Оглянуться назад
События становятся более логичными и понятными, если на них посмотреть в ретроспективе.Мировой конфликт начался после мирового же финансового кризиса. Наломали дров американцы, предложив расплатиться за свои ошибки всем странам без исключения. С чем они были принципиально не согласны, поэтому запустились два процесса. Во-первых, обсуждение необходимости переформатирования глобальной финансовой системы и некоего международного ее контроля. Во-вторых, начался процесс деглобализации и регионализации. Спокойный, размеренный, но неотвратимый. Ни первый, ни второй варианты Западу были не нужны. В большей мере — Вашингтону, но в значительной степени и Европе.ЕС попытался выпутаться из неприятной ситуации, запустив реиндустриализацию, технологическую революцию 4.0. Но оказалось, что для этого у него нет ни кадров, ни ресурсов, ни общественной воли. Даже самый позитивный рывок требует выхода общества из зоны комфорта. Несмотря на широкую пропаганду и некоторые локальные успехи (Adidas, например, открыл первый за 30 лет завод в Германии — полностью автоматизированный и роботизированный), Европа по-прежнему продолжала зависеть от дешевых товаров из Юго-Восточной Азии и приемлемых по цене энергоносителей из России. Пик процветания Союза пришелся на 90-е, когда российский баррель стоил 12—15 долларов. Но те цены остались благостным воспоминанием. А жить при стоимости «бочки» около 70 долларов — предел, на который стала ориентироваться с 2016 года ОПЕК+, — оказалось проблематично. Денег меньше-то в ЕС, может, и не стало, но для удовлетворения потребностей и крупного капитала, и населения их уже не хватает. Назревала социальная модернизация. Но отрезать от своего пирога истеблишмент не торопился: рука не поднималась.
Когда заканчивается сказка
Вспомните: о чем дискуссировали политологи накануне пандемии? Будет революция в Европе или нет. А если не будет, то как Елисейский дворец сможет угомонить движение «желтых жилетов»? По форме их протесты, возможно, импонировали не всем французам, но по сути требований вызывали почти национальную солидарность. Не лучше дела обстояли на улицах Италии, Бельгии, Голландии. Волна социального протеста грозила перекинуться на Германию. Потушить недовольство помог вирус. По крайней мере, дал передышку и позволил под благовидным предлогом загнать население по домам. Даже сложно сказать, жесткие локдауны были обусловлены эпидемиологическими рисками или социально-политическими. Но пандемия поутихла, а проблемы остались.И конфликт в Украине, и противоборство с Россией позволяют политической элите (независимо от партийной принадлежности) удержаться на плаву. Мол, беднеющее население, растущие счета за коммуналку и другие экономические катаклизмы нужны ради безопасности европейского дома. Так иной раз расхитители стараются пожаром скрыть недостачу на складе. Иногда получается, надо признать. И сейчас этим занимаются западные политики. Поэтому и Джонсон, и Трасс, и Сунак могут быть оппонентами внутри страны. И даже ненавидеть друг друга. Но все дружно готовы помогать Украине. А что делать со стагнирующей британской экономикой, элита не знает. Эта же загадка мучает и немцев, и других правителей. Развитый мир неминуемо сползал в рецессию уже давно. И первопричина вовсе не Украина, или Россия, или другие внешние факторы. А кривая структура экономики этих государств.
В ЕС, который считается промышленно развитым регионом, для индустриальных нужд требуется всего четверть газа. А остальные объемы расходуются на комфорт. По большому счету ничего не имею против сытых и обогретых европейцев. Но глупо предполагать, что можно жить припеваючи, расходовать колоссальные ресурсы и при этом мало производить. Рано или поздно (и этот момент подошел к концу 2000-х) сказка заканчивается. И дефицит торгового баланса уже не получалось «закрывать» необеспеченной эмиссией и ростом долга. Назревала трансформация. Но не было для этого политической воли. И если сегодня в Лондоне, Берлине и Париже откровенно говорят «золотая эра закончилась», то эту понятную истину не могли озвучить год назад: возмущенные граждане прогнали бы таких руководителей. А сегодня все можно свалить на противостояние. Уже в этом выигрыш. Задача-максимум — подгрести под себя ресурсы. Победа или поражение в донбасских степях — только средство. Другой вопрос, что противостояние (а оно всегда присутствует), доведенное до уровня конфликта, развивается не всегда предсказуемо. По крайней мере, пока переложить свои проблемы на третий мир у западных экономик не получается. Но они стараются, затягивая конфликт на Востоке.
volchkov@sb.by
