Обратились с просьбой две пенсионерки: «Помогите Саше! Уже больше 10 лет живет на улице, из собственной квартиры его выселили родственники». Наверное, именно так следует начать эту простую и вместе с тем запутанную историю о том, как легко остаться без крыши над головой и получить пренебрежительное определение «бомж». А дело вот в чем: Саша, вернее, 64–летний Александр Сергеевич Иванчиков, прописан в одном из так называемых «генеральских» домов Минска, где раньше жили его родители, но куда его годами не пускают на порог. Увы, таких поворотов судьбы немало у тех, кто оказался на самом дне.
Адрес — улица
Разыскать человека без определенного места жительства — задача непростая. Но не в случае Александра Сергеевича. В отделении гнойной хирургии 4–й минской клинической больницы он сейчас восстанавливается после ампутации обмороженных пальцев ноги. Врачи недоумевают: странный какой–то бомж, интеллигентный, классиков цитирует... Геолог по образованию, он привык выживать в любых условиях, а тут экстремально сильные морозы, обморожение, невыносимая боль, отмирание тканей. Александр прибился к монастырю в Новинках, но был слишком плох. В один из дней жильцы многоэтажки обнаружили еле живого Александра у себя в подъезде и вызвали «скорую»...
Впрочем, история эта началась гораздо раньше, еще во времена СССР. Александр Сергеевич с детства жил в родительской трехкомнатной квартире. И все бы ничего, пока в один из дней с просьбой о прописке не обратился его младший брат, который решил создать новую семью. Тут, как повторяют в унисон друзья Александра, «Саша и стал жертвой доброты».
— Я говорил своей бывшей жене: давай тебя пропишу. Но она не захотела. А тут брат привел женщину — мол, ее из общежития выселяют, а без прописки не берут на работу, — так рассказывает эту историю сам Александр. То, что с супругой жизнь не сложилась, развелись практически сразу после рождения ребенка, он не скрывает. Как, впрочем, и то, что даже спустя 27 лет после расставания, она — первая, к кому обращается за помощью. Все же, прежде чем прописать родственника, поставил младшему брату условие: только после свадьбы с новой избранницей! На том и порешили.
Опять сорвался
— Я в то время занимался шабашками. Решил взяться за ум, подвернулся большой объект, неплохие деньги. Отработал так все лето, вернулся домой, похвастался, что завтра сниму деньги, пойду к жене. А утром... аккредитив и контрольный талон как испарились, остался ни с чем.
По мнению Александра, этот момент стал в его жизни началом конца. Стресс предпочел снимать традиционным способом — рюмка–другая.
— Потом закодировался, начал неплохо зарабатывать. Вот только брат с женой употребляли. Выйду на кухню — на столе оставлены полбутылки водки или бутылка пива, — так Александр Сергеевич наедине с собой оправдывает свое очередное «сорвался». Друзья категоричны: «Его намеренно спаивали! Только протрезвеет, опять подставляли початую бутылку со спиртным!» Оправдывают, жалеют: мол, что поделаешь, раз такой слабохарактерный: «Он постоять за себя не может: получит пенсию — бомжи его поймают, побьют и отбирают деньги». Не раз Александр и вовсе пытался свести счеты с жизнью на глазах у маленького сына. Тот сегодня знать отца не хочет...
Авария на спуске
Впрочем, однажды шанс выбраться из засасывающей трясины все же появился. Роль ангела–хранителя сыграла жена, которая заставила закодироваться и помогла открыть фирму. Тут вновь возник квартирный вопрос. «Брат всегда говорил: чуть что, половина квартиры твоя. Но когда дошло да суда... «Какая половина? Нас здесь трое!»
Новый удар судьбы. «Крупно погорел в Мурманске. Три года восстанавливался, на рынке приходилось торговать — для рыбалки снасти делал, получалось неплохо. Потом взял под крыло бывший партнер по бизнесу, опять стал получать неплохие деньги, но расслабился. Ведь говорят же, что около 70 процентов аварий происходит на спуске...»
А тут как раз суд, и дело в пользу брата разрешилось, правда, и бывшему хозяину присудили 12 метров. Он не в обиде: «Сам виноват. Пьянство не способствует ни логическому мышлению, ни красноречию...»
Пять лет Александр Сергеевич прожил на птичьих правах у пожилого одноногого инвалида, который любил, как говорится, «залить за воротник». Периодически в приступе белой горячки хозяин выгонял своего постояльца ночевать на лестницу. Однажды вернулся и застал привычную картину: старик лежит на кровати, рядом — бутылка. Подумал: пусть проспится. Утром проснулся от странной тишины. Дотронулся — холодный... А дальше стандартная ситуация: жив был — никому не нужен, а после смерти слетелись родственники, стали делить квартиру. Александр оставил все свои вещи, отправился бродить по улицам.
— А ночевали–то где? — интересуюсь.
— Бутылку куплю — вот и новая дверь открыта, новые знакомые.
Вернулся через три дня за вещами, а там уже замки поменяли. Позже узнал, что все выбросили, а в его единственном приличном костюме старика и похоронили. Снова алкоголь, две недели в больнице, приют ночного пребывания, улица...
Двойное дно
Все эти годы «страсти по жилплощади» только разгорались, доходило и до угроз. Квартира не приватизирована, и ее можно было, скажем, разменять. Бывшая жена пыталась помочь разделить лицевые счета, но безуспешно. Взаимные обвинения не стихают до сих пор, ведь вопрос с местом жительства Александра Сергеевича повис в воздухе, особенно сейчас, когда после ампутации речь идет об инвалидности.
У брата, Андрея Сергеевича, свой взгляд на ситуацию. Дескать, кровный родственник сам во всем виноват — не хочет работать, платить, пьет горькую, в свое время пропил все, что можно было, в том числе и мамину библиотеку. «Звонила вчера женщина, нашла его паспорт. Пусть несет в милицию! Да участковый с ним чаще общается, чем мы». Требует Андрей Сергеевич и чтобы провели полное медицинское обследование брата, ведь у него обнаружили одну из форм гепатита. Оперируют нынешние жильцы спорной квартиры и другими аргументами — бесконечным потоком идут письма из милиции, от наркологов, МЧС и даже налоговиков.
По–разному к происходящему относятся и соседи. Одни подтверждают: мол, Андрей Сергеевич всегда приглашал брата переночевать, но тот все больше спивается. Другие намекают, что нынешние хозяева — тоже не простаки. В общем, правда здесь у каждого своя. Вот только кто поможет оставшемуся на улице человеку в такой отчаянной ситуации?
Компетентно
Виктория Гречиха, начальник управления социальных учреждений комитета по труду, занятости и социальной защите Мингорисполкома:
— Сегодня реальность такова: если у человека есть прописка, бомжем он не считается. При этом в нашей практике подобные истории встречаются. Выход? Как вариант, оказавшемуся в такой ситуации нужно с паспортом прийти в управление соцзащиты своего района. Здесь он напишет заявление о том, что ему нужно место в доме–интернате для инвалидов, — оно может быть предоставлено как на платной основе, так и на условиях гособеспечения. В последнем случае в свободном распоряжении жильца остается 10 процентов пенсии. К слову, если в дом–интернат пострадавший заселяется временно (до полугода, на платной основе — до года), то сохраняется его основная регистрация.
