Для 63-летнего актера и бывшего губернатора Калифорнии наступили нелегкие времена. Много лет Арнольд успешно скрывал от семьи сына, прижитого с прислугой. И наконец тайное стало явным.
Сын Терминатора
Декабрь 2010 года. Бейкерсфилд, Калифорния
Из окна огромного джипа Арнольд меланхолично смотрел на коричневый домик в испанском стиле с противоположной стороны улицы. Несколько месяцев назад он сам подобрал его для старшей горничной Патти Баена, которая пр
оработала на семью Шварценеггер 20 лет.
Цену домика – $268 тыс. – Арнольд считал несоразмерной, будь его воля, он выбрал бы для Патти что-нибудь попроще, в менее престижном районе, где ее простонародные манеры и татуированный бойфренд не так бросались бы в глаза. Он полагал, что уроженке Гватемалы, которая всю жизнь ютилась в крошечных, как спичечные коробки, съемных квартирках в рабочих районах Лос-Анджелеса, даже стандартный двухэтажный домик «среднего класса» с маленьким квадратным газончиком должен был показаться дворцом. Но у Патти оказались более серьезные запросы, не зря же она столько лет убирала его монументальные особняки. Она избалована роскошью, пусть даже и чужой.
Арнольд никогда не скупился на зарплаты, премии, подарки и праздники для людей, которые на него работали. Он сделал все, чтобы Патти и ее дети катались как сыр в масле, возил их вместе со своей семьей отдыхать. В свое время, когда у них с мужем родился третий ребенок – сын Роджер, Арнольд стал его крестным отцом, а ее четвертого, уже внебрачного, сына – Джозефа обожал и баловал сверх меры. Младшенький Патти был ровесником его сына – Кристофера, мальчики часто играли вместе. После стольких лет знакомства привязанность актера-губернатора к Патти, забота о ее оставшихся без отцовского влияния детях казались его домашним чем-то естественным. Однако покупка дома явно вышла бы за рамки представлений даже о самых теплых отношениях между работодателями и прислугой.
Его приезд сюда тоже выходит за эти рамки. Сначала Арнольд планировал поговорить с Патти у себя дома, но подумал, что это слишком рискованно. К тому же ему хотелось повидать сына. До тех пор пока сходство Джозефа с биологическим отцом не стало слишком заметным, он приходил в дом Шварценеггера вместе с мамой. Но Мария могла заметить, что по мере возмужания лицо сына гватемалки приобретает характерные австрийские черты...
Решетчатые воротца открылись, выпустив на улицу темноглазого, но удивительно светлокожего и светловолосого для его официального латиноамериканского происхождения подростка с пуделем на поводке. Соседи, которые не в восторге от самой Патти, наперебой хвалят мальчика – вежливого, послушного, скромного, всегда готового помочь.
Арнольд имел все основания гордиться и четырьмя детьми, рожденными ему Марией, но ведь их папа, строгий и требовательный, всегда был рядом. С малолетства воспитывал дочек и сыновей, приучал к спорту, здоровому образу жизни, порядку и дисциплине. Например, если кто-то из младших Шварценеггеров вдруг оставлял в комнате разбросанную одежду, старший Шварценеггер собирал вещи в охапку, выносил в сад и сжигал в бочке для обрезанных веток и сухой листвы. А на возмущенные вопли отпрысков невозмутимо отвечал: «Если вы обращаетесь с вещами, как с мусором, значит, тот, кто за вами убирает, тоже вправе поступить с ними как с мусором».
А этот парень даже не знает, чей он сын. С мужем, который записан в графе «отец» в свидетельстве о рождении, Патти разбежалась вскоре после родов. Сейчас Джо называет папой Алекса, сожителя матери. Конечно, к доброму дяде Арни, неисчерпаемому источнику подарков и развлечений, он тоже питает какие-то чувства, но права принимать участие в воспитании у Шварценеггера нет.
Семейная политика
Дождавшись, пока мальчик с собакой скроются за углом, Арнольд выбрался из джипа, вытащил из багажника рождественские подарки и торопливо перешел улицу.
Патти приняла подарки, провела его в застекленную гостиную. 
– Я прошу тебя с января уйти на пенсию.
Патти недоверчиво уставилась на него влажными темными глазами.
– Почему это? Тебе не нравится, как я работаю?
– Я хочу, чтобы ты больше занималась сыном.
