На что идут игроманы ради игры и как их остановить?
Возможно, кому-то кажется, что преступления на почве игромании происходят не у нас, а где-то далеко. На самом деле данная проблема давно уже существует и в Беларуси. Так, в Жлобине на игорные автоматы подсели 47-летний отец и 20-летний сын. Спустив все свои сбережения, а также довольно крупный банковский кредит, азартные люди отправились “на заработки”. Сначала они ограбили магазин в Светлогорском районе, жестоко избив при нападении продавщицу. А затем на пограничном переходе “Новая Рудня”, надеясь разжиться деньгами, совершили убийство водителя-дальнобойщика. Этот случай, конечно, вопиющий, но более мелкие преступления “во имя игры” фиксируются довольно часто.
Совсем недавно в Минске гражданин Азербайджана за 12 часов проиграл на автоматах два с половиной миллиона рублей. Огорченный этим обстоятельством, мужчина схватил огнетушитель и разнес восемь “одноруких бандитов”. Потом он рассказал следователям, что за свою игрецкую карьеру просадил около полумиллиона долларов. А в Гродно на днях завели уголовное дело на парня, который заявил в милицию о том, что его ограбили. Потом выяснилось, что молодого человека никто не грабил, а “похищенные” 200 тысяч он оставил в игорном зале. Вот только рассказывать родственникам об этом не хотел.
Психически здоровый человек на такие поступки вряд ли решится. Еще около двух лет назад в нашей стране были зафиксированы первые случаи игровой зависимости. Сегодня от этой болезни официально лечат. В частности, в Минском городском наркологическом диспансере. Туда уже обратились за помощью пять человек, которые считают себя игроками.
— Чтобы поставить более или менее точный диагноз, за человеком необходимо наблюдать около года, — говорит психолог диспансера Юлия Громыхова. — Если в течение данного времени он хотя бы дважды сходил в казино или зал игровых автоматов, это уже дает повод задуматься. Затем мы обращаем внимание на вовлеченность человека в игру: живет ли он предвкушением куша, часто ли представляет, как будет играть, ищет ли деньги для игры. Наконец, смотрим, как складываются у наблюдаемого отношения с семьей, друзьями, коллегами.
— Как вы лечите тех, кто страдает игровой зависимостью? Таблетками?
— Только сочетанием индивидуальной и групповой терапии. Обычно группа анонимных игроков долго не существует, постоянно кто-то срывается, уходит. Поэтому те игроки, которые хотят лечиться, занимаются вместе с алкоголиками или наркоманами. На время лечения мы помещаем их в диспансер, в наркологическое отделение.
— Сколько человек сейчас лечится в диспансере от игромании?
— Один. Правда, вдобавок он пытается избавиться от наркотической и алкогольной зависимости. Согласно мировой статистике, примерно в 70 процентах случаев игровая зависимость сочетается с химической. У наших пациентов такое “комбинирование” наблюдается в 100 процентах случаев.
— Вы приравниваете игровую зависимость к химической?
— Конечно, ведь она столь же разрушительна для личности, как наркомания или алкоголизм. Только лечится гораздо сложнее. Во-первых, люди не видят в игре такой уж большой опасности, как в табаке или алкоголе. Даже на то, чтобы пациенты признали наличие проблемы, порой уходят месяцы. Во-вторых, игра у нас разрешена, это легализованный наркотик. Сети казино расширяются, открываются новые залы игровых автоматов, идет широкая реклама лотерей, операторы сотовой связи постоянно предлагают что-то выиграть. Все они сулят легкую наживу, обещают сделать вас чуть ли не героем...
— Многие окончили курс лечения?
— Три человека из семи. Они, собственно, и завязали с играми. Хотя говорить о полной победе над зависимостью не приходится. Об этом надо помнить всю жизнь.
— Какими могут быть последствия от игры?
— Помимо долгов и разорения, это руинирование собственной личности, когда человеку безразличны его близкие и вообще все, что происходит вокруг. Игроки, как и алкоголики с наркоманами, способны поднять руку на своих близких, что-то вынести из дома...
— На чем игроки “подвисают” чаще всего?
— Обычно на казино и игровых автоматах. Последние особенно опасны, потому что наиболее распространены и доступны. Как правило, в игорных залах нет фейс-контроля.
— Кого бы вы отнесли к группе риска?
— Обычно различным зависимостям подвержены дети из дисфункциональных семей. Не обязательно там родители алкоголики. Часто проблемы возникают у ребят, которых в свое время мамы и папы сильно опекали, постоянно контролировали. Говорили, во что одеваться, как себя вести, с кем дружить. Таким образом они лишали ребенка ответственности за свои поступки, хотя, возможно, и желали ему лучшего.
— Каков средний возраст игроков?
— Обычно это молодые люди, в среднем — до 25 лет. Самому молодому из тех, кто обращался за помощью, — 19, самому возрастному — 44.
— На что ваши пациенты шли ради игры?
— Некоторые проигрывали за месяц по 20 тысяч долларов. Понятное дело, что самим заработать такие деньги, да еще играя, невозможно. Один парень пригласил к себе в квартиру профессионального медвежатника, чтобы тот помог вскрыть родительский сейф и похитить оттуда 30 тысяч долларов, а также мамины украшения. Потом его друзья говорили, что ради игры он в прямом смысле мог мать продать... Наш первый пациент проиграл свою квартиру. В диспансер он обратился, когда ему негде было жить, и он ютился у своих родственников. Вообще же когда игроки начинают подсчитывать свои убытки, то это получаются машины, квартиры, яхты и даже пароходы. Хотя, понятное дело, это проигрывается не одномоментно.
— Азарт затягивает?
— Конечно. Пациент рассказывал, как он провел в игорных залах и казино около недели, не замечая ни дня, ни ночи. Впрочем, люди часто подвисают на игре на несколько суток.
