Белые ночи мистера Смита

– Барри, как вы формулируете ваше тренерское кредо?
– Быть впереди. Всегда и во всем. Я не приемлю посредственностей и низких стандартов. Привык измерять все только по высшей категории, поэтому хочу, чтобы вокруг меня было как можно больше профессионалов. Мечтаю, чтобы у каждого игрока, а с ними и у всей нашей команды был шанс добиться наивысшего успеха и реализовать свой потенциал.
– В работе с хоккеистами вы больше диктатор или либерал?
– Ни тот и ни другой. Абсолютная диктатура в уважающей себя хоккейной команде сегодня невозможна в принципе. Это далеко вчерашний день. Но и тотальный «либерализм», когда тренер готов спускать игрокам любые «шалости», лишь бы оставаться для них «своим парнем», тоже не допустим. Игроки – ребята в большинстве своем очень хитрые. И чуткие. Они мгновенно вычисляют все уязвимые точки в характере наставника. Тренеру-слабаку они, как в России говорят, просто-напросто сядут на шею, и тогда о приличном результате можно вообще забыть. Это будет уже не команда, а своеобразная труппа высокооплачиваемых ледовых клоунов, кочующих из города в город. Но серьезной турнирной каши с ними уже не сваришь.
– Невольно начинает казаться, что все-таки вы – диктатор?
– Нет-нет, что вы. Я – не деспот, но и не паинька. На мой взгляд, каждый серьезный тренер в своей работе придерживается разумного баланса между двумя противоположными плюсами – диктатурой и либерализмом. Плюс, конечно, тактический и стратегический талант. 
– Какую цель вы ставили перед собой, переезжая в Санкт-Петербург? Или вам было просто интересно после многих лет в НХЛ поработать в России?
– И интересно тоже. Но при этом я, разумеется, отправился в такой далекий путь не с пустым чемоданом. Я приехал сюда с вполне определенными амбициями и конкретными идеями по поводу модели будущей команды. Мой опыт работы в «Ред Уингз» и «Пингвинз» – наиболее успешных клубах НХЛ – серьезное подспорье в той стратегии, которую теперь я воплощаю в СКА. Хочу построить такую модель, в которой будет сочетаться все лучшее из российского, североамериканского и скандинавского хоккея. Именно за таким симбиозом будущее. Кстати, прежде чем принять предложение СКА, я консультировался с Игорем Ларионовым. И он одобрил мой переезд в Петербург.
– Можно ли сравнивать Детройт, Питтсбург и Санкт-Петербург в хоккейном плане?
– Только размеры ледовых площадок разные. А что касается происходящего на льду – почти все то же самое. И там, и здесь в хоккей играют «пять на пять», почти так же тренируются. Конечно, есть некоторые различия с НХЛ в системе игры, но в целом мне очень нравится русский хоккей: скорость, мастерство игроков – все на очень высоком уровне.
– А про болельщиков что скажете?
– В НХЛ они немножко более активные. По крайней мере, в Детройте и Питтсбурге на всех домашних матчах «Красных Крыльев» и «Пингвинов» почти неизменно на трибунах наблюдался аншлаг. В Санкт-Петербурге, в Ледовом дворце, во время гладкого чемпионата подобное было пока редкостью. Но едва начались матчи плей-офф, зрителей резко прибавилось. Во время наших игр со «Спартаком» в 1/8 финала я несколько раз специально прогулялся взглядом по трибунам – свободных мест на них практически не было.
– Не исключено, кстати, что аншлаг на этих матчах во многом объяснялся именем соперника: московский «Спартак» для Санкт-Петербурга – особый раздражитель.
– Не думаю, что дело заключалось именно в том, против кого мы играли. С самого начала сезона мы стремились менять в лучшую сторону и качество игры, и то, что ей сопутствует. Окружающую среду, образно говоря. Постепенно, шаг за шагом приближались к тому эталону хоккея, который способен показывать СКА в своем сегодняшнем составе. Болельщикам наша игра явно стала по вкусу.
– У вас пять перстней за победы в Кубке Стэнли. Но все они вам достались как тренеру-ассистенту... 
– Хотите узнать, не ропщу ли я на судьбу за то, что она не подарила мне хотя бы один перстень как главному тренеру? Нет, нисколько. Наоборот, мне повезло, ведь я работал с блестящими специалистами – Скотти Боумэном в «Детройте» и Бобом Джонсоном в «Питтсбурге». Кстати, при Боумэне я мог делать то, что обычно делает в НХЛ главный тренер: проводил тренировки, встречи, готовил специальные программы, работал с группами игроков и индивидуально со многими ведущими хоккеистами. Словом, делал почти то же самое, что и сейчас в СКА. 
– Барри, а если все-таки СКА не станет чемпионом, для вас это будет трагедией?
– Спрашиваете! Проигрыш в решающих матчах – всегда удар для тренера. С другой стороны, тот опыт, который мы набираем, никуда не исчезнет. Это как в случае с банком, в который вы вкладываете свои деньги, чтобы со временем накопить определенный капитал. Так же и здесь: если не в этом, то в будущем году накопленный нами капитал обязательно принесет дивиденды.