссии Т.Киселева, ни у самого первого секретаря ЦК КП Белоруссии Н.Патоличева, который в апреле также подписывает для Москвы "Информацию о ходе обсуждения решений ХХ съезда КПСС в белорусской партийной организации".
Вот они, эти вопросы, которые с высоты сегодняшнего дня можно назвать риторическими, знаковыми и даже эпохальными.
"Следует ли считать Сталина теоретиком марксизма-ленинизма и можно ли пользоваться его произведениями при проведении политзанятий?
Как быть с произведениями Сталина и его биографией, со всей другой литературой для школ и институтов?
Есть ли необходимость изучать произведения Сталина?
Как быть с лозунгами, где упоминается имя вождя?
Как расценивать последнюю работу Сталина "Экономические проблемы социализма в СССР", которая считается как бы его завещанием?
Какова степень виновности Сталина в убийстве тов. Кирова?
Сводится ли культ личности только к культу Сталина?
Мог ли ЦК КПСС пресечь культ Сталина в самом его зарождении?
Почему старые большевики-подпольщики не боялись царя, уходили в ссылки, но добились торжества пролетарской революции, а сейчас боялись Сталина, что привело к таким жутким делам?
Почему члены Политбюро не подсказывали Сталину о допускаемых им ошибках?
Почему о недостатках Сталина не говорили при его жизни?
Оставят ли тело Сталина в Мавзолее?
Почему на ХХ съезде КПСС были отданы почести Сталину, в то время когда уже было известно о его ошибках?
Были ли решения ЦК и СНК о выселении народов или лично это делал Сталин?
Можно ли критиковать членов Президиума ЦК КПСС?
Присутствовали ли на съезде реабилитированные товарищи?
Знали ли о письмах Крупской и Ленина при жизни Сталина?
Жив ли Ежов и где он работает?
Что можно сказать о бывших руководителях нашей республики - Кнорине, Гикало, Червякове, Голодеде?
Как выглядит в этом свете, то есть в свете таких издевательств, бывший генеральный прокурор Вышинский?
Почему доклад тов. Хрущева "О культе личности и его последствиях" не обсуждается в парторганизациях, а только зачитывается?"
Злободневные и очень закономерные вопросы задает Москве Минск. Но не на все из них решится дать бескомпромиссный и прямой ответ Москва.
К сожалению, не на все.
А ведь получи тогда Белоруссия (да и все регионы СССР) на каждый из заданных вопросов мужественный и честный ответ, как говорится, могла бы сложиться и совсем другая история.
