Все течет, все изменяется. Даже такая устойчивая, казалось бы, конструкция, как семья, претерпевает в последние десятилетия значительные метаморфозы. Раньше говоришь «неполная семья» — подразумеваешь маму с дитем. А теперь в моем вполне благополучном окружении, если осмотреться, немало отцов–одиночек. В современном мире мужчины все чаще сами хотят воспитывать детей, что является показателем смены парадигмы семейно–брачных отношений.
Каждый человек — сам кузнец своего счастья, да и несчастья тоже. И двух одинаковых семейных саг вы не найдете: и счастливы вместе, и несчастливы все по–разному.
Так, отцовская версия, почему дочь Алена после развода осталась с ним, сводилась к утверждению, что «эта истеричка» не справится с «трудной девочкой». Но со стороны были видны и экономические аспекты решения. Папе претила мысль выплачивать содержание «бывшей», а дочь устраивало жить с заботливым, любящим да и обеспеченным отцом.
Случай еще одной дружественной семьи в чем–то типичен для Москвы: солидный бизнесмен Владимир потерял голову от Оксанки. Юная барышня приехала покорять столицу из украинской глубинки, и Володя сдался без боя. Но малышу 3 года, Оксане — 22, и одним прекрасным утром она предпочла семье и ребенку свободу. Теперь наш друг занят бракоразводным процессом, в котором основная тяжба вовсе не за ребенка. Оксана хочет отступного за «завядшую юность», Володя следит за юридическими формулировками, «ограждающими» капиталы и малыша от претензий со стороны бывшей.
А недавно в Москве свершилась новая семейная революция. Решением одного из судов в графе «мать» у ребенка был поставлен прочерк. Ребенка для отца–одиночки родила суррогатная мама. До последнего времени таким отцам клиники отказывали, ссылаясь на распоряжение Минздрава о порядке реализации программы суррогатного материнства для супружеских пар. Медики отправляли обратившихся к ним мужчин, желающих стать отцами, в ЗАГС, то есть подталкивали их к незаконному действию — заключению фиктивного брака. В свидетельство о рождении такого ребенка в графу «мать» вписывали имя суррогатной матери, которая, не имея никакого генетического родства, юридически становилась матерью новорожденного — со всеми вытекающими правами на самого ребенка, на алименты и даже на наследство.
По данным, которые приводит журнал «Огонек», за последние 5 лет в России появилось 46 таких детей. Они были зачаты из донорской яйцеклетки, выношены и рождены суррогатными матерями. Большинство подобных новых семей XXI века живут в окружении нянь и бабушек, за трехметровыми заборами. В ближнем Подмосковье коттеджных поселков под охраной автоматчиков, с нелюбопытными соседями и детишками, даже по двору гуляющими с телохранителями, — предостаточно. Услуги суррогатной матери — не из дешевых, и для мужчины, отваживающегося в одиночку «рожать» ребенка, это затратное предприятие.
Вот несколько примерных московских цифр. 500 — 700 долларов — стоимость одной яйцеклетки. Для процедуры ЭКО рекомендуют покупать не меньше 5 — 10 сразу. 15 — 20 тысяч долларов — гонорар суррогатной матери, а сама стоимость процедуры ЭКО — около 70 тысяч долларов. Анализы, юридическое сопровождение и другие расходы на фоне вышеперечисленного — уже «копейки». В общем, средняя стоимость ребенка от суррогатной мамы составляет сумму 300 тысяч долларов, и то при условии, что все получится с первого раза.
Решиться на такую историю может действительно отчаянный и отчаявшийся человек. Олег И. — первый официальный папа–одиночка в России. О себе он рассказывает, что до 1991 года работал в НИИ, потом занялся бизнесом: работал с утра до вечера без выходных много лет.
«В браке не состоял: думал, для женитьбы нужна любовь. К тому же множество отрицательных примеров семейных знакомых также не вдохновляли. А в 2007 году, вскоре после того, как узнал, что можно родить ребенка с помощью суррогатной матери, с мыслью о женитьбе я расстался вообще. Подходящей кандидатуры не было, а делать это ради того, чтобы завести детей, я считал неправильным», — причины, по которым мужчины хотят быть отцами–одиночками, весьма схожи между собой.
И суррогатную маму, и донора яйцеклетки Олегу нашли сотрудники Европейского центра суррогатного материнства — нужны были носители определенного среднерусского генотипа. Кроме того, мама–«инкубатор», по мнению Олега, должна была подойти к своей необычной роли ответственно — доброжелательно и спокойно. Беременность проходила без осложнений, мальчик родился в срок естественным образом. «Сейчас сыну почти 5 месяцев, — рассказывает Олег. — У меня свой дом в Подмосковье. Пять дней в неделю приходит няня (по 12 часов). Половину недели бывает бабушка (моя мама), в том числе это дни, когда у няни выходной. С вечера до утра ребенком занимаюсь я. Соседям и знакомым говорю все, как есть, в меру проявляемого интереса. Не прячусь, но и лишнего внимания не хочу. Ребенку о том, как он родился, буду говорить правду, доступную пониманию в его возрасте. Когда он столкнется с отношением сверстников к своему происхождению, будет сложнее, но что ж: постараемся своевременно и адекватно вместе с ним к этому подготовиться».
