Всю жизнь Александр Суслов пишет о войне, которой отдал четыре юношеских года
В издательстве «Харвест» вышла книга Александра Суслова «Малиновый набат». Под одной обложкой – роман «Сердце в плен не сдается», стихи и две поэмы – «Черная быль» и «Корень жизни».
— Александр Александрович, почему вы дали такое странное название своей книге? – с этого вопроса началась наша беседа.
— «Малиновый набат» — так называется одно из моих стихотворений, которое, кстати, опубликовано в этой книге. Оно о любви. А любовь мне чудится в малиновом цвете и в малиновом звуке. В малиновом набате, если хотите. Набат этот звучит в моем сердце всегда. Эта цветомузыка чувств к моей милой супруге Нине Ивановне – многолетнему и верному другу, первому читателю и первому самому взыскательному критику.
Всю свою долгую жизнь я пишу о войне, о людях на войне, которой отдал почти четыре юношеских года. А война — это кровь, это пожарища, это смерть. И она мне тоже представляется в огненном малиновом цвете, в посвисте пуль, в набате разрывов снарядов и бомб. Когда я думал о названии сборника, мне явственно слышалась Шестая симфония Шостаковича. Вот так соединились в моем сознании две стихии – любовь и смерть.
— Вы участник войны. Где воевали?
— В 1940 году служил срочную в Новосибирске, в штабе СибВО. В первый же день войны подал рапорт о добровольной отправке на фронт. В 1941 году воевал на дальних подступах к Москве – Ельня, Драгобуж, Соловьевская переправа, Вязьменский котел. Довелось быть подпольщиком в Горках Могилевской области. Партизанил. Был командиром диверсионного отделения, участвовал в пуске под откос девяти вражеских эшелонов. Рядового по званию, меня назначили помощником комиссара партизанского отряда, а потом бригады № 47 «Победа». Я участвовал в операции «Багратион» и освобождении Минска.
— Роман «Сердце в плен не сдается» во многом, как мне кажется, автобиографичен, и главный герой там — Владимир Сосновцев. Я не ошибаюсь: вы его прототип?
— Да, это так. Не случайно один из рецензентов назвал мое повествование «невыдуманным романом». В то же время Сосновцев — это не только я, это во многом собирательный литературный образ.
— Расскажите, пожалуйста, как был задуман роман и как вы над ним работали?
— Как-то в шестидесятые годы у меня дома собрались друзья по Горецкому подполью и партизанской бригаде «Звезда», которая действовала в этом районе летом 1942 года. Они предъявили мне счет: «Почему до сих пор ничего не писал о себе, о друзьях-товарищах?! Кто же это сделает, если не ты, журналист?» Так появилась в газете «Звязда» статья комиссара бригады П.Н. Савинова «Слово о Горецком подполье». А я начал собирать материалы о подпольщиках. На создание архива ушло несколько лет. А времени, чтобы посвятить себя литературе, катастрофически не хватало: кто работал в периодической печати, тот знает, что газета забирает все свободное время. Хотя и говорят, что газета рождает талант, но с таким же успехом можно утверждать, что она его и губит.
Как бы там ни было, но, как говорится, взялся за гуж, не говори, что не дюж. В Национальном архиве посчастливилось ознакомиться с ежемесячными докладными командира Оршанской команды ГФП-723 (тайной немецкой полевой полиции) Робраде в штаб сухопутных войск в Берлине. Без этих весьма любопытных документов едва ли бы удалось так точно передать психологическую сущность нацистов. Не менее важными оказались и материалы судебных процессов над предателями-коллаборационистами.
Постепенно накапливался «строительный материал» будущего романа. Появились и первые наброски. Познакомил с ними Василя Быкова. Он одобрил мою задумку. А вот Константин Симонов посоветовал писать мемуары – он тогда сам увлекался сбором воспоминаний фронтовиков.
После долгих и мучительных раздумий все же решил работать над романом. Это давало творческую свободу. Опираясь на факты, можно было смело прибегать к домыслу и вымыслу, ибо без этого невозможно создание литературного произведения.
Первое издание романа было осуществлено в 1998 году. Тираж его давным-давно разошелся. Надеюсь, что и новое издание найдет своих читателей.
— Поговорим еще о ваших стихах. Им, впрочем, как и прозе, на мой взгляд, свойственна некая, я бы сказал, пронзительная откровенность.
— Поэзия без искренности невозможна. Стихи пишутся сердцем, эмоциями. Вот почему легко ложатся на бумагу ночью или ранним утром, когда душа свободна для творчества. Стихи – это дети поэта. Они прилетают с неба.
— Вы верующий человек?
— Я постоянно сам себе задаю этот вопрос и не нахожу ответа. Кто-то из классиков марксизма сказал, что нет вещей непознаваемых, есть вещи пока непознанные. Так вот я пока еще не познал этой истины. Хотя в своих стихах очень часто обращаюсь к Богу. И эти мои «Молитвы» к Всевышнему начинают убеждать меня в существовании некой сверхъестественной силы, которая, по моему разумению, находится внутри меня, в сердце, в душе. Мой Бог – это моя совесть.
— Спасибо за беседу. Желаю вам, Александр Александрович, дальнейших успехов на литературном поприще.
