У кого в XVI веке пользовались успехом длинноносые дамы и почему не имеет смысла спор, чьим государством было ВКЛ.
“История изучает не только материальные факты и институты, ее подлинный объект — человеческая душа”, — полагал французский исследователь Фюстель де Куланж. В 50—60-е годы прошлого века в мире сформировалась необычная наука на стыке психологии и истории — психоистория. Ученых привлекли не деяния забронзовевших героев, а мышление, чувствование простых людей. Психоистория — модное направление, число психоисторических трудов значительно: от классических, вроде исследования мировоззрения средневекового европейца, предпринятого Ле Гоффом, до психоаналитического разбора личностей Моисея, Лютера... В нашей стране успела сформироваться своя психоисторическая школа. О том, как мыслили наши предки и чем современный белорус отличается от своего средневекового предшественника, “НГ” рассказал представитель этой школы историк Дмитрий САМОХВАЛОВ.
— Дмитрий Сергеевич, что такое психоистория и зачем она нужна?
— Как наука историческая психоистория изучает психологические причины исторических событий. Тем для изучения очень много: например, не только психобиографии известных деятелей, особенности их характеров, но и изменение психики простого человека в разные периоды истории, ментальность той или иной эпохи. Одна из важнейших проблем — история детства, ведь, если мы хотим понять человека, скажем, XVII века, нам нужно углубиться в систему воспитания той поры. Да, люди ели, пили, любили во все времена (первая дошедшая до нас берестяная грамота — любовное послание женщины мужчине), но в прошлом они мыслили и чувствовали несколько иначе.
— Насколько активно развивается психоистория в Беларуси?
— В БГУ все началось с лекции американского профессора Джеральда Атласа в 1997 году и книги Ольги Шутовой “Психоистория” — успех был необычайный! Уже с начала 2000-х годов курс преподают на всех исторических факультетах белорусских вузов. Вообще в нашей стране — одной из немногих из стран СНГ — это направление развивается относительно неплохо. В прошлом году на всемирном историческом конгрессе в Амстердаме ученые высказывались, что ближайшие 30—40 лет психоистория будет очень перспективным направлением.
“Спор о ВКЛ не имеет смысла...”
— Давайте посмотрим на простых белорусов прошлого — чем отличались наши предки с точки зрения психоистории?
— Начнем с того, что в XI—XVII веках люди, населяющие территорию нашей страны, еще не осознавали себя белорусами... Это сегодня мы понимаем себя как часть этноса или государства, но для человека Средневековья (и даже для крестьянина позапрошлого столетия) такая картина была неочевидной. Другое дело — сословная принадлежность, которая определяла права и обязанности, задавала формальное место в обществе. (Мы, кстати, думаем, что феодальная система основана исключительно на силе, но вассалитет — это именно личные отношения.) Однодворная шляхта не слишком отличалась от крестьян в плане быта и достатка, но различия в поведении, общении были разительней, чем между иностранцами...
— Выходит, национальность как концепция возникла гораздо позже?
— Понятие оформилось в конце XVIII века, но для Беларуси и Литвы проблема национальной идентичности и гражданского общества стала актуальна лишь в начале XX века. Как мне кажется, ключевую роль сыграла Первая мировая война — хотя о ней редко вспоминают, но она привела к перемещению огромных масс людей, потокам беженцев. Пропаганда белорусских интеллектуалов тогда легла на благодатную почву.
— Великое Княжество Литовское — оно в таком случае не имеет национальной окраски?
— Да, и точно так же не имеет смысла популярный спор о том, чьим государством было ВКЛ: белорусским или литовским? Ни тем и ни другим. Это было сословное государство: огромная империя, простиравшаяся от Балтийского до Черного моря, выросла из родственных связей великих князей. Постепенно, с ростом военного сословия — шляхты, власть захватила ее богатейшая верхушка — магнаты. И, когда в начале XIX столетия российские власти попытались уменьшить количество шляхты, это вызвало недовольство и протест: шаг был равнозначен лишению гражданства или запрету разговаривать на родном языке для нас с вами.
О менталитете
— И как жили, мыслили люди той эпохи?
— ХVI век называют золотым для нашей культуры. Что же он собой представлял? Не хватало качественных продуктов. Например, хлеб был зараженный спорыньей. Возникали эпидемии, что приводило к массовым миграциям. Люди того времени вообще были мобильнее — вспомните паломников, которые могли разом бросить и работу, и семью. Сегодня мы боремся с пьянством и говорим: “Это генетическое вырождение”, но тогда пили значительно больше и вина, и пива... Когда шведское войско в середине XVII века вторглось на нашу территорию, король потребовал от местного населения снабжать армию пивом не потому, что шведы были сибариты или алкоголики: монарх волновался об их здоровье — люди и животные массово травились некачественной водой. Между прочим, до экспансии в Новый Свет и освоения сахарного тростника как сельхозкультуры, появления его крупных плантаций сахаросодержащих продуктов не хватало. Городское население страдало от хронической гипогликемии (низкий уровень сахара в крови), что приводило к повышенной агрессивности людей.
