Когда семья не позволяет разбогатеть

Его все здесь кличут Синицей, а вообще-то, его фамилия — Воробьев. Как, когда и почему такое случилось, никто, как и сам Василий, толком не помнит. Вроде как постояльцы из столицы, которым в то лето сдавал жилье Василий и которые никак не могли (а может, в шутку) запомнить слишком простую фамилию хозяина, впервые его и переименовали. Так и прижилось.


не уже как-то доводилось рассказывать об этом весьма удачливом по жизни мужчине. Он падал на машине с моста в реку, тонул на том же своем «Жигуленке» на ледяном озере, на него в лесу во время заготовки дров падало, но так и не придавило большое дерево… А ему все было нипочем.

Думал, что я уже больше никогда не пересекусь в этих местах с Синицей. Да не вышло. Напомню только, что впервые увидел его и познакомился, когда во время праздника села он сыграл на аккордеоне и спел одну из моих любимейших песен «Сиреневый туман». Но вот услышал недавно, что Синица больше не поет. Перестал и рыбачить в этих местах. Повадился якобы ездить в райцентр на большое озеро. Потому и удивился, когда увидел старого знакомого у этой небольшой речушки.

Дело вот в чем… По весне, во время нереста, как вы знаете, рыбачить разрешается только с берега на одну удочку и один крючок. К большим озерам в такую пору, как правило, не подойти — можно увязнуть. Вот и ищем мы более крепкие берега у небольших речушек.

В тот день, хотя земля уже и дышала первым весенним теплом, было пасмурно. Время от времени даже накрапывал мелкий дождик. На рыбалку я смог выбраться только к полудню. На серьезный улов не рассчитывал. Просто хотелось подышать свежим воздухом у этой мелкой речушки, что вытекает из нашего озера и, петляя, устремляется среди лугов и пролесков к большой реке. Сухих и солнечных дней накануне было еще мало, и я бодро семенил в резиновых сапогах по размокшей дороге. Не удивился, когда в низине у мостика увидел застрявшую в грязи машину. А вот то, что хозяин этого всего повидавшего «Жигуленка» был сам Синица, стало приятным сюрпризом. Он тоже обрадовался. Еще бы! Звонил кому только можно по мобильнику, но, похоже, на скорую помощь надеяться не приходилось.

Мы долго вдвоем пытались освободить машину из плена. Я сходил за лопатой, подложили сухой валежник и найденные неподалеку остатки деревьев… Однако измученный тяжкой жизнью двигатель лишь раздраженно визжал. И все же мы справились. Но как устали!

Мне уже было не до рыбалки. Пригласил Синицу к себе выпить горячего чая с медом. Человек я наблюдательный, и сразу заметил перемены в облике своего знакомого с того часа, когда виделись в последний раз. Осунулся, постарел, исчез некогда игривый блеск глубоких серо-зеленых глаз. Кажется, даже нос заострился и вытянулся, а некогда пухловатые губы стали меньше. Для меня разговорить собеседника — не проблема, а профессиональная привычка. Тогда в беседке, за чаем, и услышал о последних злоключениях Синицы.

казывается, ездить рыбачить в город на большое озеро он стал неспроста. Это был лишь повод. На самом деле готовилась и завладевала помыслами новая фишка. Решил выиграть в лотерею. Уже даже «распределил» будущий выигрыш: купить подержанную иномарку и вставить зубы супруге Елизавете. Ну, а если деньги еще и останутся… Тут Синица закрыл глаза и продолжил перечислять про себя всякие приятные мелочи.

Василий вспомнил, что на почте работает его бывшая одноклассница. К ней за консультацией он и направился. Катя уже десять лет вдовствовала, и при желании он мог бы освежить воспоминания обоих о давнем и коротком романе, — это Синица понял сразу. Но сейчас ему было не до этого. Он всегда умел ставить перед собой цель и идти к ней. Бывшая подруга помогла ему разобраться в разных лотерейных схемах, но отметила пагубность такого увлечения. Она давно работала на почте и что-то не помнила о более или менее достойных выигрышах среди ее земляков. Да разве Синицу остановишь…

Я уже говорил, что исполнителю «Сиреневого тумана» везло по жизни. Он мог и погибнуть, и остаться инвалидом. Но все катилось с него как с гуся вода. Повезло и на этот раз. Катерина и сама ахнула, когда, сверяя очередной билет Синицы с таблицей, уткнулась глазами в крупный выигрыш. Василий тихим голосом только спросил: «Сколько?» Теперь предстояло ехать в область, и он стал потихоньку собираться в дорогу. Елизавете, супружнице своей, как он ее кличет, — ни слова. Уставшая от тяжелой сельской жизни и приключений мужа женщина лишь недоумевала, глядя на его сосредоточенное по неясным для нее причинам лицо.

Утром, когда Василий собирался ехать в область за выигрышем, он увидел на стуле новенькие брюки.

— У тебя же ныне и день рождения, — улыбнулась в кои-то веки Елизавета. — Это мой подарок.

— А где старые брюки? — заволновался муж. — Там в кармане деньги были.

— Какие деньги, — отмахнулась жена. — Бумажки какие-то. Брюки я постирала сначала с ними, а потом порвала и выбросила с ведром на мусорку.

Синица как был в трусах и майке, так и побежал на улицу к той мусорке. Накануне прошел сильный дождь. Кое-где среди мусора можно было при внимательном рассмотрении, наверное, увидеть остатки былой удачи. Да не видел сейчас перед собой ничего Василий. Ничего не сказал жене. Еще долго сидел на кровати, не одеваясь. Елизавета тоже тихо ходила по хате и все вздыхала. Думала, что надо бы посоветоваться с соседкой Нинкой. Она медсестра, может, подскажет, какая болезнь набежала на ее мужа и что делать.

тех пор Синица перестал участвовать в сельских концертах и исполнять свои любимые песни. Только Кате рассказал о случившемся и велел держать язык за зубами.

— Вот такие дела, — вздохнул мой добрый знакомый и залпом допил остатки чая. — Может, оно и к лучшему. Создателю нашему виднее — кому какой выигрыш полагается, — философски заключил Василий.

Я проводил его до «Жигуленка», стоявшего у ворот усадьбы, и пригласил приезжать на совместную рыбалку. Сам же, допивая остывший чай, подумал, что Синица напоминает мне героя повести Хемингуэя «Старик и море». Тот тоже всю жизнь мечтал поймать большую рыбу, а когда наконец поймал, то хищные акулы не дали ему довезти добычу до берега. Но вот не некие злые духи, а родной человек без всякого злого умысла, а скорее, из самых добрых побуждений не позволил разбогатеть этому уже немолодому чудаку. Ну что же, так бывает…

День распогодился. Весна есть весна. Она всегда дарит бодрость и надежду. Я ведь тоже заметил, как тепло и мягко улыбнулся Синица, когда махал мне рукой. «Молодец, — мелькнула у меня мысль, — не совсем расклеился еще этот любитель приключений. Значит, встретимся. Может, еще услышу от него и песню о сиреневом тумане…»

Коллаж Юлии КОСТИКОВОЙ.