Сижу, сердце бьется и от стыда сгораю, а руки сами собой тянутся за смартфоном, потому что рядом уже сдувается кальцоне, и есть только несколько мгновений, чтобы запечатлеть этот жар. Умом понимаю, воспитанностью чувствую, что неприлично вот так взять и сфотографировать еду, а сделать, как вы сами уже догадались, ничего не могу. Иду во все тяжкие! Щелкаю и пиццу, и пиццамейкера… Как там его правильно — пиццер, пиццайло, повар пиццы. Маэстро ля пицца! Он от жара помпейской печи тоже кажется огненным, лихо орудует лопатой… Как там ее правильно? Так и есть, вроде лопата. Все-все чувства ликуют! Обоняние с самого входа в тратторию возбудилось. Зрение! Три парня у печи, один раскатывает и подбрасывает тесто, другой подносит ингредиенты, третий отправляет уже собранное изделие в разогретую до 400 градусов печь, извлекая оттуда успевших поднабрать жара «Маргариту», «Четыре сыра» и «Диабло». Хочется быстрее прикоснуться руками к бортикам, хочется похлопать по плечу Маэстро, хочется даже поднести руку к печи, чтобы ощутить тепло. Осязание в восторге! А уши ловят итальянскую речь и тоже ж рады-радешеньки. Наступает момент почувствовать этот вкус — ммммммммм! Еще распирает чувство гордости собой — я в Италии! И делаю неприличный жест, хватаюсь за смартфон: «Люди! Смотрите, что я ем». Я здесь есть, в этом мире!
Еда — настоящее! Вот учат просветленные мудрецы, что нужно быть здесь и сейчас, а ведь ум все время уводит нас то в прошлые переживания, то в страхи за будущее. Хорошо, в сладкие воспоминания и предвкушение завтрашнего счастья. Или так. Но лишь в момент, когда мы едим, особенно если это что-то необычное и вкусное, и трапеза наша сопряжена с дополнительными приятными обстоятельствами, как то путешествие или ужин в хорошей компании, лишь вот с этим действом мы проявляемся в реальности, в этом миге и часе. Вот да, если представить, что Бог видит нас только тогда, когда мы живем настоящим (жуем в настоящем), то ничего удивительного, что многие наши чаяния не сбываются. Он смотрит на фотопленку, а там почти никого, все где-то не здесь, в своей запаре и богатом на выдумки внутреннем мире.
И вдруг видит Бог — ест человек. Прямо живой, тепленький, реальный. Чавкает, запивает. Поел и пропал. Другой появился, сидит с бутербродом на пеньке в лесу, по грибы пошел, проголодался, достал «ссобойку», сыро там, ароматно, ветер листья сдувает, а на бутерброде масло и колбаска обычная докторская, человек до того всему этому рад. Но есть и вариант, когда с утра до вечера омары, а пресно, не включается процесс жизни, Бог и не видит. И вот потом оказывается, что какая-нибудь личность, совсем не обозначившаяся меценатством и добрыми поступками, проходит во Врата небесные, а другой недоумевает, где ж тут справедливость.
«Все говорят: нет правды на земле.
Но правды нет — и выше. Для меня
Так это ясно, как простая гамма».
А все почему? Чужой славе завидовал, оттого ел без аппетита! Не как мама учила.
Все, что опрокидывает нас в бурю жизни, имеет право называться божественным. Так я нарекла пиццу, подписав. А потом, забыв приличия, сфотографировала еще тарелку с мортаделлой и сырами! И горячее! И ледяное белое вино! Я до этого на своей странице в соцсети опубликовала фрагмент картины Фра Бартоломео, лайков понабрала, но настоящий успех у подписчиков получился после похода в ресторан. И теперь, когда вы уже знаете мою теорию, не станете ведь утверждать, что всему виной низкие нравы. А подруга говорит: «Я по галерее Уффици не ходила, а летала! Такие произведения искусства увидеть своими глазами! Просто нет слов… И еще эта пицца!»
Представляете, какие есть люди, в них столько чувственности и открытости. Их Бог часто видит. Как детей. Которые каждый миг включаются то в прохожую собаку, то в фантик от конфеты, в кусок пластилина, в плитку шоколада. Потому дети — ангелы. Мы говорим — хоть бы день так пожить! Но иногда… можем.
Т.С.
sulim@sb.by
