Прохладным летним днем в 1951 году в Лондоне состоялась встреча, которая могла перевернуть ход истории. Сотрудник ЦРУ Джордж Прассинг посвятил британских руководителей крупных нефтяных компаний в совершенно секретный план своего правительства. Его цель состояла в разрушении нефтедобывающей отрасли на Ближнем Востоке, если в этот регион вторгнется Советский Союз. Нефтяные скважины планировалось закупорить, оборудование и запасы топлива уничтожить, нефтеперерабатывающие заводы и трубопроводы вывести из строя. То есть сделать все, чтобы СССР не наложил свою лапу на ценные нефтяные ресурсы. В ЦРУ этот план назвали “политикой воспрещения доступа”. Она была задумана еще в 1948 году во время блокады Берлина. Запад опасался, что в ходе дальнейшего коммунистического продвижения будут захвачены Иран и Ирак. Администрацию президента Трумэна тревожило, что американские войска и их союзники не сумеют остановить такое вторжение. Поэтому решено было опереться на содействие британских и американских энергетических компаний — Iraq Petroleum, Kuwait Oil и Bahrain Oil. Именно эти гиганты контролировали нефтяную промышленность на Ближнем Востоке. И именно их добывающие и производственные мощности должны были, по сути дела, превратиться в военизированные формирования, хорошо подготовленные и готовые осуществить секретный план под кодовым названием NSC 26/2.
ЦРУ немедленно обратилось за консультациями к вице-президенту компании Aramco по межгосударственным отношениям Терри Дьюсу. Aramco, которой в то время совместно владели компании Exxon Corp., Mobil Inc., Chevron Corp. и Texaco Inc., активно принялась за дело, давая ЦРУ важные советы, в том числе, как заглушать нефтяные скважины и выводить из строя нефтеперерабатывающие предприятия.
Вскоре ЦРУ завезло в Саудовскую Аравию взрывчатку военного предназначения. Она имела специфическую форму, чтобы ее было удобнее закладывать в различные элементы оборудования и буровых. Хранилась она на подземных складах компании. Планировалось также широко применять огнеметы для уничтожения мелких деталей оборудования. Среди прочих образцов оружия были специальные гранаты для уничтожения запасов топлива. Для заглушки нефтяных скважин были заказаны цементовозы. Предполагалось уничтожить железнодорожные вагоны, генераторы и буровые установки.
Сложнее всего оказалось разработать планы для Ирана. К началу 1951 года Тегеран выражал мощное недовольство деятельностью Anglo-Iranian Oil. Британская компания скверно обращалась со своими иранскими работниками и жестко держала в руках нефтяные богатства Ирана. Это серьезно ухудшало отношения между ней и иранским правительством. Ситуацию усугубляли слухи и домыслы о плане воспрещения. Одна тегеранская газета опубликовала материал о том, что в Британии на высоком уровне проходят дискуссии об уничтожении иранской нефтяной промышленности в случае войны. Это вызвало изумление и беспокойство в политических кругах Ирана.
В дело вмешался его величество Случай. 7 марта 1951 года иранский премьер-министр Али Размара был убит националистом, и в апреле его пост занял Мохаммед Моссадык, который незамедлительно национализировал компанию Anglo-Iranian Oil. Захват иранским государством активов и собственности Anglo-Iranian Oil свел на нет план воспрещения по Ирану. Более того, под угрозой оказались все замыслы NSC 26/2. Эта компания добывала половину всей нефти на Ближнем Востоке и производила более половины бензина, дизельного и авиационного топлива. Ее нефтеперерабатывающий завод в Абадане был крупнейшим в мире и в одиночку смог бы удовлетворить все потребности СССР в топливе в случае вторжения.
Национализация заставила срочно искать выход из ситуации. Соединенные Штаты спрашивали Британию, нельзя ли спасти план противодействия советскому вторжению посредством авиаударов в поддержку британских сухопутных войск. В Лондоне отвергли эту идею, заявив, что лишних войск нет, а подрывы объектов в рамках данного плана слишком опасны без профессиональной помощи работников НПЗ.
