О том, что за «военные тайны» скрывают отдельные предприятия
На днях для того, чтобы пробиться на одно из предприятий города Витебска и рассказать о ходе реализуемого там масштабного государственного инвестиционного проекта, мне пришлось обойти… пять вышестоящих инстанций. Конечно же, сначала я обратилась непосредственно к директору ОАО. Связаться с руководителем долгое время не удавалось. Занятость последнего можно понять — то командировки, то отпуск, то совещания. Заместитель директора еще в начале безуспешных попыток журналиста «выйти на связь» с предприятием от контактов с прессой отказался категорически: вернется, мол, из отпуска директор — пусть решает. Дважды пришлось переносить запланированный материал с одного месяца на другой. Наконец повезло. По телефону объяснила ситуацию, цель визита: объективно рассказать о работе ОАО, ныне выпускаемой продукции, сделать снимки — и попросила назначить удобное для собеседника время встречи.
— Некогда мне вами заниматься, — выслушав меня, безапелляционно сообщил директор.
— В таком случае поручите это кому-то из заместителей или специалистов, — попыталась не сдаваться я.
— Им тоже некогда! — парировал «интервьюируемый». — Задание? Совмин? У меня такого задания встречаться с вами и пускать на предприятие не было! — руководитель несгибаем.
— Мне что, так и доложить главному редактору, учредителю? — надеюсь все же найти общий язык.
— Так и доложите! — в трубке короткие гудки…
М-да. Что делать? Обращаюсь в Витебский горисполком. Там мою проблему поняли без лишних объяснений: да, директор «с характером», ситуация на предприятии сложная, там нет заместителя по идеологической работе, но зато есть проблемы в работе с кадрами. Но как насильно заставить руководителя встретиться с журналистом?
Что ж, может, только я такая «невезучая», что сразу вызвала антипатию? Захожу на сайт предприятия, открываю рубрику «Публикации». Перед глазами — одна малюсенькая, из четырех предложений, дежурная информация о старательном труженике-юбиляре, датированная… 24 августа 2010 года. Значит, не только меня, но и в целом прессу в ОАО предпочитают «не замечать». Или, быть может, за три года здесь не нашлось вещей, достойных пера журналиста?
В поисках «ключа доступа» к самому ОАО и «человеку с характером» набираю приемную вышестоящей республиканской организации, интересуюсь: как связаться со специалистом, отвечающим за контакты со СМИ? Приветливая девушка объясняет мне, что эти обязанности у них возложены на… главного бухгалтера. Стоит ли отрывать финансиста от отчетов, балансов, дебетов и кредитов? Вряд ли… Потому прошу дать номер телефона заместителя руководителя, курирующего витебское предприятие. Тот объясняет сложности в контактах со СМИ… большим наплывом критики, прозвучавшей в последнее время в адрес отрасли. Критики, по его мнению, незаслуженной, а потому, мол, осторожность руководителей вполне объяснима. По вопросу организации визита в интересующее меня ОАО он сначала посоветовал обратиться в одну из областных инстанций, но, узнав, что я там уже была, пообещал постараться уладить вопрос самостоятельно — так, чтобы были «и волки сыты, и овцы целы». То есть через несколько дней куратор планирует поездку в Витебск, тогда и попытается уговорить директора не отказываться от общения с прессой.
— Значит, и вы беспомощны? Получается, что руководитель неуправляем? — удивляюсь я.
— Нет, но на предприятии он хозяин, — звучит в ответ.
Подобное объяснение «несгибаемости» последнего я уже слышала на уровне области. Что же за хозяин такой — директор ОАО (свыше 96 процентов акций принадлежит государству), ступить на территорию которого непозволительно без особого на то распоряжения? Что за «военные тайны» так тщательно охраняются стеной молчания? И почему руководитель, используя для модернизации предприятия огромные государственные средства, считает допустимым демонстрировать свою «независимость», нарушая закон о СМИ?
В заключение этой истории стоит отметить, что на встречу с директором ОАО я все-таки пробилась. Пойти на контакт его «уговорили» всеобщими усилиями, в том числе и с помощью того самого столичного главного бухгалтера, отвечающего в ведомстве за прессу. Но сегодня, переходя от частного к общему, стоит отметить, что случаи уклонения от предоставления информации сотрудникам государственных СМИ, как ни грустно, пусть не часто, но имеют место и в других учреждениях, организациях. Из разряда привычных чиновничьих реплик в адрес журналистов стал также вопрос: «А почему вы со мной даже не согласовали текст?!» Думаю, читатель понимает, что такие возмущения звучат обычно после публикации материалов критической направленности. С учетом этого хотелось бы еще раз напомнить руководителям предприятий и организаций, отказывающимся от встреч и боящимся «сказать не то»: в соответствии со ст. 34 «Закона о СМИ» журналист средства массовой информации имеет право собирать, запрашивать и получать информацию из государственных органов, от политических партий, других общественных объединений, иных юридических лиц, а также хранить и распространять информацию, необходимую для осуществления его профессиональной деятельности. Кроме того, статья 7 этого же нормативного документа определяет недопустимость незаконного ограничения свободы массовой информации и осуществления цензуры — требований со стороны должностных лиц предварительно согласовывать материалы. Не секрет, что многие руководители служб и ведомств предпочитают не отвечать на критические выступления в СМИ или же сообщать о принятых мерах с опозданием. Только в прошлом году Комитетом государственного контроля Витебской области было выявлено 26 таких фактов, ответственные лица понесли наказание за нарушение Указа № 630 Президента «О реагировании должностных лиц на критические выступления в государственных средствах массовой информации».
Так давайте же будем более открыты к диалогу, ведь мы делаем общее дело. И тогда не придется ломать голову над «военными тайнами», спрятанными за высокими заборами, пользоваться слухами да домыслами…
