Готовы ли мы навсегда отказаться от телесных наказаний детей?
12.01.2018 12:16:12
В детстве у меня была кошка, она родила котят ночью, прямо возле моей подушки. Я проснулась от возни, хорошо, в темноте не видны были детали, испугалась, побежала к маме, и мы полночи обустраивали кошкин дом. Только уснула, слышу, что-то пищит возле уха, она обратно всех на мою голову перетащила. Долго мы спорили, наконец нашли подходящий вариант, и стала кошка заниматься воспитанием потомства напротив моего диванчика, в уголке, ей постелили, так что я, засыпая и просыпаясь, наблюдала. Котята сначала набирались жизни, пищали-ели-спали, а как открыли глаза, захотели сами все узнать. Один шустрый все время проявлял инициативу: то под диван заползет, а он низкий — выбраться не может, то на шторе повиснет и зацепится так, что чуть коготь не вырвет себе. Кошка лежит, смотрит на все до последнего, а потом встает и хвать малого за шкирку. Мне нравилось, какие в этот момент у всех котят глаза становились, когда мама их в зубы брала, — полные смирения и покоя. Раз уж тащит, так тому и быть.
Готовы ли мы навсегда отказаться от телесных наказаний детей? Сделать историей бабушку с веткой крапивы в загорелой руке?
У нас за домом были торфоразработки, от них остались каналы и рытвины, поросшие травой. Это место называли болотом, хотя никакого болота там и не было. Мне то поле казалось Страной чудес. Часто я сидела на краю нашего участка и смотрела на лес Кулачок, представляя, как там все есть, и Жар-птицы, и Кот бродит. Мой план был идеальным, я собрала в пакет хлеб и молоко, и пока бабуля полола, отправилась в путь. Дом удалялся, и довольно странное ощущение страха и счастья щекотало живот. Стрекотало, летало, пахло большим миром. Впервые я узнала, что все главное внутри меня, почувствовала, что могу ничего не брать с собой, все мое здесь. Сердце колотилось, до Кулачка так и не дошла, назад решила вернуться другой дорогой. И вот выбралась на край деревни, скачу вприпрыжку по главной улице, а навстречу мне бабуля несется. И, как увидела, хвать крапиву из ближайшей канавы и давай догонять:
— Ты што?! Куды дзелася?!
Я бегом, залезла на крышу сарая, бабуля не может, боится упасть:
— Слазь!
А как мне слезть? Там же крапива.
— Слазь, кажу!
— Да поняла я! — плакала.
В следующий раз вместо крапивы была скакалка от родителей, по случаю путешествия с “ребьями” по коллектору. Мне было семь, кажется, когда мы отправились в это захватывающее приключение.
Телесные наказания были единственной возможностью взрослых выместить свой страх и отчаяние. Но и в памяти хорошо откладывалось, так что в следующий раз уже подумаешь, прежде чем залезть на стройку. Но, как узнать сразу, что можно, чего нельзя? Опыт, только опыт и причинно-следственные связи. Жгли покрышки на школьном дворе — скакалка! Кол в тетрадке. Снова больно. Подралась, а мама того мальчика пожаловалась моим, опять наказали, хотя и смеялись потом — мальчиков бить нельзя!
Так что, оставить все как есть? Или провести какую границу — слегка можно, сильно не бить! Но тоже странно. Как помочь миру измениться к лучшему? Пока что у меня много вопросов.
sulimovna@rambler.ru