29 июня 1944 года командующему 3-м Белорусским фронтом Ивану Черняховскому исполнилось всего 38 летК войне вроде бы не подходит слово "торжество". Но 27 июня 1944 года у командующего 3-м Белорусским фронтом Ивана Даниловича Черняховского было несколько причин для торжества над врагом.
Рано утром его войска полностью освободили Оршу. Теперь прямой путь на Минск был открыт.
Это ли не повод для торжества? Но он не единственный. В тот же день под Витебском войска 39-й армии генерала И.Людникова и 43-й армии 1-го Прибалтийского фронта генерала А.Белобородова, отбив многочисленные контратаки, завершили окружение четырех немецких дивизий. На этом участке фронта был пленен и тот, кто возглавлял немецкую оборону Витебска - командир 53-го армейского корпуса генерал от инфантерии Фриц Гольвитцер.
- Да ведь это мой старый заочный знакомый, - сказал Черняховский, когда ему доложили об этом. - Я Гольвитцера еще с Воронежа помню...
Здесь, мне кажется, следует обратиться к событиям, происходившим летом 1942 года в Воронеже. Наступление немецких войск на этот город, который был избран точкой поворота сил вермахта на юг, к Сталинграду, оказалось полной неожиданностью для нашего командования. Еще вчера находившийся в тылу, Воронеж за каких-то два-три дня стал фронтовым городом.
Вновь сформированный 18-й танковый корпус генерала Черняховского прибыл сюда в самые трудные дни начала июля. Город обороняли две армии - 40-я и 60-я.
Черняховский к тому времени уже многому в ходе войны научился. У него в корпусе имелось две сотни новеньких Т-34, и ему хотелось эту громадную силу использовать разумно, массированно.
Командующий 60-й армией Антонюк, которому был передан корпус Черняховского, равно как и командующий фронтом генерал Ф.Голиков, еще не постигли азбуку современной войны, они намеревались затыкать танковыми соединениями образовавшиеся в нашей обороне бреши.
Происходило явное недопонимание возможностей применения крупных танковых сил, с чем Черняховский не стал мириться. У него возникли трения с командующим фронтом. Но получилось так, что Ф.Голикова сменил Н.Ватутин, а он был человек иного военного кругозора и уже освоил принципы современной войны, научился заимствовать у немцев их же тактику. Н.Ватутин и поддержал Черняховского в трудные для него дни. А вскоре Н.Ватутин и А.Василевский добились у Сталина смелого назначения танкиста командующим общевойсковой армией.
Немцы к тому времени фактически уже заняли Воронеж, в наших руках оставались лишь пригороды этого города, надвое разделенного одноименной рекой, не такой уж широкой. Однако дальше Гольвитцер не прошел. Черняховский сумел не только укрепить свою оборону, но и переломить инициативу, зимой 1943-го перейти в наступление и освободить Воронеж.
Накануне Курской битвы армия Черняховского вошла в состав Центрального фронта, которым командовал К.Рокоссовский. Вот какое впечатление сложилось у него о молодом командарме
: "Знакомясь с войсками 60-й армии, переданной нам из Воронежского фронта, - писал К.Рокоссовский в своих воспоминаниях, - я внимательно приглядывался к генералу И.Д.Черняховскому. Это был замечательный командующий. Молодой, культурный, жизнерадостный. Изумительный человек! Было видно, что в армии его очень любят. Это же сразу бросается в глаза. Если к командарму подходят докладывать не с дрожью, а с улыбкой, то понимаешь, что он достиг многого".
Генерал армии М.Гареев в 1944 году был майором, воевал в 184-й стрелковой дивизии, которая входила в 5-ю армию, наступавшую на Богушевском направлении. Вот что он рассказывает
: - Прибыв к нам в дивизию, командующий фронтом не стал заслушивать, как это было раньше, доклад комдива генерал-майора Б.Городовикова, а внимательно изучил карты. Затем задал несколько вопросов, заслушав ответы, кратко и четко сделал некоторые уточнения. Потом отправился на передний край. Здесь потребовал указать места, где будут сделаны проходы в минных полях, выяснил, каков порядок их преодоления, сличил запланированные огни артиллерии на картах командиров стрелкового батальона и артиллерийского дивизиона. Прибыв в исходный район танков непосредственной поддержки пехоты, приказал командиру роты и механику-водителю головного танка вести его по маршруту выдвижения. Дойдя до рубежа развертывания и убедившись, что командир роты знает места проходов в своих минных полях, поехал на позицию полковой артиллерийской группы.
Обычно перед началом наступления проводятся мероприятия по дезинформации противника. Вопреки избитому правилу, Черняховский накануне Белорусской операции приказал поставить деревянные макеты в тех районах, где предусматривалось действительное сосредоточение ударных группировок. Зачем? Чтобы ввести врага в заблуждение. Немцы распознали, что это не настоящие орудия, а щиты и фанера, и думали, что на этом участке мы наступать не будем. А Черняховский после этого выдвинул свои войска туда, где их не ждали. Удар оказался для противника неожиданным.