Тем временем план по Саудовской Аравии уже принимал конкретные формы. Прассинг даже пригласил на пикник в пустыню группу работников Aramco, где они за сэндвичами обсудили самые деликатные вопросы всей операции. “Взрывы на нефтеперерабатывающих заводах должны были сработать, как китайский фейерверк: когда взорвется один завод, за ним последуют другие”, — рассказывал позже сотрудник Aramco Билл Отто.
Посетившая в конце 1951 года Ближний Восток американская делегация восторженно заявила: “Довоенные планы воспрещения доступа к нефти никогда не были столь совершенны”.
Такая уверенность оказалась преждевременной. Хотя вначале компании Aramco, Kuwait Oil и Bahrain Petroleum поддержали идею использования своих сотрудников в реализации плана, позднее у них появились сомнения по поводу того, вправе ли они привлекать к участию в такой опасной операции своих людей. Но самая большая проблема была связана с экономическими последствиями в случае утечки информации. Например, Aramco в два с лишним раза увеличила объем нефтедобычи по сравнению с 1948 годом, когда она согласилась помочь ЦРУ. Увеличение прибылей означало, что компания все меньше желает рисковать и не хочет навлечь на себя гнев саудитов.
Неудача в Саудовской Аравии грозила уничтожить весь план воспрещения, который в 1953 году был передан администрации нового американского президента Дуайта Эйзенхауэра. Спустя несколько недель после инаугурации он утвердил программу NSC 5401. Новая политика предусматривала рациональное использование ближневосточной нефти с упором на своевременную заглушку скважин и подрыв наземных объектов. Предусматривался сценарий и на крайний случай. Если компании не смогут своевременно подорвать объекты нефтедобычи и переработки, американские военные уничтожат их при помощи авиаударов. Уильям Чандлер, занимавший в то время пост вице-президента принадлежавшей Aramco компании Tapline, заявил, что новая программа заключалась также в выводе из строя проходившего через всю Саудовскую Аравию трубопровода в случае вторжения СССР. Диспетчеров компании научили пользоваться пластичной взрывчаткой, которую они хранили в сундучках под кроватями.
Великобритания пошла еще дальше. В 1955 году комитет начальников штабов проявил интерес к применению ядерного оружия в целях разрушения нефтяных объектов в Иране и Ираке. “Самым результативным методом уничтожения нефтяных объектов стала бы ядерная бомбардировка”, — говорится в докладе от 1955 года, который был утвержден британским комитетом начальников штабов. Неизвестно, участвовали ли на этом этапе в дискуссиях представители США. Но согласно британским военным документам с анализом разных вариантов, у комитета начальников штабов имелось разрешение на министерском уровне об обращении за помощью к США в использовании части ядерного арсенала против Ирана при введении в действие такого плана. Эта просьба обсуждалась на встрече с американскими представителями в Лондоне в начале 1956 года. В протоколе встречи не упоминается какая-либо реакция США на данное предложение. Но принятие решения договорились отложить до тех пор, пока Прассинг не проинспектирует нефтяные месторождения и объекты Ирана. В составленной после этой встречи британской служебной записке говорится: “В ближайшем будущем единственно возможным средством осуществить план воспрещения доступа к нефти в Иране будут американские ядерные акции”.
Кроме того, Великобритания и Соединенные Штаты договорились расширить масштабы политики воспрещения доступа. В этот план впервые включили нефтеперерабатывающий завод в Ливане, принадлежавший компаниям — предшественницам Chevron и Texaco, а также британское предприятие в Египте и нефтеперерабатывающий завод в Сирии, который еще только строился. Соединенные Штаты дали также согласие на планирование действий по воспрещению доступа в нейтральной зоне Кувейта, расположенной между Саудовской Аравией и Кувейтом. Британцы составили список нефтеперерабатывающих предприятий и нефтепроводов Израиля и Турции, которые намеревались со временем взять в разработку.