А еще ему хотелось бы, чтобы Патти перестала маячить перед глазами, как постоянное предостережение. Для Арнольда не было секретом, что Мария уже давно обдумывает возможность развода. Представительница «королевской семьи Америки», клана Кеннеди, Мария с самого начала не одобряла его политическую карьеру, говорила, что провела в окружении политиков всю жизнь и очень от них устала. Но Арнольд понимал, что кроется за этими словами. Его решение баллотироваться в губернаторы Калифорнии поставило ее в неловкое положение, потому что долг жены требовал от потомственной демократки поддерживать мужа-республиканца.
Разница в политических воззрениях и раньше причиняла супругам большие неудобства. На семейных обедах Арнольда, выросшего в доме без электричества и холодильника, с туалетом на улице, раздражали душеспасительные разговоры родственников жены о судьбах народа. Что может знать об этом народе тот, кто видит его только из окна лимузина, кто никогда не думал о том, что его дети будут есть завтра, не искал работу ради выживания, а не ради самоутверждения?
Мария ратовала за равноправие и самоуправление, ее муж – за сильную, строгую власть, которая обеспечит людям стабильность путем исключения всякой самодеятельности с их стороны. После подобных внутрисемейных дебатов оскорбленная в лучших чувствах Мария запиралась в спальне, а Арнольд отправлялся спать на диван в кабинете. «Мы с женой так часто спорили о политике, что я до сих пор не понимаю, как нам удалось сделать четверых детей», – невесело шутил Терминатор.
От развала семью спасли обрушившиеся на клан Кеннеди несчастья. Умерли сначала мать, а потом и отец Марии. После череды невосполнимых потерь мысль о том, чтобы по доброй воле потерять еще кого-то из близких и остаться наедине со своим горем, пугала ее, как пугала бы любого нормального человека.
Но время понемногу притупляло боль утраты. Арнольд чувствовал: достаточно маленькой искорки, чтобы пороховая бочка, в которую превратился их брак, с грохотом разлетелась на кусочки. Ему не хотелось потерять жену, остаться одному в 63 года, травмировать и разочаровать детей, похоронить политическую карьеру под руинами скандала. В панике он пытался замести следы былых грехов. Патти, конечно, молчала об их связи почти 14 лет, но здесь могло хватить даже одного неосторожного, сказанного не ко времени или не к месту слова. Она должна покинуть дом бывшего любовника как можно скорее.
– И как, по-твоему, я буду кормить сына, если потеряю работу? – Патти выпрямилась во весь свой небольшой рост и подбоченилась, давая понять, что не собирается сдавать позиции.
– Разве ты не слышала, что я сказал? – Арнольд повысил голос. – Тебе не нужно больше нигде работать, ты должна быть рядом с сыном. У него начинается трудный возраст, я не хочу, чтобы он оставался без присмотра и пошел по кривой дорожке. Деньги не будут проблемой, я обещаю.
Госпожа горничная
1994 год. Лос-Анджелес
Без Марии и детей, уехавших отдыхать на Гавайи, особняк был тихим и пустым. Арнольд, который совершенно замотался с рекламными кампаниями «Правдивой лжи» и «Джуниора», радовался непривычному покою. Придя домой, он сразу протопал в спальню, где собирался заснуть как минимум на сутки. Но, едва приоткрыв дверь, остановился как вкопанный. Перед зеркалом спиной к нему какая-то 
женщина натягивала на себя платье его жены. На супружеской кровати Шварценеггеров лежала униформа горничной.
Самозванка была значительно ниже ростом и полнее, чем Мария, так что платье садилось плохо. Однако отражение в зеркале нравилось ей настолько, что она даже не заметила, как пришел хозяин.
Налюбовавшись, самозванка уверенным привычным жестом открыла шкатулку с драгоценностями Марии, выбрала жемчужное ожерелье и, откинув набок распущенные темные волосы, застегнула его на смуглой шее. Арнольд наконец-то понял, почему Мария периодически теряла то или иное украшение, а через два-три дня обнаруживала его в другой шкатулке или ящике комода. Женщина взяла с покрывала свою униформу и уже собиралась было выйти. Заинтригованный и, что уж греха таить, изрядно возбужденный пикантным спектаклем, Арнольд отступил от приоткрытой двери и напружинился, готовясь застать жертву врасплох.
– Попалась! – сыто взрыкнул он, заключив горничную в железные объятия.
– Ну и что все это значит? – строго спросил он у Патти.