Он учел и то, что зимой, когда наши войска изготавливались к атаке, артподготовка часто велась по пустому месту, потому что немцы в это время уходили вглубь своего участка обороны. Как только артиллерия умолкала, они возвращались и вновь занимали первую траншею. За день до начала Белорусской операции в полосах дивизий первого эшелона была проведена разведка боем передовыми батальонами. Немецкое командование приняло ее за очередное наше неудачное наступление и поэтому, когда на следующий день двинулись главные силы, это ошеломило врага.
На Богушевском направлении артподготовка велась вяло, слабее, чем на Оршанском. И это опять-таки позволило ввести противника в заблуждение. Но именно здесь Черняховский предполагал наибольший успех. И не ошибся. 5-я армия генерала Н.Крылова в первый же день прорвала главную полосу вражеской обороны и продвинулась вперед на 10 - 12 километров. Тогда вслед за ней Черняховский ввел здесь в сражение конно-механизированную группу, а затем и 5-ю гвардейскую танковую армию П.Ротмистрова с тем, чтобы она перерезала путь отхода оршанской группировке противника. Когда наши танкисты ворвались на привокзальную площадь Толочина, станция еще принимала поезда, и немцы не сразу разобрались, в чем дело.
27 июня вечером Черняховский имел возможность допросить пленного генерала Гольвитцера. Происходило это во дворе дома, где размещался командующий фронтом. В фондах Белорусского государственного музея истории Великой Отечественной войны хранится комплект издававшегося в Москве в годы войны на немецком языке журнала-листовки "Фронтовая иллюстрация". Там и нашел я снимок, сделанный во время этого допроса. С правой стороны вкопанного в землю стола, скрестив руки, сидит Фриц Гольвитцер, рядом с ним - командир 206-й пехотной дивизии генерал Хиттер. По левую сторону стола - член Военного совета фронта генерал В.Макаров, за ним в центре - Черняховский, далее - генерал-полковник авиации Ф.Фалафеев.
Гольвитцер сидит сгорбившись. Черняховский спрашивает
: - Как случилось, что вы сдались в плен?
- Это произошло в результате неосторожности. Дивизии моего корпуса удерживают Витебск. Впрочем, я прошу, если это возможно, информировать меня об истинном положении дел в районе Витебска.
- Выходит, он не знает обстановки и со своими генералами в плену не встречался? - спросил Черняховский у офицера, охранявшего пленных и стоявшего поодаль от стола, за которым сидели генералы.
- Да, его сразу привезли сюда.
- Тогда пусть узнает подробности от своих подчиненных.
Появление командира 206-й пехотной дивизии генерала Хиттера повергло Гольвитцера в уныние.
- Генерал Хиттер, - обратился к нему Черняховский, - подтвердите, что 53-го армейского корпуса больше не существует, он разгромлен и пленен войсками 3-го Белорусского фронта.
- Это действительно так, - уныло произнес Хиттер.
Гольвитцер был в шоке. Однако он довольно быстро сумел справиться с этим потрясением и взять себя в руки. Теперь он с отрешенным видом глядел на тех, кто находился по ту сторону стола. Учтиво ответил на какой-то вопрос генерала Макарова, а сам то исподволь, то напрямую довольно бесцеремонно разглядывал только одного, самого молодого из сидевших напротив советских генералов - командующего фронтом. Черняховский держался спокойно и сдержанно.
Вчера генерала Черняховского постигло большое горе: ему сообщили, что погиб его родной брат. Погиб под Богушевском, у деревни Алексиничи, возле речки Оболянка. Как и старший, он был танкистом.
...Черняховский поднялся из-за стола и пошел в дом. Надо было ускорять наступление, поскорее освободить многострадальный Минск. Ставка требовала сделать это не позже 7 - 8 июля. Черняховский рассчитывал управиться раньше.
Через день, 29 июня, ему исполнится 38 лет. В душе гордясь своей молодостью, он не любил, когда о ней говорили другие, ему казалось, что это как бы ставит под сомнение его военную опытность.
...Дважды Герой Советского Союза генерал армии Иван Данилович Черняховский не дожил до Победы. Утром 18 февраля 1945 года в Восточной Пруссии он решил поехать в 3-ю армию, которой командовал генерал А.Горбатов. На развилке шоссе у города Мельзак раздался единственный разрыв снаряда. Осколок попал Черняховскому в грудь. Рана оказалась смертельной. Кроме него, никто из сидевших в "Виллисе" не пострадал. Не была повреждена и машина.
В номерах московских газет за 19 февраля должен был быть опубликован указ о присвоении Черняховскому звания Маршала Советского Союза. По указанию Сталина его сняли с газетных полос, заменили сообщением о гибели генерала. Воинские звания посмертно не присваиваются.