Максим, отец–одиночка, имеющий полуторагодовалого сына, едва ли не вторит Олегу: «У меня бизнес средней руки, привык полагаться только на себя — как и все мое поколение, которое как–то не стремится к традиционной модели семьи. Тем более статус женатого мужчины практически ничего больше не значит. Чтобы избежать подозрений в альтернативной сексуальной ориентации, достаточно брать на корпоративы подругу, а если и на самом деле гей, то и к этому общество относится вполне толерантно».
Максим убежден, что сегодня мужчинам нужна не семья, а подруги и любовницы, желательно «в разных флаконах». До недавнего времени для продолжения рода и обеспечения процесса воспитания семья была нужна. Но если вместо гармонии в доме царили ложь и ссоры, хорошо ли это для детей? Может, и правда, счастливая неполная семья лучше традиционной, но полной конфликтов? Памперсы, смеси, няни позволяют отцам–одиночкам управляться без мамы с первых дней рождения ребенка.
В московских клиниках репродукции — очереди на полгода вперед. Врачи объясняют это развитием репродуктивных технологий и увеличением количества бесплодных людей обоих полов. При этом «брать» первого попавшегося донора тоже решится не каждый — ведь речь идет о генетической матери ребенка, от которой тот унаследует не только внешность, но и, вполне возможно, характер, здоровье, склонности и таланты.
— В одной клинике мне предложили воспользоваться услугами анонимного донора, — рассказывает «суррогатный» отец Геннадий П. — В анкете значилось: «Рост 165 см, глаза серые, волосы темно–русые, лицо овальное, нормального телосложения...» Когда я пришел на прием, то в холле с ужасом узнал в не слишком симпатичной крепкой девушке с короткими ногами потенциальную мать моего будущего ребенка. Между тем под описание «лицо овальное, телосложение нормальное» подходили практически все женщины в этой клинике. Так что я решил искать доноров через интернет, чтобы встретиться перед процедурой лично. Так хотя бы бегло можно составить какое–то представление о человеке.
По статистике, «суррогатный» отец в России — это мужчина до 40 лет, который не состоял в браке, с одним или более высшими образованиями, имеющий свое дело, весьма обеспеченный. Основные мотивы решения в пользу одинокого отцовства — болезненный опыт развода родителей и нежелание делить своих детей в будущем, боязнь, что женщине от него нужно будет только наследство, нежелание искать партнершу в силу возраста, психологических страхов или сексуальной ориентации. Последнее, впрочем, в отличие от Запада у нас пока афишируется редко.
Между тем в России из 9 миллионов неполных семей 2,5 миллиона — те семьи, где детей в одиночку воспитывают отцы. И число таких примеров растет год от года. Если раньше после распада семьи ребенок оставался с отцом в 10 процентах случаев, то сейчас, по всей вероятности, уже в 20 процентах. Более точные цифры появятся после переписи 2010 года, но уже ясно: число одиноких отцов ощутимо растет из–за двух категорий мужчин. К первой относятся так называемые благополучные отцы, которые действительно находят удовольствие в воспитании детей. Они, как правило, с первых дней наравне с матерью активно заботятся о малыше, проводят с ним много времени, готовят еду, развивают. Вторая категория — отцы, которые используют детей как дополнительный аргумент в конфликте с бывшей женой или как способ укрепления своего статуса. Таких сегодня тоже достаточно много.
Если женщины имеют равные права с мужчинами, то логично, что и мужчины получают равные права с женщинами. Отвоевав равноправие в профессиональном смысле, женщины теперь должны поделиться своими правами «главных» родителей. Одним словом, институт семьи переживает очередную революцию. Семья нового типа — это не обязательно «папа–одиночка». Просто теперь каждый может выбирать ту модель семейно–брачных отношений, которая ему ближе: гостевой брак, гражданский или все же традиционный — одним домом, совместными юридическими и моральными обязательствами.
Кстати
По мнению эксперта, известного российского социолога, доктора политологии и профессора Владимира Васильца, сегодня в России демографическая ситуация настолько угрожающа, что необходимо всячески стимулировать рождаемость, особенно в среде образованных и обеспеченных людей. И если для этого нужно пойти на изменение законодательной базы, значит, такие перемены назрели.
В то же время
За юной провинциалкой, приехавшей покорять Москву, Ольгой О. стал ухаживать обеспеченный мужчина, который сразу сказал, что хочет от нее ребенка. После того как Ольга забеременела, стал еще более внимательным. Съемная квартира в хорошем районе, прогулки в парке, питание по часам, любой гастрономический каприз...
«Ну и что, что разрывается между нами и женой, любит–то нас», — была уверена Ольга. Но как только она отняла младенца от груди, отец ребенка выкрал малышку.
Следствие показало, что весь гражданский брак Ольги и Евгения был, по сути, вариантом бесплатного суррогатного зачатия, вынашивания и рождения младенца для семьи Евгения. Со своей супругой, которая не может стать матерью по медицинским показаниям, он не собирался разводиться. Расчет был на то, что Ольга, девушка из другого города, без родственников и друзей, сама побоится идти в милицию или суд отстаивать свои права на ребенка, которого, оказывается, она, по замыслам Евгения, должна была просто родить для его семьи.