— Народ был злее? А как же белорусский менталитет — “талерантнасць, памяркоўнасць”?
— До сих пор в учебниках пишут о “генетически наследуемом национальном характере”. Но его нет! Это миф, который мы создали сами для себя. Каждая эпоха формирует свой характер. Этнографы XIX века писали о белорусах как о замкнутых, хитрых, угрюмых. Сегодня вы так не скажете! Когда я был в Африке, то убедился, что образ “диких” масаев высосан из пальца турфирмами — на самом деле, это люди, которые пользуются мобильниками, с высоким образовательным уровнем...
Про “это” или кое-что о личной жизни
— Семейная жизнь Средневековья разительно отличалась от нынешней?
— Отличалось очень многое, даже представления о красоте. Успехом пользовались небольшие полненькие черноволосые дамы, часто, судя по портретам, длинноносые. Во многом идеал внешности задавала королева. В среднем продолжительность жизни составляла 25—35 лет, а это накладывало отпечаток на само понятие семьи: были приняты детские браки, когда девочек отдавали замуж в 8—12 лет, а мальчиков женили лет в 15. Естественно, что поначалу они были вынуждены жить с родителями. У нас есть много поводов думать, что за молодого мужа первоначально обязанности выполнял его отец (есть косвенные подтверждения, например, в проповедях новгородских епископов). Во Флоренции мужчины женились в 30—35 лет на 15—18-летних, и после смерти главы семьи с вдовой жил, вел хозяйство и воспитывал детей один из братьев жены. Существовали разные типы семей. Среди простого народа, особенно горожан и крестьян на юге, — расширенные. Но в определенные периоды, когда земли или жилья хватало, расширенные семьи уступали место нуклеарным. В Беларуси со второй половины XIX века крестьянам стало выгоднее жить отдельно, ведь после освобождения от крепостной зависимости налоги они платили сами за себя.
— А что насчет воспитания детей?
— Условия были спартанскими, сегодня мы уделяем детям гораздо больше внимания. Известный историк ХIХ века Адам Киркор писал, что мать, работая в поле, могла взять ребенка с собой, и весь день он лежал, предоставленный сам себе... В ту пору малышей воспитывали либо старшие дети, либо немощные старики. Даже в богатых семьях существовала традиция (ее блестяще описал Короткевич) отдавать детей на воспитание специально нанятым людям. Широко распространено было обращение к кормилицам (детей вообще кормили молоком дольше — лет до 3—6, а в одном из арабских текстов и вовсе говорится о 10 годах). Воспитание было жестким — в Британии и Германии дети могли прислуживать взрослым за столом. Быть дворянином не означало лучших условий: к примеру, полуграмотная мать-крестьянка вывела в люди Янку Мавра, а выходец из шляхты Феликс Дзержинский воспитывался очень строго.
— Правда ли, что детей воспринимали как “маленьких взрослых”?
— Не совсем. Да, в XVI веке не было детской одежды в принципе, но понятие “ребенок” было. Нельзя сказать, что детство сегодня длится дольше, хотя мы и вынуждены усваивать больше знаний и навыков. Детство стало насыщенней.
— Один из главных вопросов — роль личности в истории. Как ответите на него Вы?
— История — наука о людях, а они не всегда поступают рационально. Политические лидеры — не исключение, многое зависит от конкретной личности, а не от политико-экономической конъюнктуры. Мы можем сто раз повторять, что и до Петра I в России проводились реформы, но громадный сдвиг совершил именно он. Страсть к завоеваниям Александра Македонского привела к взаимопроникновению культур и формированию целой эпохи — эллинизма. Со временем мы можем видеть, к позитивным или негативным последствиям привели те или иные решения. Но психоисторик не судья: мы не оцениваем людей прошлого, а пытаемся их понять.
Справка “НГ”
Дмитрий Самохвалов, кандидат исторических наук Родился в 1975 году в Минске, окончил истфак БГУ, в настоящее время доцент кафедры источниковедения. Специализируется на психоистории, теории истории, истории детства, истории сексуальности. Автор около 50 научных работ. Член Международной психоисторической ассоциации (США), Европейской ассоциации виртуальной истории (Нидерланды). Помимо истории увлекается путешествиями: за последние годы побывал в Японии, Индии, Танзании, Кении, Иране, Монголии и других экзотических странах.
