Захожу в подъезд дома, в котором жил Анатолий Васильевич. Старый послевоенный дом на проспекте — со своей аурой и энергетикой. Это чувствуется прямо на лестничной площадке. Сразу начинаю представлять, кого видели эти окна и кто держался за эти перила, ведь Богатыревы славились гостеприимством, а двери их квартиры никогда не закрывались для друзей и знакомых.
— Какие музыкальные вечера помнят эти стены! — с огоньком в глазах, по которому сразу видно, что воспоминания разбередили душу, начинает свой рассказ музыковед Елена Соломахо, племянница композитора. —У Анатолия Васильевича постоянно кто-то бывал: друзья, знакомые, ученики. И такие встречи всегда проходили “со вкусом” — музыкальным вкусом. Уже в послевоенное время обязательно включали граммофон, доставали старые пластинки, слушали хорошую музыку обязательно в достойном исполнении и общались. Кстати, музыкой собственного сочинения своих гостей Богатырев “угощал” очень редко, а вот мировая классика звучала постоянно.
Музыкальный Витебск
Любовь к музыке Толеньке Богатыреву привили в семье. А своеобразной творческой мастерской для мальчика стал Витебск, куда Богатыревы переехали в 1918 году из послереволюционного Петрограда. Видимо, решив, что в провинциальном городке будет спокойнее, в Витебск из северной столицы в это время приезжает и большая группа педагогов из Петроградской консерватории. Они не сидят на месте и уже в ближайшее время открывают в городе первую в БССР народную консерваторию, где обучают по разным музыкальным специальностям.
— В семье Богатыревых новость об открытии нового учебного заведения восприняли с радостью, — продолжает Елена Соломахо. — Да и Богатыревых к тому времени в Витебске уже знали. Например, отца Анатолия Васильевича, одного из лучших в городе филологов, закончившего Петербургский университет, преподавать русский язык в свою художественную школу приглашал сам Марк Шагал. А после Богатыревы дружили и тесно общались с Малевичем. Музыку любила и мама Анатолия Васильевича. У нее было замечательное сопрано, и она также сама пошла учиться в консерваторию — совершенствовалась вокально, после чего выступала на всевозможных концертах.
Сам Анатолий Богатырев начал обучаться музыке в восемь лет и пошел по музыкальной лестнице такими темпами, что постоянно удивлял своими способностями окружающих. В одиннадцать он уже аккомпанирует взрослым исполнителям, а в тринадцать — делает наброски своей первой оперы. На семейном совете решают, что мальчику нужно учиться в Ленинграде, куда талантливый молодой человек и отправляется после окончания музыкальной школы. Правда, решает для начала показаться в Минске, где его и уговаривают остаться.
— Сначала Богатырев обучался в техникуме, — вспоминает Елена Соломахо. — А когда спустя два года открылась консерватория, его тут же приняли туда. Первым учителем мастера был Николай Аладов, затем — Василий Золотарев. Анатолий Васильевич часто вспоминал и рассказывал о Золотареве. Он отмечал целостность своего наставника и влияние на учеников не только как педагога, но и как человека с высокими моральными качествами, со своими принципами и жизненной позицией. И такое отношение к жизни и видение себя в этой жизни он, помимо любви к музыке, прививал своим воспитанникам.
В конце тридцатых Богатырев пишет свою оперу “В пущах Польсья”, премьера которой состоялась на сцене Белорусского оперного театра в 1939 году. Именно это произведение, в основе которого лежала “Дрыгва” Якуба Коласа, белорусы спустя год представляли во время первой декады белорусского искусства и литературы в Москве. На московской премьере присутствовал Сталин. Говорят, после того как в финале закрылся занавес, вождь попросил пригласить композитора к себе в ложу. Когда туда вошел испуганный Богатырев, Сталин поздоровался, а затем громко, чтобы слышали все, произнес: “Вот так надо писать оперы!” Как итог — Сталинская премия в 1941 году.
Муки творчества?
Проще перечислить те музыкальные жанры, в которых Богатырев не творил. Он работал везде — и в родном Минске, и в Свердловске, куда лауреата
Госпремии отправили в эвакуацию... Даже сегодня современного слушателя произведения классика трогают своей искренностью и душевной теплотой.
— Каждая нота у Анатолия Васильевича глубоко прочувствована, — поясняет Елена Соломахо. — Он никогда и ничего не делал по заказу, не творил по просьбе или по указке. Для творчества ему был необходим серьезный внутренний посыл и, безусловно, музыкальный инструмент. Вы послушайте его романсы, кантаты, вокальные циклы... В них ощущается такая заразительная эмоциональность, такое мелодическое дарование, что душе тут же хочется петь. Часто его могли “заразить” мелодией и наши мэтры, тот же Ширма, который часто приносил тексты белорусских поэтов. К Богатыреву постоянно тянулась талантливая молодежь, и он чувствовал в человеке эту божью искру, если таковая действительно была. Яркий пример — известный белорусский композитор Евгений Глебов. Он ведь с самого начала не знал ни одной ноты, но Анатолий Васильевич в него поверил, выучил и взрастил.
Две половинки
Ни одного творческого человека нельзя рассматривать без его половинки — без того, кто вдохновляет, помогает, а иногда даже развивает своей любовью. Когда хочется жить и творить... Такой половинкой для Богатырева стала супруга Наталья Сергеевна Новицкая. Они работали вместе в оперной студии и сначала просто дружили. Затем Новицкую, как дочь священника, хотели исключить из консерватории — “за неблагонадежность”, и тогда Ее защитил Он. Защитил, не побоявшись за себя. С тех пор они не расставались.
— Это была очень красивая пара, — с восхищением завершает свой рассказ Елена Соломахо. — Например, летом Анатолий Васильевич часть времени проводил за своими сочинениями, а затем вместе с женой подбирал вокальные произведения для учеников Натальи Сергеевны — у нее в консерватории был свой вокальный класс. Они собирались вместе, что-то проигрывали, пропевали. Часто читали вслух. Да и вообще читали очень много, особенно Анатолий Васильевич. Если он начинал какое-то собрание сочинений, то ничего не пропускал и заканчивал письмами и дневниковыми записями. При этом его чтение вслух, в том числе и для своей половинки, — это как исполнение музыкального произведения, только литературное исполнение... Наверное, это и есть любовь, в этом и есть развитие, ведь они не теряли интереса друг к другу и к жизни до самой смерти, невзирая на возраст. Они изучали английский, иногда, когда хотели, чтобы я их не понимала, говорили на английском, которого в тот момент я не знала. Кстати, супруга мастера была его самым первым слушателем и критиком, да и композитору нравилось то, что все замечания, если таковые имелись, высказывались по существу. Так они и прожили, пока смерть их не разлучила.
Богатырев творит до последнего. Свой известный вокальный цикл на стихи Есенина автор представил в 2001 году, за два года до смерти. В это же время композитор делает заметки в блокнотах — наброски мемуаров, любимые стихи, цитаты известных людей, которые впечатлили своей жизнью и творчеством и для которых музыкальная “богатырская” душа никогда не закрывалась...
vaitkun@ng.by
