Эпидемия травм...Погода нас нынче побаловала: долго не было ни снега, ни гололеда, ни «арктических» холодов. Этот феномен зафиксировала и статистика травматологов: у них стало вдвое меньше работы. Но едва пришла настоящая зима, врачи засучили рукава, да и сегодня с переломами, вывихами и растяжениями в клиники обращаются так же часто, как и в прошлые годы. Более того, можно говорить об «эпидемии травматизма». Недаром в структуре смертности и инвалидности травмы занимают третье место, уступая лишь сердечно–сосудистым заболеваниям и злокачественным опухолям. Однако если пациенты кардиологов и онкологов, как правило, «зарабатывают» свои болезни годами, то на койке травматологического отделения чаще всего оказываются «вдруг». Известный сценарий: шел, упал, очнулся — гипс... Что самое обидное, в 70 случаях из 100 действующими лицами становятся люди наиболее трудоспособного возраста. Почему? Об этом размышляет заместитель директора БелНИИ травматологии и ортопедии по лечебной работе кандидат медицинских наук Сергей Зарецкий.
— Честно говоря, без работы мы, травматологи, не остаемся никогда. Вот сейчас — «всплеск» улично–бытового травматизма, характерного для этого периода года. Затем, как показывает практика, нас ожидает новый «всплеск» — он связан с началом дачных работ, строительством, падают крыши, деревья и т.д. Потом откроется купальный сезон — начнут поступать ныряльщики, самая тяжелая категория больных, с повреждениями шейного отдела позвоночника и спинного мозга. Осенью большинство травм связано с уборочной страдой. Отдельной строкой идут новогодние праздники, когда количество пострадавших увеличивается на 200 — 250 процентов. Словом, существуют своеобразные сезонные циклы, которые мы прослеживаем в своей работе из года в год.
— Но почему это приобретает такой размах? В прошлом году по поводу всякого рода травм к врачам обратились 800 тысяч человек — каждый 11–й! Что это — следствие беспечности или, как считают наркологи, неумеренных возлияний?
— И это тоже. К сожалению, мы сегодня все чаще говорим о так называемых «пьяных» травмах — их в общей структуре более двух третей. На работе пострадали свыше 3,5 тысячи человек, причем, что характерно, на производстве мужчины погибают гораздо чаще, чем женщины. Несколько снижается только детский травматизм, а в целом цифры, увы, растут. Однако хочу подчеркнуть: это общемировая проблема, с ней сталкиваются все развитые страны. Думаю, прежде всего это следствие урбанизации, уровень которой колоссально вырос. Вы посмотрите: всего за 4 последних года количество автотранспорта в стране увеличилось в 2 раза! Соответственно приблизительно на столько же возросло и число дорожно–транспортных происшествий. Ведь наши водители ездят непристегнутыми, покупают машины без подушек безопасности, нарушают все мыслимые правила дорожного движения... Впрочем, должен заметить, что в Беларуси показатели травматизма ниже, чем у наших ближайших соседей — России и Украины, там ситуация еще более сложная.
— Сергей Владимирович, на недавней итоговой коллегии Министерства здравоохранения заострили внимание на такой неприятной цифре: более половины пострадавших в ДТП — а их в прошлом году было более 3,5 тысячи — просто не успевают получить квалифицированную помощь и погибают по дороге в больницу. Может быть, проблема еще и в оснащении скорой помощи?