В общем, успехи были достаточно внушительными. Но к 1956 году в Совете национальной безопасности все чаще стали звучать мнения, что данный план следует положить на полку, так как в нем рассматривался только вариант войны с Советским Союзом. К тому времени СССР был не единственной проблемой для западных стран на Ближнем Востоке. Быстро набиравшие силу арабские националистические движения также создавали угрозу для Запада, жестко контролировавшего ближневосточную нефть. Ярким примером тому стала национализация Суэцкого канала, осуществленная в 1956 году президентом Египта Гамалем Абдель Насером. От политики воспрещения не отказались, но спустя несколько месяцев Эйзенхауэр утвердил новую программу ей на замену. Она получила наименование NSC 5714. В новой концепции преимущественное значение придавалось защите нефтяных объектов перед лицом новых угроз в дополнение к советскому вторжению, таких как диверсии и региональные войны. В этом деле странам Ближнего Востока предполагалось отвести беспрецедентную роль. Нефтяные компании и правительства этих стран должны были совместными усилиями укреплять безопасность, в том числе обеспечить меры защиты нефтяных объектов от нападения. Местные правительства предполагалось привлечь к совместным действиям по заглушке скважин при возникновении угрозы, чтобы позднее Запад мог снова использовать эту нефть.
В 1958 году США выдвинули более масштабную инициативу, которая предусматривала применение военной силы против арабских националистов в качестве последнего средства, чтобы сохранить поставки нефти по разумным ценам. В 1957 году британцы, посчитав советское вторжение маловероятным, пересмотрели свои планы и включили в них варианты с применением армии для защиты нефтяных объектов в Кувейте, Бахрейне и Катаре при возникновении угрозы “египетской подрывной деятельности”. В 1963 году администрация Кеннеди задала госдепартаменту вопрос о перспективах NSC 5714: отменить эту программу, заменить ее чем-то другим или оставить в силе в качестве американской политики. Это последний документ об американских и британских планах воспрещения, который обнародован. Ответа в архивах нет, и чем закончилась эта программа, непонятно.
КОММЕНТАРИИ ЭКСПЕРТОВ
Елена Семак, доцент кафедры международных экономических отношений факультета международных отношений БГУ:
— К сожалению, борьба за ресурсы со временем только обостряется. Она давно перешла в разряд долгосрочных стратегий. И если нет механизмов антимонопольного регулирования, а чаще всего на огромных международных рынках их нет, то производители и потребители могут сговариваться и проводить нужную для себя политику. В основании такого рода сговоров лежат геоэкономические цели. СССР развалили потому, что хотели поделить этот огромный ресурсный пирог. Если не получается сделать это экономическими методами, страны начинают разваливать. Яркий тому пример — Венесуэла. В свое время ее ресурсы находились под контролем транснациональных корпораций. Пришел Уго Чавес и национализировал нефтедобывающую промышленность. После его смерти ситуация кардинально поменялась. Теперь определенные силы заинтересованы в смене власти в этой стране, чтобы снова прибрать к рукам месторождения нефти.
Сергей Кизима, доктор политических наук:
— То, что рынок нефти абсолютно управляем, подтвердили события 2014 года, когда в ответ на политику России США решили лишить ее привычных доходов от экспорта нефти и нефтепродуктов. Это стало возможным за счет резкого снижения мировых цен на черное золото. Если в 2013 году Россия получала порядка 270 миллиардов нефтедолларов, то сейчас вдвое меньше.
Избежать геополитического вмешательства при формировании цены на нефть невозможно. Это агрессивная реальность. Посмотрите, где торгуется нефть. На американских и британских биржах. В какой валюте проходят торги? В долларах США. Кто основные брокеры? Кому принадлежат рейтинговые агентства? Поэтому сегодня ничто не мешает регулировать цены политическими способами.
