Брак и качество

Кто может сказать: какой возраст идеален для того, чтобы создать семью? А первенца в каком возрасте лучше рожать? Увы–увы. Универсальных памяток, как при поведении на воде, здесь не существует. На днях сестра, грызущая гранит науки в Англии, попросила подобрать кое–какие материалы из белорусских газет по гендерным проблемам. Ковыряясь в газетных подшивках, поймала себя на мысли: браки у нас молодые. Нет, конечно, не в тринадцать, как у пушкинской няни. Но и не после тридцати, как в странах Старого Света. Вариант «пробной семьи», даже несмотря на то, что всех нас «продуло» в свое время сквозняком сексуальной революции, прижился непрочно. А гостевые браки: когда у каждого собственная территория жизни, а дети и петунии в кашпо — общие, — это уж и вовсе за гранью понимания.

С брачной идеологией у нас вообще как–то сложно. Вроде и считаем себя продвинутыми европейцами, но в вопросах семьи мы все же истые домостроевцы. Едва ли не каждый четвертый брак у нас регистрируется «по поводу». Как и столетие назад, появление ребенка, чье рождение не было «освящено» большой гербовой печатью законного брака, по–прежнему считается неприличным. Фраза: «Ох, Маня, шустрая у тебя Лизка, того и гляди принесет в подоле», как ушат холодной воды. И главная жизненная установка отныне — пристроить Лизку, чтоб не так боязно было. Я бы вообще все браки молодых людей до 25 лет назвала скорее «родительскими». Сыграли свадьбу на весь квартал — и делай что хочешь. Хоть разводись. Зато все как у людей.

Социологи определяют брачный возраст так: «Когда человек социально созрел для создания семьи». Средний брачный возраст мужчины в Беларуси — 25,1 года, женщины — 22,9. В европейских странах эти цифры давно уже перешагнули за 30. Во Франции, к примеру, возраст мужчины, который вступает в брак, — около 35 лет, женщины — 32. Цифры, правда, ответа не дают: это мы взрослеем слишком рано или иностранцы инфантильны до старости?

Наверное, мы иррациональны изначально. Нет в нас той логики и здравого смысла, когда сначала учеба — карьера — благосостояние и стабильность, а после — семья, дети и петунии в кашпо. И большинство в водоворот семейного моря бросаются по наполеоновскому принципу: сначала ввязаться в драку, а потом видно будет. А заканчивается такая «игра в семью», как правило, тривиально — любовная лодка разбивается о быт. И чем моложе, чем неадаптированнее в социуме юные существа, тем сложнее выплыть. Вместе, конечно, легче, но по растерянности и неопытности выгребают поодиночке.

Недавно английские ученые высчитали оптимальный возраст женщины для деторождения. И это не от 22 до 27, как принято считать у нас. Это — 34 года. Дескать, и физически зрелая, и с головой все в порядке: не надо «между лекциями в институте в детский садик бегать», как говорила героиня любимого фильма. В этом возрасте некоторые мои подруги уже едва ли не бабушками готовятся стать.

Боже мой, откуда этот менторский тон? Да так, размышления мамаши на бегу в детский сад. Жениться, как и учиться, никогда не поздно. А браки, между прочим, у нас «дозревают». Медленно, но все–таки верно. И если этим фарватером следовать, поколение моего сына едва ли раньше 30 о семейных узах помышлять начнет. Значит, бабушкой не скоро стану. Вот только не знаю: стоит ли рассказывать сыну, что мы–то с его отцом сразу после 18 и поженились?

Litskevich@sb.by