В ответ на него излился водопад объяснений, щедро приправленных слезами. Заламывая руки, Патти призналась, что боготворит Марию и хочет быть такой, как она. Горничная старалась во всем имитировать своего кумира, перенимала стиль поведения, манеры, слова, жесты, а потом отрабатывала их на прохожих. Ей нравилось хотя бы несколько часов чувствовать себя элегантной дамой из высшего общества. Патти клялась, что выбирала только те платья, которые Мария давно не носила, и возвращала их в идеальном виде. Хозяйка ничего не замечала. В это Арнольд охотно верил: гардероб Марии простирался в бесконечность, и многие вещи действительно не покидали его годами.
Патти все еще ревела в три ручья, уверенная, что теперь ее непременно уволят. Арнольд присел рядом с ней на кровать, обнял за плечи, и женщина охотно уткнулась влажным лицом в его грудные мышцы. А он вдруг подумал о том, что Патти могла бы действительно изображать для него Марию. Только простую, живую и эмоциональную, без ауры врожденного превосходства, которая заставляла Арнольда чувствовать себя рядом с женой-принцессой неотесанным австрийским свинопасом...
Два следующих года Арнольд находился на верху блаженства. Его больше не угнетали ни сдержанность жены, ни высокомерие ее родственников, которые смотрели на него, как римские патриции на косматого варвара-гладиатора. Он в любой момент мог спастись в объятиях верной и бесхитростной Патти, которая продолжала «играть в Марию».
Две его женщины забеременели почти одновременно. Осенью 1997 года их сыновья родились с интервалом в пять дней.
Даже теперь, когда их с Патти больше не тянуло друг к другу, Арнольд подозревал, что она так и не рассталась с наивной и несбыточной мечтой однажды занять рядом с ним место Марии перед Богом и людьми. Добиваясь признания их связи и общего сына, она понимает, что такого унижения Мария не простит.
Час расплаты
Январь 2011 года. Брентвуд, Лос-Анджелес
– Зачем ты цепляешься к моей семье? Я благодарен тебе за все, что у нас было, за сына, но, если разобьешь мой брак, ты ничего не добьешься. Может, что-то даже потеряешь.
– Я ничего не хочу для себя, только сохранить работу. Но мой сын должен иметь все, что имеют другие твои дети. А если ты будешь мне угрожать, я пойду прямо к Марии и сама ей все расскажу.
С трудом поборов искушение придушить нахалку, Арнольд выскочил из комнаты для прислуги. Патти вздохнула с облегчением и едва не подавилась вздохом, когда в проеме другой двери увидела Марию, бледную, с плотно, до белизны сжатыми губами.
– Что ты мне расскажешь, Патти?
Мария давно заметила и внешнее сходство сына Патти со своим мужем и сыновьями, и нетипичную для Арнольда нежность к этому мальчику. Вопреки очевидному Мария все еще надеялась, что ошибается.
– Это правда, что младший ребенок Патти – твой сын? – спросила Мария Арнольда. – Постарайся не врать, пожалуйста.
Арнольд посмотрел на жену. Он репетировал этот разговор, но в его сценарии все было не так неожиданно, не так окончательно.
– Правда.
Он приподнялся, чтобы подойти к Марии, обнять ее. Она отшатнулась, угадав его желание, и Арнольд снова опустился в кресло.
– Я совершил ошибку, но это было больше десяти лет назад… Я люблю тебя. Пожалуйста, не принимай поспешных решений. Ты куда?
– Собирать вещи, – сказала Мария через плечо. – Поживу в отеле. Не могу здесь находиться, спать в постели, где ты сделал горничной ребенка. Не хочу тебя видеть.
– Я понимаю.
Эпилог
9 мая 2011 года, отпраздновав 25-ю годовщину брака, Арнольд Шварценеггер и Мария Шрайвер объявили о расставании. В заявлении сказано, что супруги все же попытаются сохранить семью, хотя Мария уже наняла известного адвоката по бракоразводным делам. При разводе ей полагается как минимум половина состояния мужа, которое оценивается в $400 млн.
Дети четы отреагировали на развод родителей и новость об уже давно случившемся прибавлении в семействе по-разному. Кэтрин и Патрик решили сменить фамилию со Шварценеггер на Шрайвер. Арнольд заморозил все свои кинопроекты, сообщив, что не сможет в ближайшее время приступить к работе по «личным причинам».
Екатерина ЖИВОВА, ООО «Теленеделя», Москва (специально для «ЗН»)
