Живы будут только воспоминания... Значит, нужно спешить, чтобы увидеть, услышать, задать вопросы тем, кто знает о войне гораздо больше историков. А самое главное — уделить внимание тем немногим, кто знает о войне не понаслышке.
Я иду к удивительному человеку. И хотя о войне знаю многое, понимаю, что нынешняя встреча особенная. Узнав о цели моего визита, ветеран Великой Отечественной войны Григорий Иванович Ветченко растерялся, его голос задрожал:
— Меня призвали в ряды Красной Армии в 1940-м, сразу зачислив в танкисты. Направили в город Бийск Алтайского края, где я и узнал о том, что началась война. Нас, новобранцев, еще не принявших присягу, сразу перебросили в Бердянск. Тогда я и попал в лыжный батальон минометной роты...
В то время деревни были оккупированы немцами. Когда они узнали, что прибыл лыжный батальон, оставили свои позиции. Однако уже ночью бойцов ждал неприятный сюрприз. Немцы вернулись и обстреляли дома зажигательными снарядами. Возникла страшная паника. Никто не мог понять, что происходит. Горела деревня. Как оказалось, новоиспеченные бойцы не были готовы к такому крещению.
После того боя Григорий Иванович с тяжелой контузией попал в госпиталь, находившийся в городе Горьком на Волге.
— Когда дело пошло на поправку, меня вызвали в штаб и спросили, откуда я родом, — вспоминает ветеран. — Через три месяца в звании лейтенанта меня забросили на территорию оккупированной Беларуси. Когда враг обнаружил, что прибыл десант, с самолетов были выброшены листовки с призывом сдаться, — рассказывает об этом эпизоде Григорий Иванович. — Немцы тогда еще не знали, что русский солдат не сдается.
Григорий Иванович рассказывает, как переходили из отряда в отряд, оказывали помощь партизанам, принимали участие в диверсиях на железной дороге. Но, идя дорогами войны, этот человек не ожесточился. С особой теплотой вспоминал о помощи местных жителей.
Как известно, немцы заставили воевать на своей стороне многих людей разных национальностей, установив в некоторых странах фашистский режим. В Югославии, например. Но среди югославов было много антифашистов.
— Нам удалось договориться о совместном захвате немецкого командира, — говорит Ветченко. — Идем через поле, перед нами — немец-командир, я кричу: “Ложись!” Он упал на землю. Я подбежал, а фашист уже мертв — сердце разорвалось...
Особенно любит вспоминать Григорий Иванович случай, когда бойцами его батальона была проявлена настоящая смекалка.
— Было это в Хойникском районе, на Полесье, — говорит он. — Там стояла пасека, охраняемая немцами. Но мед нам все же удалось достать. Мы взяли молочный бидон, засунули в него три толовых заряда и залили медом. Положили все на телегу и привязали вместе с лошадью к забору. Увидели это полицаи, и тут же все забрали. Но фашисты не сразу стали есть мед — боялись, что отравленный. Но потом не устояли. Засунули руку в бидон и потянули за веревку. Тогда полегло сразу восемь немцев...
Григорий Иванович не был дома с 1940 года. И вот представился случай побывать в родных местах.
— Пасхальная ночь была. Мне удалось добраться до родной деревни, — возвращается в то время ветеран. — Я так долго мечтал увидеть свой дом... Постучал в окошко. “Кто там?” — услышал голос мамы. — “Ваш сын”. Мама сразу не поверила. Но радость встречи была недолгой. На рассвете снова пришлось уходить в неизвестность... Потом еще раз удалось побывать в своей деревне... Тогда мы жили у одной женщины, а она рассказала об этом родственникам. Деревню сожгли дотла...
Голос Григория Ивановича начинает дрожать, срывается:
— Все обвинили нас в том, что мы принесли беду. До сих пор сердце болит, как вспомню.
В то время свирепствовал тиф, которым и заразился молодой лейтенант. Не успев выздороветь, вновь получил повестку. И попал в регулярную армию, оказавшись в Калужской области в 36-м запасном полку. Там был назначен помкомвзвода. Затем его отправили в Одессу, после — в Румынию. Он освобождал Венгрию, Чехословакию, Польшу.
Дошел до Берлина, брал рейхстаг, здесь и встретил победу.
Сегодня говорят, что у войны уже нет неизвестных страниц. Но после разговора с ветераном, я убедилась в обратном.
