Три внешне совершенно разных, но по какой–то своей сути глубоко связанных события случились на днях.
22 марта в Государственном мемориальном комплексе «Хатынь» под скорбный звон поминальных колоколов прошел митинг–реквием в память о жителях небольшой лесной деревушки, заживо сожженных нацистами 72 года назад. Половина жертв были дети.
В тот же день в СМИ появилось сообщение, что где–то в аргентинских дебрях на границе с Парагваем обнаружены бункеры, которые могли служить убежищем для нацистских преступников после Второй мировой войны. Толщина стен строений — около трех метров, в окрестностях найдены немецкие монеты, датируемые периодом с 1938 по 1941 год, фарфор, изготовленный примерно в то же время. Побывать в эксплуатации сооружения, видимо, все же не успели. Тем не менее в Аргентине и Парагвае после войны вполне легально осело немало гитлеровских приспешников (по некоторым данным — около пяти тысяч человек), среди которых удалось спрятаться откровенным военным преступникам. Некоторые под чужими именами благополучно дожили до глубокой старости.
А за день до того мне пришлось стать свидетелем, как одной женщине в годах сделалось плохо прямо на улице, — пришлось даже вызывать «скорую». Она, бывшая узница нацизма, торопилась на встречу белорусских и немецких представителей антифашистской общественности в Минский международный образовательный центр имени Й.Рау. Здесь в минувшую субботу свидетели военных событий, историки, религиозные деятели, педагоги, студенты вели разговор о создании мемориала на месте бывшего нацистского лагеря смерти Тростенец под Минском, о возможности организации совместной белорусско–германской передвижной выставки, посвященной памяти жертв тростенецкого лагеря, и о пополнении электронного Архива свидетелей Исторической мастерской. Инициаторы выставки хотели бы посвятить ее стенды жизненным историям людей, подвергшихся в годы войны нацистскому террору. Один из разделов должен затронуть и тему преследования преступников, готовивших для своих жертв лагерные бараки и печи крематориев, а для себя возводивших тайные убежища за тысячи километров. Выходит, знали и понимали, что творят...
Участники вспомнили беспримерный гражданский и профессиональный подвиг минского профессора Евгения Клумова и немецкого учителя Эриха Клибански. В условиях гитлеровской оккупации Евгений Владимирович до конца исполнял свои обязанности врача, тайно лечил партизан, снабжал партизанские отряды медикаментами. Вместе с женой его отправили в Тростенец... Таким же мужественным и сильным человеком был и ректор еврейской гимназии «Явне» в Кельне. Учитель старался спасти своих учеников, организовав их отправку в Великобританию. Но свою собственную семью вывезти не успел. Клибанского с женой и детьми также депортировали в Тростенец. Там пути легендарного доктора и не менее легендарного учителя пересеклись — по дороге в Вечность.
Сейчас идет работа над строительством мемориала в Тростенце. Патронирует проект Минский горисполком. Все настроены по–деловому и решительно. Хочется надеяться, что никакие «непредвиденные обстоятельства» не помешают успешно довести начатое святое дело до завершения в полном объеме. И при этом открытие мемориала станет не точкой в конце фразы, а двоеточием, после которого еще последует большой и подробный рассказ. Ведь, как справедливо заметила архитектор Галина Левина, обращаясь к молодым участникам встречи, несмотря на прошедшие 70 лет после разгрома гитлеровского нацизма во Второй мировой войне, многие темы и события до сих пор ожидают своих исследователей. В значительной степени это касается и тростенецкого лагеря. Огромное количество документов нацисты успели уничтожить. Но значительные архивы десятилетиями лежат на полках неподнятыми и неоткрытыми. Галина — дочь Леонида Левина, чье имя увековечено в названии Исторической мастерской в Минске. Она преданный продолжатель дела отца, и ее призыв «подняться на уровень человечности» — это и его голос, наказ человека, для которого важны были каждая человеческая судьба, имя каждой безвинной жертвы нацистского террора. Ведь гитлеровцы забирали у людей не только их жизни, они стирали из памяти и их имена.
Сегодня в белорусских семьях все чаще стали говорить: среди наших родственников были жертвы лагеря в Тростенце, мы помним, как их звали, но куда идти с этим, не знаем. Наверное, можно обратиться в музей истории Великой Отечественной войны, можно — в ту же Историческую мастерскую... Однако если бы в стране существовал единый национальный центр Памяти, он аккумулировал бы всю эту бесценную для будущих поколений информацию. В мире людей и свет, и тьма всегда персонифицированы. Как видим, даже вселенское зло имеет вполне конкретный адрес — пусть даже речь о бункере в джунглях. Надо вернуть имена: жертвам — чтобы их души навсегда упокоились, и палачам этих жертв — чтобы воздалось сполна. Ведь срока давности здесь нет.
ulitenok@sb.by
Советская Белоруссия № 55 (24685). Вторник, 24 марта 2015
