Год назад белорусское общество предупреждало своих неразумных: не делайте глупостей. Ответим жестко. Как обещали, так и сделали.
Тогда же пообещали и вот еще что, над чем невероятные, помню, ржали: найдем всех. Каждый за свое ответит. Прошел год – большинство глумившихся как-то примолкли. Убрали бчб-тряпки, вымыли окна, покрасили заборы, перестали покрикивать из окошек. Сховались, карацей, у бульбу.
Видимо, оттого, что в последнее время каждый день мы видим очередного змагара, плачущего на камеру: «Под влиянием… раскаиваюсь… эмоционально… не повторяйте… больше не бу-уду-у-у…» На них даже защитники прав со всеми беглыми кукушками и наварившими денег фондами перестали внимание обращать: не новость. Дело, как говорится, житейское.
Верить ли таким раскаявшимися? Я полагаю, нет. Во-первых, достаточно подтверждающих обратное случаев. Во-вторых – никакие они не змагары. Трусы, вруны, человеческая, уж простите, слякоть. Которая очень опасна, когда она в толпе. Ибо еще и бездумна, к тому же.
На нее, на бездумную, смывающую все на своем пути слякоть, и рассчитывал, кстати, гомельский блогер-гопник. Его подрядили именно ее и мобилизовать – и он старался. Те же, почувствовав властную хватку будущего уголовника, охотно шли за вожаком.
Слякоть растекается в жижу, стоит лишь оказаться один на один с простым следователем. Честное слово, я бы больше уважал человека, который сказал бы: да, я это делал. Да, убежден в своей правоте. Наказывайте по закону, ваша взяла.
Такие, кстати, бывает, и приходят -- сами. С повинной. Случаев все больше – тем чаще приходят, чем больше остальных находят.
Найдем всех. Теперь – верите?
Окрестина – не санаторий
С начала 2021 года главной темой «низависимых» СМИ стало перетирание «ничилавеческих условий содержания». Мол, около параши, без белья и матрасов, передачи не принимают, на прогулки и в баню не водят… Алексей Поликовский из российской «Новой газеты» (ну, а откуда же еще) даже описал для своих нетребовательных читателей нашу, им не виданную, белорусскую действительность: «Одиннадцать лет в тюремном бараке… в концлагере… изуверы карают человека». Будто сам побывал, а не одна баба сказала.
Однако в Беларуси он, как сказано, в списках не значился. Это ничуть не мешает таким поликовским создавать оды: «Их двое таких, в России и Беларуси — Мария и Алексей. В тюремный смрад и концлагерный ад на вечность. Будут черной тенью, зэка в лагере. Лицо ее покроется морщинами, волосы поседеют, тело ослабнет, глаза ослепнут от непрерывного шитья белья. Руки ее огрубеют, а губы высохнут и забудут флейту…» -- короче, Солженицын отдыхает, Алексиевич даже нервно закурила.
Заметьте, ведь все верно описано, но с каким надрывом! Золотое перо России, не иначе.
Давайте вернем всех «низависимых» из «новых медиа» на землю. Воздаяние – сие библейское слово как нельзя лучше описывает справедливость. Ту справедливость, желание которой ментально зашито в каждом белорусе.
Вы визжали многоголосым бабьим ором, чтобы деморализовать мужиков в форме? Теперь они вам не дают мыла. Справедливо: ведешь себя, как зверь, как животное, -- будь последовательна.
Вы шли многосотенной толпой в сцепках на десяток мальчишек? Ну вот, погуляли-развеялись. Теперь посидите без прогулок, справедливо.
Справедливо устроить баш на баш: родители и знакомые сидельца приводят в милицию того, кто ночами гудел под окнами, мешая спать мирным жителям, – взамен тот получает матрас. Доставляют взрывпакетчика, пугавшего детей, -- еще и подушку. Нашли тех, кто мешал законопослушным белорусам спать в августе, притащили -- ладно, можете поспать сами, справедливо.
Вот только лампочку никто выключать не будет: вы ж невероятные на всю голову, вас от самих себя беречь надо.
Ну, а коли ты брался за кастеты и бутылки, рассыпал ежи и колючки, бросал урны и файеры – не обессудь. Да даже если только и рядом постоял – все твои синяки справедливы.
Для самых-самых поликовских добавлю: источник права – обычай. Нормы права – элемент национальной культуры. В основе всего – народ. Народ мятежа не хотел, «цветную революцию» не принял.
Все остальное – по справедливости: за что боролись…
Белорусский Гапон
Если остаются еще сомнения, «низависимые» подробно описали суд над Ильей Гапоном из Гомеля. Он -- ИП, 46 лет, семья, ребенок-подросток, мать на иждивении. Казалось бы, можно ожидать от человека минимальной ответственности за себя и близких?
Однако вот что он в сентябре прошлого года начал размещать в чатах: «Скрытно и неожиданно нападать группами на сотрудников милиции». Как именно нападать? «Наотмашь, сильно бить их палками, гидравлическими шлангами». А как же «мирны пратэст»? А никак: «Такие действия более эффективны, чем выходить на улицы и махать флагами».
А на суде он говорит: «Я против насилия! «Поступай с людьми так, как хочешь, чтобы они поступали с тобой», -- учил я своего ребенка». Он сошел с ума? Или он нагло врет?
