«Отношения между США и Китаем будут определять ход событий в XXI веке», — заявил Барак Обама. И, если подумать, с ним нельзя не согласиться...
Великая рецессия (по аналогии с «Великой депрессией» 30–х годов) ясно показала, что «большая восьмерка», в которую, к слову, Китай даже и не входит, не способна эффективно решать глобальные проблемы. Многим показалось, что на смену устаревшему формату придут саммиты «большой двадцатки», мол, в мире сегодня гораздо больше центров силы. А что, если после кризиса международные вопросы будут решаться не на G20, а на G2 американцами и китайцами, как это в годы «холодной войны» Соединенные Штаты делали вместе с Советским Союзом? В прошлом году США и Китай вместе дали почти треть мирового ВВП. И есть все основания полагать, что эта доля еще увеличится.
Барак Обама лично не поехал в Китай, как уже съездил в арабский мир или в Россию. Но, к примеру, после официальной перезагрузки отношений в Москве в американской прессе появилось интервью вице–президента Джо Байдена, в котором он пессимистично высказывается по поводу будущего России как самостоятельной мировой державы. Подобные высказывания о Китае второго человека в иерархии американской власти вряд ли возможны...
О совместном XXI веке американский президент заговорил в своем выступлении перед 150 высокопоставленными чиновниками, которые в эти дни прилетели из Пекина в Вашингтон искать пути выхода из кризиса. Член госсовета КНР Дай Бинго заявил, что, несмотря на исторические, культурные и идеологические различия, обе страны «находятся в одной большой лодке, испытывающей натиск огромных волн».
На сегодняшний день Пекин является самым щедрым кредитором Вашингтона — долговые обязательства американской администрации перед китайцами превышают 800 миллиардов долларов (почти 40 процентов валютных резервов страны). Кроме того, Китай за годы процветания накопил самые большие в мире долларовые резервы — более 2 триллионов. Поэтому, по словам замминистра финансов Чжу Гуанъяо, КНР кровно заинтересована в «ответственной экономической политике США, которая будет направлена на поддержку стабильности доллара».
Белый дом оказался в необычной ситуации: ему, возможно, впервые в новейшей истории приходится доказывать свою состоятельность перед иностранным правительством. В ответ Вашингтон просит, чтобы Китай стимулировал внутреннее потребление, рассматривая его как рычаг для восстановления мировой экономики.
Конечно, кроме экономики, пока не видно особых причин, связывающих США и Китай в единый тандем для управления миром. Но в Штатах вышла книга известного политолога и не менее авторитетного журналиста, редактора международной версии журнала «Ньюсуик» Фарида Закарии, которая называется «Постамериканский мир». И в ней он доказывает, что глобализированная мировая экономика, скорее всего, еще долго будет превалировать над политикой. В наши дни, утверждает автор, войны, заговоры и террористические акции если и могут нарушить работу мировых рынков, то только на время.
Если привести прямую цитату, «это книга не об упадке Америки, но, скорее, о возвышении всех остальных» стран, и в первую очередь Китая. В военно–политическом плане США и сейчас обладают неоспоримым могуществом и не имеют реальных конкурентов. Но во всех прочих измерениях — промышленном, финансовом, образовательном, социальном и культурном — Соединенные Штаты уже не являются доминирующей силой.
Китай, по его мнению, прежде всего стремится к стабильному экономическому росту и к мягкому расширению своего глобального влияния, опять–таки направленного по преимуществу к реализации экономических целей. Пекин хочет предложить развивающимся странам Азии, Африки и Латинской Америки свою политико–экономическую модель в качестве образца для подражания, но не стремится делать их своими сателлитами. Это означает, что нет никакой фатальной неизбежности возникновения серьезных политических и тем более военных конфликтов между КНР и США.
Интересы обеих стран могут и неизбежно будут сталкиваться, однако они вполне в состоянии не допускать кризисов во взаимных отношениях. В то же время, пишет Закариа, Вашингтон пока что не имеет осмысленной стратегии сдерживания мирной экспансии Китая, которая может принять — фактически уже принимает — очень широкие масштабы.
