Галина Макарова тяготилась однообразными ролями в кино
27 декабря народной артистке СССР Галине Макаровой исполнилось бы 90 лет. Своими воспоминаниями согласилась поделиться ее дочь Татьяна Костюнина.
Агата Бубен
Точная дата рождения мамы неизвестна. У моей бабушки было много детей, кто и когда появился на свет, она не помнила. На вид определили, что мама родилась в 1919 году. Она сама написала дату – 27 декабря. Хотя потом говорила, что, скорее всего, она появилась на свет в 1916-м.
Имя у нее тоже ненастоящее. От рождения она Агата. Мама из семьи «лишенцев». Ее отец Климентий Чехович – офицер деникинской армии. Он сидел в тюрьме. Его выпустили, но на детях «поставили» клеймо. Главной бедой было – невозможность устроиться на престижную работу. В 16 лет мама из родного Старобина уехала в Минск. Сначала устроилась домработницей в богатой семье, потом была санитаркой в больнице. Она всю жизнь занималась художественной самодеятельностью. У нее была кличка Бубен: столько шума от нее шло. На одном больничном концерте ее заметил какой-то профессор и посоветовал поступать в студию Белорусского театра имени Я. Купалы. Она успешно прошла собеседование. Но, когда узнали об отце и дедушке — священнике, отказали. Вступился отчим ее подруги из больницы, влиятельный чиновник, и маму приняли.
Но настоящую фамилию Чехович она все равно вынуждена была сменить, взяла мамину девичью и стала Апанащик. Правда, носила ее недолго. Как-то из Москвы в командировку приехал офицер Иван Макаров. Пришел в театр, увидел молодую красивую девушку, заглянул за кулисы, познакомились. Начался роман, а вскоре и поженились. Так мама стала Макаровой. В театре же ей посоветовали сменить имя: дескать, Агата ассоциируется с простолюдинкой. Предложили стать Галиной, и она согласилась. И никто никогда больше не называл ее Агата. Я только много лет спустя узнала подробности биографии родителей и свою вторую дочку назвала настоящим маминым именем.
Расставание и встреча
Ради Ивана Семеновича Макарова мама оставила театр и уехала в Москву. За два месяца до войны у них родился сын Эдуард. Но они недолго были счастливы. Муж ушел на фронт, а жену с ребенком отправили в эвакуацию. Когда Москву освободили, мама вернулась к родителям своего Ивана. Удачно прошла собеседование в театр имени Вахтангова. Вскоре вернулся муж, но не один, а с фронтовой женой. Он просил, чтобы мама осталась жить с его родителями, играла в театре. Возможно, так бы и случилось. Но, прогуливаясь по Тверской, она встретила известного скульптора Заира Азгура, который и рассказал ей, что Купаловский театр возвращается из эвакуации. Мама отыскала своих актеров и приехала с ними в Минск.
В театре она встретила и своего второго мужа, моего отца — Павла Алексеевича Пекура. Мама давно ему нравилась, но он был закоренелым холостяком. И не потому что боялся потерять свою свободу. Опасался, что его прошлое, а он из семьи репрессированных, может отразиться на его жене и детях. Но когда мама сообщила, что беременна, отцу было некуда деваться.
Всегда на коне!
Они прожили хорошую жизнь, хотя были абсолютно разными. Папа — добряк, очень спокойный. Мама наоборот. Она – лидер, папа всегда шел у нее на поводу, хотя был значительно старше ее, имел звание заслуженного артиста Беларуси. Главное – человек хороший. Маме вообще везло на таких. Вспомним того отчима подруги, который помог поступить в студию, Заира Азгура, Андрея Макаенка, который боготворил ее и специально для Макаровой написал несколько пьес. Сюда же отнесем и режиссера фильма «Вдовы» Сергея Микаэляна, который открыл ей дорогу в кино.
У меня были замечательные родители, обалденная мама! Они ни в чем мне никогда не отказывали. Брат, когда ему исполнилось 13 лет, уехал жить в Москву к родителям своего отца. Он, кстати, работал референтом у Михаила Горбачева. Мама очень скучала без него. Она делала для нас все, что могла. Несколько раз пыталась усыновить детей. Первый раз девочка, которую мы присмотрели в больнице, умерла от белокровия. Второй раз в Керчи, где папа снимался в фильме «Улица младшего сына», мама нашла бездомную семью с десятью детьми. Уговаривала женщину отдать ей девочку, но та не согласилась. Еще помню, как на гастролях в Минске парализовало лилипута Сеньку. Он месяц жил у нас, пока за ним не приехали родители. Несмотря на то, что он был старше мамы, она ухаживала за ним, как за ребенком.
Конечно, мама поругивала меня иногда. Но в основном потакала всем моим прихотям. Говорю: «Мама, хочу заниматься танцами!» Она: «Хорошо!» Через некоторое время я: «Хочу пойти на плавание!» В ответ: «Пожалуйста!» Потом: «Купите мне пианино!» И она все это делала, водила меня, куда я захочу. Единственное, что не купила – велосипед. Сын актрисы Зинаиды Броварской разбился на нем в 14 лет. Поэтому мама сказала: «Нет!» Благодарна ей за то, что она никогда на меня не давила. Она мечтала, чтобы я занималась музыкой, но я увлеклась легкой атлетикой и мама не сопротивлялась.
