Безопасность на генном уровне

В силу своей молодости генетика все еще остается довольно “темной лошадкой”, на которой человечество пытается поскорее “въехать” в светлое будущее. Поэтому стремлению научиться управлять невидимыми невооруженным глазом процессами сегодня сопутствуют четко установленные рамки дозволенного. Большинство государств мира подписали Картахенский протокол — международный договор, регулирующий вопросы безопасности в области генно-инженерной деятельности. В 2002 году к этому протоколу присоединилась и Республика Беларусь. А летом нынешнего года в нашей стране вступил в силу Закон “О безопасности генно-инженерной деятельности”, в соответствии с которым создание, ввоз, вывоз и испытание продуктов генно-инженерной деятельности на территории Беларуси должны контролироваться на государственном уровне.
Как отметил сотрудник РУП “БелНИЦ “Экология” Минприроды Андрей Голденков, в законе четко определены функции государственных органов по регулированию генно-инженерной деятельности. В основном это касается предотвращения возможных рисков на окружающую среду и здоровье человека. Ключевым министерством при этом является Министерство природных ресурсов и охраны окружающей среды, поскольку общепризнанно, что наиболее вероятным риском при генно-инженерной деятельности является воздействие “сконструированных” организмов на окружающую среду, нежели на здоровье человека. Как это ни парадоксально звучит, продукты, содержащие генетически модифицированные компоненты, на поверку могут оказаться более полезными, чем обычные, поскольку проходят тщательный контроль.
—  Человечество на протяжении всего своего существования потребляло продукты питания, не задумываясь, какие в них содержатся гены, — отметил Андрей Голденков. — В природе мутационный процесс идет постоянно, и никто не знает, какой он помидор или кусок мяса съел. Может быть, там и без вмешательства человека уже появился какой-нибудь мутировавший ген, который производит новый, ранее несвойственный этому виду белок или, например, появился какой-то другой фермент в этом помидоре или в куске мяса. Ученые же изначально знают, что конкретно “вставлено” в генетически модифицированный организм, многократно проверяя, соответствует ли полученный результат ожидаемому. Генно-инженерные организмы проходят сейчас по всему миру всевозможные тройные или четверные проверки, поэтому в сравнении с обычными продуктами питания они являются, на мой взгляд, безопасными для здоровья человека.
Степени риска
В Законе “О безопасности генно-инженерной деятельности” выделены определенные уровни риска. Первый — работа с непатогенными генно-инженерными организмами. Эту сферу деятельности и регулирует Минприроды. Если же дело касается других уровней риска (условно патогенных и патогенных), здесь уже, как говорится, все карты в руки Министерству здравоохранения.
Кроме того, за генно-инженерной деятельностью призвано следить Министерство сельского хозяйства и продовольствия, поскольку в его ведении находится регистрация новых сортов растений и пород домашних животных, которые могут быть получены с помощью отдельных генетических изменений.
— Хотел бы еще раз успокоить особо впечатлительных граждан: те генно-инженерные изыскания, которыми сейчас занимаются ученые, предполагают очень незначительные изменения в геноме, по сути, не меняющие организм, а придающие ему какие-то определенные свойства, — сказал Андрей Голденков. —  К примеру, если слегка генетически подсластить антоновку, она все равно останется антоновкой — тем же яблоком, просто немного изменится вкус.
Чтобы Закон “О безопасности генно-инженерной деятельности” полноценно заработал, сейчас “в довесок” к нему готовится целый ряд нормативно-правовых актов. Предусматривается законом и такая процедура как государственная экспертиза безопасности генно-инженерных организмов. С этой целью при Министерстве природных ресурсов и охраны окружающей среды создается экспертный совет, в ведении которого будут находиться непатогенные генно-инженерные организмы.
Немаловажный момент: законом закреплены права граждан и общественных объединений на получение информации в области безопасности генной инженерии. Эта информация должна быть открытой, достоверной и полной. Исключение могут составлять лишь отдельные конфиденциальные сведения.
Система координат
Поскольку, как уже отмечалось, законом определены три основных органа государственного управления, призванных контролировать генно-инженерную деятельность, возникла необходимость в межведомственной координации. Эта функция возложена на Национальный центр биобезопасности, образованный при Институте генетики и цитологии Национальной академии наук. Заместитель руководителя этого центра Борис Аношенко тоже поспешил успокоить: “В нашей стране разрешено использование только непатогенных генно-инженерных организмов. Патогенные же могут создаваться и изучаться исключительно с целью научных исследований, причем под жесточайшим контролем. На это имеют право только Минздрав и его лаборатории”.
По словам Бориса Аношенко, существует мощная мировая система биобезопасности, частью которой являются аналогичные национальные системы. Все они взаимосвязаны, идет постоянный обмен информацией.
Кстати, в мире пока официально не зарегистрировано ни одного отрицательного эффекта генно-инженерной деятельности как на здоровье человека, так и на окружающую среду. Это подтвердили в своем заключении Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) и Всемирная сельскохозяйственная организация (ФАО). Впрочем, генная инженерия — направление относительно молодое, так что лучше, как говорится, постучать по дереву (желательно не по “генетически модифицированному” до пластика)...
Без паники!
Не усматривает никаких оснований для паники и заведующий отделом гигиены питания Государственного учреждения “Республиканский научно-практический центр гигиены” Василий Цыганков:
— В Беларуси создана специальная система контроля за поступающими на наш рынок продуктами, в которых может содержаться генетически модифицированный компонент. Главный государственный санитарный врач утвердил соответствующий список продуктов, подлежащих обязательному исследованию. В первую очередь это соя и содержащие ее продукты, картофель и его “производные”, а также кукуруза. Если подтверждается наличие в пищевом продукте генетически модифицированного компонента, распространяющая его на нашей территории фирма обязана сделать соответствующую маркировку.
Василий Цыганков заявил, что в данной сфере в Беларуси самое строгое законодательство в мире. У нас нет пороговости при определении процентного содержания в продукте генетически модифицированного компонента. Если приборы уловили хоть малейшее генно-инженерное вмешательство, такой продукт автоматически попадает в разряд модифицированных. “Это ни в коей мере не означает, что его надо запрещать к реализации, — подчеркнул Василий Цыганков. — Ведь нигде в мире генетически модифицированные продуты не признаны вредными, и никто их нигде не запрещает. Однако потребитель должен быть в курсе, что он покупает, и ему самому решать, приобретать такой продукт или нет”.
В минувшем году среди поставленной на белорусский рынок продукции была выявлена в основном только генетически модифицированная соя. Ее, кстати, во всем мире уже около 60 процентов, так что скоро и выбора не останется.
В целом же, как утверждает Виталий Цыганков, полезность и обычных продуктов питания — понятие очень относительное.
Пока в Беларуси собственных организмов, находящихся в сельскохозяйственном производстве, нет, а если и появятся, то лет через 10—15, в лучшем случае через 5. Это довольно сложный и длительный процесс, тем не мене отечественные ученые активно работают в данном направлении. В противном случае мы можем оказаться в хвосте цивилизации и будем вынуждены потом закупать “чужеродные” организмы за рубежом. Что же касается “рогатых помидоров” или “огурцов со свиными копытами” — все это по большей части из разряда мифов, вольно гуляющих по Интернету, заявляют специалисты.