Есть у меня одна мечта, почти несбыточная — побывать в Северной Корее. Многим непонятно. Даже муж идею не одобряет, хотя компанию, если что, составит: не отпускать же меня туда одну, правда? Недавно я сделала один шажок — малюсенький — к исполнению мечты: побывала на границе Южной и Северной Кореи. Удивительное, скажу я вам, ощущение.
Много–много лет назад моя мама, вернувшись из поездки в ГДР, сказала: «Немцы объединятся». На мой вопрос (я же в Советском Союзе воспитывалась и «правильную ориентацию» впитала буквально с маминым же молоком, а она работала зав. отделом пропаганды и агитации), почему она так в этом уверена, заявила: «Одна нация не может жить разделенной». Не знаю, насколько такие взгляды сочетались с партийной идеологией, но именно эти слова я вспоминала, когда неделю назад ехала из Сеула к корейско–корейской границе. День был холодный, ветреный и крайне неуютный.
Попасть на границу не очень сложно, но все зависит от того, где именно вы хотите побывать. Есть, например, демилитаризованная зона. Вы же в курсе, что после Корейской войны 1950 — 1953 гг. подписали не мирный договор, а только соглашение о прекращении огня? Разделительная линия проходит аккурат посередине зданий, где под эгидой ООН и велись эти самые переговоры в деревне Панмунцзеом. Мне хотелось попасть именно туда, и я обратилась в туркомпанию, которая занимается организацией досуга американских солдат в Корее (только не говорите, что вы не знали, что в Южной Корее расквартированы почти 24 тысячи американских военнослужащих, причем 8 тысяч — в центре Сеула). Они охотно сообщили график туров, прислали требования к одежде (чтобы все чисто, опрятно, никаких шорт, бретелек, маек с надписями и любой одежды, хоть отдаленно напоминающей военную) и список стран, граждан которых в подобные туры не берут. Список оказался небольшой, но Беларусь (так же, как Афганистан, Россия и весь бывший СССР) там была. Пришлось искать другие варианты. Самый доступный — обсерватория Объединения на горе Одусан, всего в 50 км от Сеула.
Дорога отличная — четыре полосы в обе стороны. «Чтобы, в случае чего, танкам было удобнее», — поясняет наш добровольный гид Дмитрий. На случай, если танки будут идти не с юга, а с другой стороны (во время Корейской войны северные корейцы захватывали Сеул дважды), у дороги стоят огромные бетонные столбы с дырами. В дыры закладывается взрывчатка — столбы взрываются и перекрывают дорогу. Танки не пройдут!
На самом деле это может читаться весело, но выглядит печально и устрашающе: все–таки это не совсем мирное государство. Дорога вьется вдоль пограничной реки Ханган, со стороны воды — столбы с рядами колючей проволоки и сторожевые будки. Не все выглядят одинаково обитаемыми, но в обитаемых — хмурые люди с автоматами. На дорожных указателях появляется Пхеньян, а на горе вырастает обсерватория Одусан. Вход — 2,5 доллара.
На другой стороне реки, всего через 460 м, — другая Корея. Правда, совсем другая. На южной стороне — дороги, мосты, много света и горы, заросшие деревьями. На северной — сиротливые дома, никакого освещения и лысые горы. «Мы полагаем, что на той стороне леса вырубили, чтобы отапливать дома и предотвращать побеги через реку», — объясняет голос из южнокорейского фильма о жизни на той стороне. Ничего не знают наверняка, все строится на предположениях и догадках. Между прочим, даже по оценкам ЦРУ, добыть какие–либо секреты Пхеньяна — дело почти безнадежное: страна крайне закрытая, все под колпаком.
В Одусане посмотреть на северокорейцев можно в бинокль: покупаешь жетончики по 0,45 доллара и смотришь пару минут на ту сторону. Мы видели семью, которая разводила костер (насчет вырубки лесов — это все–таки правда) у своего дома. Дул пронизывающий ветер, было холодно и печально, с гор змеилась поземка, и та сторона показалась бы совсем безжизненной, если бы не эта семья у костра. Потом мы увидели еще детей, гулявших по дороге...
В здании обсерватории — экспозиция с «предметами быта Северной Кореи». Много разных сортов водки, рабочих инструментов, школьных учебников и страшноватенькое нижнее белье. На стене лозунг: «Корейцы! Вместе мы можем стать ведущим государством мира!» Но товарищи с той стороны этот плакат не видят. Вспомнилась мама с ее «одна нация не может жить разделенной». Я тоже в это верю. Но, говорили знакомые в Сеуле, Южная Корея (особенно молодое ее поколение, не знающее ни страхов войны, ни родственников с той стороны) к идее объединения охладевает. Опыт Германии показал: это очень дорогой и весьма проблемный проект. Может быть, и так. Но у меня и сегодня болит душа, когда вспоминаю семью, греющуюся у костра на той стороне. Муж говорит, у него тоже болит. Но я по–прежнему хочу поехать в Северную Корею.
Сеул — Пекин.