— Не думаю, что даже увеличение числа реанимобилей сможет существенно снизить показатели смертности и инвалидности в нашей сфере, — может быть, только на доли процента. Поймите, прогноз в первую очередь связан с тяжестью полученных повреждений. А у медиков есть такое понятие — «травма, не совместимая с жизнью». По нашим данным, в 70 процентах случаев неблагоприятный исход определяется именно тяжестью травмы и ее осложнений. Мы, к сожалению, не боги... Что касается работы скорой помощи, то в любом уголке страны она прибывает на место происшествия в течение получаса, максимум 40 минут. Не скрою, есть проблемы и с отсутствием связи для вызова «неотложки», и с подготовкой медицинского персонала для таких сложных ситуаций и др. Сейчас как раз идет работа по пересмотру оснащения как машин скорой помощи, так и травматологических пунктов. В целом же за последние два года произошел качественный прорыв в техническом перевооружении нашей службы. Реконструкция затронула ведущие клиники, травматологические отделения практически всех областных больниц, новейшим оборудованием и расходными материалами оснащены районные центры. Последнее особенно важно, потому что районное звено — это форпост травматологической службы: от того, как он сработает, зависит успех дальнейшего лечения. Ведь в БелНИИ травматологии и ортопедии попадают только самые сложные и самые тяжелые больные. Кстати, институт совсем недавно заработал на полную мощность, зато теперь, после реконструкции, мы имеем восемь операционных европейского уровня, вдвое увеличился коечный фонд отделения реанимации. Все в совокупности уже дает первые обнадеживающие результаты: стабилизировались показатели инвалидности и летальности, благодаря внедрению новейших технологий улучшается ортопедическая помощь населению.
— Что будет следующим шагом?
— На мой взгляд, в будущем нужно сделать акцент именно на травматологии — лечении больных с серьезными травмами. Мы разработали и уже широко внедряем в областных и городских центрах операции, которые в конечном счете имеют большой экономический эффект. Ведь если раньше при переломе больные месяцами лежали на вытяжении и ходили в гипсе, то теперь уже через 1,5 — 2 месяца мы можем вернуть своих пациентов в строй — к труду, к абсолютно полноценной жизни. Сложите все затраты, которые прежде несло в таких случаях общество по оплате листков временной нетрудоспособности, пенсий по инвалидности и др., — в масштабах государства это немало. Сам за себя говорит и тот факт, что за последние четыре года ни одному больному травматологического профиля не понадобилось лечение за рубежом — мы справились собственными силами.
— Модная тема — профилактика. Кардиологи и онкологи называют вполне конкретные цифры: что даст та или иная профилактическая мера для здоровья нации в недалеком будущем. А каковы ваши предложения?
— К сожалению, в этом плане травматологи играют скорее роль статистов. Да, от наших грамотных действий во многом зависит, выздоровеет ли пациент, вернется ли к работе. Но, по большому счету, мы лечим последствия. Можем ли мы сами каким–то образом предотвратить травматизм? Практически нет. Об этом свидетельствует и мировая практика: «вклад» медиков в исход травмы — не более 10 процентов. Остальную лепту в профилактику должны вносить другие ведомства — МВД, министерства обороны, жилищно–коммунального хозяйства, архитектуры и строительства и т.п. Скажем, по вине гужевых повозок до недавнего времени происходило наибольшее количество дорожно–транспортных происшествий, а связано это было в том числе и с тем, что транспорт двигался по неосвещенной территории. Мы, как медицинские работники, могли лишь поставить вопрос о том, что повозки должны иметь на борту светоотражающие элементы. Но контролировать этот процесс — задача других инстанций. К слову, сейчас усилиями различных ведомств разработана большая программа профилактики травматизма, в ней предусмотрены меры по улучшению и режима труда, и дорожных условий, и первичной помощи на дорогах. Все наши предложения учтены. И если все пойдет по плану, то в будущем благодаря развитию высоких технологий и профилактике травматизма можно будет снизить смертность от травм на 4 — 6 процентов, а также улучшить показатели дооперационной и послеоперационной летальности, сократить сроки реабилитации таких пациентов. Однако, с другой стороны, нужно быть готовыми к тому, что вырастет инвалидность, ведь врачи будут возвращать к жизни тех, кто раньше был фактически обречен... Вообще, травматизм — проблема скорее социальная, чем медицинская. И решать ее нужно только через взаимодействие многих служб.
Фото Артура ПРУПАСА, "СБ".