«Свою вину полностью признаю, -- заявляет Гапон на суде. -- А те инструкции я скопировал». Прокурор спрашивает, так не даст ли он пароль от айфона. «Дождусь приговора, тогда посмотрим», -- отвечает полностью раскаявшийся.
Судья спрашивает, зачем же змагар получал польскую визу перед своим задержанием. «По бизнесу», -- отвечает ИПшник. На рынке так обычно, в глаза глядя, говорят: «Не ищите, дешевле не найдете». Хотя дешевле – в двух шагах.
Прокурор напоминает: на следствии обвиняемый полностью вину отрицал. Врал, что «ничего не писал ни в каких чатах». Потом говорил, что «потерял мобильник, с него кто-то написал». Или «мог написать клиент», мол, на работе мобильник валяется – бери не хочу.
Почему врал? «Я испугался», — достойный ответ 46-летнего отца семейства, местного бизнесмена, надежи и опоры страны. Главное – честный.
Что таких толкает на низменные поступки – никто же, прочитав ответы Гапона, не будет настаивать, что это предприниматель достойный, никого в жизни не обманул и мухи не обидел? Он сам дал ответ: «Захотелось показать свою причастность, показать себя сильным и смелым, способным на решительные действия».
Вот это и называется: заскучамши наш средний класс.
«Если бы можно было повернуть время назад! Пусть будет трижды проклят телеграмм!» Думаете, такой раскается? Никогда: не он же виноват, а телеграм. А верни взад – он бы просто хитрее был…
И вот чудесный диалог на втором судебном заседании.
Прокурор: Почему же вплоть до начала суда вы отрицали свою вину? Почему отрицали любую причастность к сообщениям в этом телеграм-чате?
Гапон: Когда я полностью осознал, что натворил, меня уже не допрашивали. Поэтому чистосердечное признание я решил сделать непосредственно на суде!
Скажите, вам не хочется подойти и сильно ударить змагара палкой? Непосредственно на суде? Ответьте себе, только честно.
Бить иль не бить?
Гапон – это символ. Символ всей той слякоти, которая думает, что обманула: милиционеров, прокуроров, судей, общество, государство, нас с вами. Кстати говоря, дать ей в этом увериться – смертельно опасно: они вообще страх потеряют.
Можно ли таких исправить? Надеяться ли, что на зоне (а уж тем более – на химии) они вдруг станут хорошими людьми? Я вот полагаю, что таких нужно бить. Бить сильно, бить больно, бить, чтобы запомнили надолго, бить, чтобы боялись повторить. Только страх возвращает зверя из толпы в привычное состояние слякоти.
На заметку братэллам Коллезиным: бить – в фигуральном, разумеется, смысле. А то, помню, написал как-то, что Халезина с Колядой надо бы повесить, а что портреты на стену -- сразу забыл сказать. Так все семейство Коллезиных неделю ходило испачкавшись. Бить – фигурально. Но чтоб не забылось.
Наказывать надо так, чтоб запомнили. Чтобы претерпели. Чтобы было достаточно времени и случаев подумать, каким был дураком или дурой. Горько пожалеть, что не вернуть время взад. Трижды проклясть телеграм, да не один раз. Не один год.
И чтобы неизбежная обида, злость и ненависть появилась не к наказавшим. А к тем, кто толкнул, нашептал, спровоцировал. Собрал в кучу, толпу или сцепку, чтобы слякоть «показала себя сильной, решительными действиями».
Не получится, говорите вы? Тогда наказать так, чтобы боялись. Всю оставшуюся жизнь боялись повторить хоть что-то подобное.
Еще раз скажу сомневающимся: обернись по-другому, эта слякоть бы нас вешала. Жгла. Выбрасывала из окон. Изгоняла пинками и стреляла вслед.
Гопники при этом грабили бы и насиловали. Всех нас, семьями, на виду друг у друга. А «интеллигенты», довольно жмурясь, отводили бы глаза, мол, ну, мы же не думали, что они так поймут «люстрировать» и «изолировать». И какую-нибудь цитатку из мировой классики, на это они ба-альшие мастера…
Все они, от боевика до волонтерки, от гапонов до федут в конечном итоге работали на «структуры гражданского обчества», созданные западными спецслужбами. Откуда сценарий мятежа в Беларуси и родом.
Те же созданы для защиты западных интересов. Что на «эурапейском» сленге означает: для нападения на интересы иные, ибо иные – недемократичны по определению.
Первый раз в истории Европу «объединил» Гитлер – и белорусы едва ли не лучше всех знают, с какими целями. Сейчас мы вновь имеем дело с объединенной Европой – цели не поменялись: стереть нашу Беларусь с карты, а с белорусами – уж как там у невероятных получится. Разметать в небытие наш дом.
Если дороги в доме том
Тебе стены, печь и углы,
Дедом, прадедом и отцом
В нем исхоженные полы…
Чтоб солдатский портрет в крестах
Взял фашист и на пол сорвал
И у матери на глазах
На лицо ему наступал…
Так убей фашиста, чтоб он,
А не ты на земле лежал,
Не в твоем дому чтобы стон,
А в его по мертвым стоял.
(Константин Симонов)
Вот почему меня не пугают стоны «низависимых». Скорее, даже радуют. Потому что так и надо поступать: как предками завещано.
Все правильно. Все справедливо.
