Без срока давности

По накалу чувств сюжеты известной российской телепередачи "Жди меня" -

ее поклонники не дадут соврать - вполне в состоянии соперничать с самой душещипательной мелодрамой. Впрочем, киношным сценариям далеко до историй, которые случаются в жизни. Лидчанин Станислав Лемлeмая знает об этом не понаслышке: сам в январе нынешнего года стал главным героем любимой многими передачи. Он, как и остальные ее участники, ждет и очень надеется, что его тоже ждут: более 40 лет этот человек с такой странной для здешних мест фамилией ищет своих родителей, которых потерял после войны. Ведет он свои многолетние поиски

с упорством, понятным далеко не всем: по-другому не может.

Как стать своим среди чужих? Речь не о шпионском боевике, а о реальной человеческой судьбе. Пожалуй, лучше Станислава Лемлемая на этот вопрос не ответит никто. Однако обо всем по порядку. Первые упоминания о себе, которые Станиславу Владимировичу удалось отыскать, связаны с 277-м лагерем МВД СССР для немецких военнопленных в Волау: 1949 год, трехлетний Станислав пока еще не разлучен с родителями. Как потом выяснилось, в этом лагере находились "непростые" немцы, многие, как, вероятно, и его мать и отец, являлись служащими немецких архивов. В том же году всю "лагерную" ребятню отправляют в 312-й проверочно-фильтрационный пункт в Гродно, оттуда детей "расфасовывают" кого куда - Стаса определяют в Беняконский детдом под Вороново. Тут маленького Лемлемая переименовывают в Лемлева (на русский манер) и одаряют отчеством - Владимирович.

Свою настоящую фамилию ему удалось вернуть только через 50 с лишним лет - через суд. Свидетелем на необычном судебном процессе выступила Татьяна Жилинская, повар того самого детдома. С этой женщиной, так похожей на маму, у Станислава Владимировича ассоциируется первое более или менее ясное детское воспоминание: его плачущего только привезли из проверочно-фильтрационного пункта, и Татьяна Харитоновна, взяв лепечущего "не по-нашему" малыша на руки, шепчет что-то ласковое на ухо.

Пожалуй, это одно из немногих светлых мгновений, сохранившихся в памяти о том времени. Буквально с первого дня детдомовской жизни к новоиспеченному Лемлеву приклеилась кличка "фашист": волей случая оказавшийся на чужбине немецкий мальчик стал объектом для вымещения сиротской обиды на войну, разом отнявшую у маленьких белорусов и семью, и счастливое детство. Стаса били часто: за то, что "фашист", за то, что говорит "не как все", просто за то, что слабее других. Может, если б так крепко не доставалось тогда, думает сегодня Станислав Владимирович, и не стал бы он тем самым Лемлемая, которого лидчане так уважают за принципиальность, особую жизненную стойкость и врожденное благородство (недаром Станислав Владимирович вот уже 20 лет является народным заседателем в городском суде). Кстати, за все "сиротские" годы Лемлев "не заложил" ни одного из своих обидчиков, четко уяснив неписаный детдомовский закон: стукачество - последнее дело.

Из Беняконского детдома воспитанника Лемлева перевели в лидскую школу-интернат. Следом догнала обидная кличка. Став постарше, Стас начал мучиться вопросом, почему он "фашист"? Пробравшись однажды в директорский кабинет, нашел свое личное дело - оттуда и узнал, что он вовсе не Лемлев, а Лемлемая.

Чтобы покончить с каждодневными издевательствами, Стас решил... стать сильным. Его спортивным снарядом был кусок рельса, с помощью которого в течение нескольких лет Стасик-немец, как его дразнили девчонки, тренировал мышцы. Однако, накачав бицепсы, он не стал грозой детдома, а избрал совсем иное амплуа: из вечно обиженного превратился в защитника своих обидчиков. Ударить при Стасе Лемлеве детдомовца значило нажить себе кровного врага. Это была его первая победа.

На счету детдомовца Лемлева несколько побегов. Вряд ли он себе тогда ясно представлял, куда бежит. "Наверное, домой", - не думая ни секунды, отвечает мой собеседник. Домой ему хотелось всегда. И тогда, когда окончательно понял, что единственный его дом - школа-интернат. В этот дом Стас бежал из самого Джезказгана, куда по окончании 7 классов отправляли на работы таких сирот, как он. Денег у беглеца хватило только на билет "домой". Неделю в дороге и - ни крошки во рту...

Взрослая жизнь Лемлева-Лемлемая не менее ухабиста, чем детдомовская. Покинув интернат, работал на различных заводах, в разных коллективах. Рабочие Стасика-немца уважали, начальство - недолюбливало: больно задирист, все за справедливость стоит. Когда подошел срок, Лемлева, как он выражается, "по ошибке" призвали в армию, направили в подводники. Стас своим новым статусом очень гордился. А в один прекрасный день - буквально через несколько месяцев после призыва - пришла весть о его демобилизации: раскопали лемлевское прошлое. Снова вернулся на завод. Но вскоре понял, что не его это. Тянуло в спорт. Поступил в гродненский физкультурный техникум. Выучился на тренера по плаванию, а вернувшись в Лиду, устроился в бассейн "Дельфин". С тех пор место работы не менял ни разу. Результат такой преданности делу налицо: среди воспитанников Станислава Владимировича - 6 чемпионов Советского Союза.

А еще господин Лемлемая слывет страстным коллекционером. Деревянный пропеллер от польского самолета, немецкий штык 1914 года, металлические рубли, грампластинки, которые крутили в детдоме, - в поисках этих вещей бывший "фашист" не один десяток километров намотал на велосипеде по окрестным хуторам. Но еще упорнее, начиная с 1961 года, он ищет своих родных, рассылая запросы куда только можно: в КГБ, Красный Крест, Госархив Российской Федерации, Федеральное административное ведомство Германии, немецкое посольство в Беларуси... Из последнего недавно получил ответ: "Время обработки таких заявлений, как ваше, составляет несколько лет..." Что будет делать? Ждать и, конечно же, надеяться. Так легче. Ведущие телепередачи "Жди меня" обещали заниматься делом Лемлемая "до полного разрешения вопроса". Иллюзия, скажете, столько лет прошло, пора бы все забыть... Как сказать: ведь истории, подобные этой, не имеют срока давности.