Кстати, любовь к спорту мне передалась от нее. Она в молодости метала копье, занималась конным спортом. В короткометражном фильме «Збянтэжаны Саўка» она уверенно сидит в седле. Откуда в ее жизни появился мотокросс, неизвестно. Но факт: она даже стала чемпионкой Беларуси.
Знаменитая, но бедная
Когда я родилась, она бросила спорт. У нее и без того была огромная нагрузка. На ней весь быт: отец был совсем не рукастый. За мной приходилось смотреть. Много работы в театре. Она там выкладывалась полностью, иногда сил вообще не оставалось. Была очень импульсивной. Эмоции у нее всегда били, как фонтан. Если чувствовала несправедливость, мгновенно взрывалась. Потом быстро успокаивалась. Но это ей абсолютно не мешало уживаться в коллективе. У нее не было друзей, зато много приятелей. Она не любила богемную жизнь, предпочитала одиночество. Хотя у нас часто собирались компании. Если в Минске снимали какой-то фильм или на гастроли приезжали знакомые актеры из других республик, всегда заходили к Макаровой. Кого здесь только не было! Клавдия Шульженко, Глеб Стриженов… Мама – хорошая хозяйка, у нее всегда был порядок в квартире. Она накрывала шикарный стол. Помню ее борщ, колдуны. А какие она пекла пироги!
Мама всегда чувствовала себя неудобно за то, что она известный человек. Говорила, что ничем не отличается от людей, которые работают на заводах, дескать, они приносят не меньше пользы. Поэтому сторонилась сильных мира сего, всегда общалась с простыми людьми. Хотя могла бы иметь значительно больше. Машины тогда были у всех известных людей искусства, многие по несколько раз меняли квартиры. Мама всю жизнь прожила в одной, причем ее получал папа. Про машину вообще речь не шла. Нужно было идти просить. А она это делать не любила, это для нее как нож в сердце. Никогда ни перед кем не выслуживалась. Не представляете, как она была удивлена, когда ей присвоили звание народной артистки СССР. Обычно их давали членам партии, а мама в их число не входила. Мы узнали об этом из газеты. Видимо, кто-то во власти был поклонником ее таланта, поэтому и дали звание.
Одна действительно никогда ничего для себя не просила. Довольствовалась тем, что имела. Помню, как к ней пришли из Совмина и спрашивают: «Почему вы никогда не заходите к нам на склад?» Многие там постоянно паслись, а мама и дорогу не знала. Но тогда сходила, что-то выбрала для себя и для нас. В семье никогда не было денег. Мама не умела копить. Жила одним днем, не имела сберкнижек. Что оставалось, тратила на дачу.
Домик окнами на цветы
Дача – любимое место уединения. У мамы всегда была тяга к земле. Это от дедушки. Он после тюрьмы работал садовником. Когда еще не было дачи, мама под окнами устроила великолепный палисадник. Свои пионы караулила ночами: специально ставила на балконе раскладушку, но когда просыпалась, цветов уже не было. Землянику и клубнику во дворе сажала. Беседка была увита диким виноградом. Весь двор она засадила деревьями. И когда актерам давали участки за городом, сразу ухватилась за него. Она не занималась картофелем, свеклой, огурцами. Главное для нее – цветы. По тем временам у нее были диковинные виды. Она переписывалась с цветоводами со всего Союза, обменивалась семенами. Бывало после репетиций, спектаклей срывалась, ехала на дачу, полола свои цветочки под луной.
Мама вспоминала такой случай. Кто-то ей подсказал, что отходы жизнедеятельности слонов – хорошее удобрение для цветов. Раздобыла она эти лепешки, упаковала в сумку и поехала на поезде на дачу. Но по дороге сумку украли, думали, что артистка везет что-то ценное. Мама тогда не расстроилась, а рассмеялась: представляете лицо воришки, когда он увидел это «богатство»?
Как она любила свою дачу! Можно сказать, сама строила домик. Стройматериалы были дефицитом. Где-то разбирали какое-то строение, мама там брала что-то и тащила на себе за город. Ее несколько раз обманывали строители. Но она отдыхала душой в том уголочке. Часто сидела на лавочке с папироской в руках. Она и в семьдесят лет что-то там копала, сажала.
«Ах, как хочется на сцену…»
Конечно, у нее непростая жизнь. Она была востребована в театре, но в кино начала сниматься поздно. Как-то жаловалась, что ее заштамповали: режиссеры видели маму только в роли бабули. Но она не отказывалась ни от одного предложения. Помню, ее пригласили на пробы фильма «Без вины виноватые», но не утвердили. Для нее это был настоящий удар. Когда приглашали, срывалась и ехала в любую точку огромной страны. Несмотря на самочувствие. Так хотела наверстать то, что не успела в молодости, подзаработать копейку. За здоровьем совсем не следила, на боли никому не жаловалась. Несколько раз была на волоске. За два года перенесла три операции, у нее были проблемы с желудком. В 1988 году у нее обнаружили злокачественную опухоль, удалили ее. Помню, в начале сентября 1993 года позвонили из театра, звали ее играть в «Павлинке», которой обычно открывается сезон. А у мамы часто кружилась голова. Она мне тогда говорит: «Таня, так хочется на сцену, но боюсь, упаду у людей на глазах…» Отказалась. И через несколько дней ее сердце остановилось.
