Когда в ночь с 11 на 12 мая наш автобус остановился в пункте пропуска «Новые Яриловичи» и, открыв глаза, я увидела за окном пляшущих человечков, сразу поняла: это катастрофа. И спасения не будет. Память выдала файл с выражением лица моей подружки, которая одним ударом выбила из моих рук банан, когда прошлым летом мы, разбив палатки, устроились перекусить.
— Не смей! — кричала Анечка. — Ты погибнешь!!!
Банан вывалился из кожуры и упал в траву. Анечка сожгла его в костре. Огонь поглотил и кожуру.
— Комары, — зловеще шептала она, — любят банановый запах!
Я никогда не относилась к комарам серьезно. Укусят — почешусь. В конце концов, это ж не пчелы. Ко мне, проведшей детство во влажной среде белорусских болот, ни один комар носа не подточит. Так я думала. Но человек — существо уязвимое. И обиднее всего, что пришлось–таки выбираться из автобуса в пункте пропуска «Новые Яриловичи», и, шагая к тому самому месту, которое знающие люди подписали WC, я с ужасом наблюдала, как плотная комариная туча следует за мной. Такие есть слова, которые леди обычно не произносят. Но это была необычная ситуация, и я позволила себе сопроводить этот ритуальный танец — отмахивание от комаров некоторыми комментариями. А приблизившись к строению WC, стены которого были выкрашены краской жизнерадостного ярко–желтого цвета, я обнаружила кое–что особенное, заслуживающее еще нескольких необычных слов. Плотный бурый комариный ковер покрывал все здание от фундамента до крыши. И, почуяв легкую добычу, он стал отрываться от стен...
О! Эти безвыходные ситуации, когда ты выбираешь между терпеть и терпеть. Терпеть в настоящем я уже не могла, потому выбрала терпеть в будущем. И вот оно настало: сижу, чешусь, вспоминаю, что первое упоминание комаров числится за Аристотелем. Эх, в том далеком IV веке до рождества Христова — кажется, это было именно тогда, светлый ум, видимо, не однажды был искусан за те же места, что и я. Так чего роптать–то! И устроившись на сиденье автобуса, я продолжаю свой путь до Киева, вспоминая что–то такое про Аристотелеву веру в то, что мухи, комары и моли возникают из ничего: из грязи, земли или навоза.
Я тоже задаюсь вопросом: на кой они нужны, эти комары? И в этот вопрос можете добавить немного эмоциональной окраски, вставив между слов ту самую парочку непечатных выражений. И ответ напрашивается сам собой. Кто его знает! Хотя...
Волки — санитары леса. Крысы — двигатель медицинского прогресса и пища кучи хищников. Дождевой червь взрыхляет землю. Кроты тоже взрыхляют, по дороге поедая всякую мелочевку — личинок да гусениц, которые могут нанести вред растениям. И, конечно, в этой цепочке ложью было бы не упомянуть про комара. Он, как и слепень, — важное звено в пищевых природных цепочках. Ими питаются насекомоядные птицы, стрекозы, лягушки и летучие мыши. Личинок комаров поедают рыбы, а слепни участвуют в опылении растений. В 60–х годах в бассейне реки Обь уничтожение комаров привело к тому, что пропала рыба, чьи мальки питались личинками комаров.
Все вроде понятно. Жалко только, что в этой цепочке задействована я. Рассуждаю и чешусь. Но чего не сделаешь для сохранения жизни на земле. Чешусь. И опять засыпаю, с чувством удовлетворения. Почесываюсь во сне. Но уже не так обидно — ведь ценой собственной крови я только что спасла от голода стрижей, куликов, зарянок, синиц и, может быть, даже соловья.
Т.С.
Советская Белоруссия №103 (24240). Пятница, 7 июня 2013 года.
