В один из фестивальных дней в Юрмале Анита Цой решила угостить коллег вкусным обедом. И в процессе приготовления разнообразных блюд певица рассказала нашему корреспонденту о том, кто спас ее от колонии, как использовала свой шанс и когда она собирается уйти в декрет.
—«Кем вы работали, молодой человек? Где учились? Чем занимались?» Я сижу напротив видного смуглого парня с примесью то ли армянских, то ли азербайджанских кровей – он удивительно красив. Его мама – русская, она лечащий врач моей семьи. На днях она попросила: «Анита, мой сын ищет работу. Можешь посмотреть на него? Вдруг он тебе пригодится?» И вот я задаю вопросы, а он опускает глаза и отвечает: «Я сидел». У меня шок. Он рассказывает свою историю. Ему было 17 лет, когда умер отец. Парень решил, что теперь должен кормить семью – маму и двоих младших братьев. Связался с какой-то бандой и начал зарабатывать тем, что угонял иномарки. Отсидел шесть лет в тюрьме и вышел. «Я хочу начать новую жизнь, – говорит он. – Меня дождалась девушка, я женился, у нас скоро будут дети. Прошу вас, дайте мне любую работу – не пожалеете».
Я сочла, что в 17 лет взвалить на себя тяжелое бремя заботы о семье – это было по-мужски. Другое дело, что парня не туда завело. Зато теперь все у него хорошо. Он проработал с нами год, потом пришел ко мне: «Я ухожу: открываю свой ресторан. Маме только пока не рассказывайте, хорошо? Она вас очень любит». С тех пор пять лет прошло, и я иногда заглядываю к нему пообедать. У парня семья, двое прекрасных детей. Только год назад он дал мне вольную и наконец-то признался маме в том, что занимается своим бизнесом. У каждого из нас в жизни должен быть шанс – я это в детстве успела усвоить на собственной шкуре.
По правде говоря, я тоже могла закончить юность в детской колонии. Та еще была история!
Мама, не верь!
– Мы тогда на Рязанке жили, так себе район, а мама хотела дать мне нормальное образование. В итоге я
попала в 55-ю спецшколу для избранных детишек. Контингент был серьезный: в параллельном классе, например, училась Кристина Орбакайте. Дети были одеты кто в Nike, кто в Reebok, жвачки иностранные жевали… И я, понятное дело, в эту обстановку не вписывалась: денежное положение в моей семье было скромное. Так и бегала, маленький узкоглазый ребенок, вечно норовила везде влезть. Все время думала о том, как бы обратить на себя внимание, чтобы все сказали: «Да, да, она молодец!»
Однажды мальчишки из класса решили меня проверить. Заходим мы как-то после уроков в продуктовый магазин самообслуживания. Они мне говорят: «А слабо тебе украсть что-нибудь с полки?» Я отвечаю: «Не слабо». А поспорили мы знаешь на что? На конфетку «Мишка на Севере» – как сейчас помню. И вот хожу я, девятилетняя, по магазину и своими шаловливыми ручонками в ранец укладываю упаковку чая «Три слона», блок спичек, бутылку пепси-колы, батон хлеба… Потом спокойно прошлепала мимо кассы, никто меня ни в чем и не заподозрил. У мальчишек я моментально стала авторитетом и, естественно, получила «Мишку на Севере». А сдала меня девочка, которая с нами ходила. Не знаю, почему: может, ревность взыграла. Пошла она к классной руководительнице и все выложила. А та меня и так не любила, все мечтала место освободить для приличного, как она говорила, ребенка. Отправилась классная в тот магазин, а потом вместе с его заведующей – в детскую комнату милиции. Написали заявление, оставили список украденного. И вот вызывают меня с мамой в отделение, показывают нам этот, как я его называю, «свиток». Мама начинает читать вслух – я как разревусь! Там сардельки – килограммами, колбасы – тоннами, мясо – тележками. Видимо, все, что сами продавцы наворовали. Следователь усмехнулся: не думаю, говорит, что ребенок мог на себе все это уволочь, но бумага есть бумага, придется разбираться.
Я рыдаю: «Мама, не верь! Я взяла всего ничего! «Три слона», спички…» Но меня никто не слышит. Через несколько дней дело пошло по инстанциям, был назначен день суда. Мама в шоке лишь повторяет: «Господи, до чего ты докатилась». В школе, конечно, кошмар. Моя девичья фамилия была Ким. На меня, второклашку, показывают пальцем, кричат: «Ким – воровка, воровка». Я хожу пригнувшись, стараюсь где-нибудь отсидеться. И вот сижу в таком угнетенном состоянии на уроке, на последнюю парту забилась. Вдруг открывается дверь: «Ким, к директору».
Нашего директора боялись все. Галина Борисовна была женщина-глыба. Под два метра ростом, с высокой коричневой халой на голове и огромными черными очками. Голос низкий, страшный. В директорский кабинет не только мы, но и родители забегали на полусогнутых. Открываю я большую тяжелую дверь. Переступаю через порог, делаю два шага вперед, от страха меня всю колотит, думаю: ну все, сейчас меня из школы исключат. «Здрасьте, Галина Борисовна», – мямлю. Глаза поднять не смею. А она нависла над своим столом и изрекла: «Запомни, девочка, в жизни каждому человеку надо давать шанс. И я тебе этот шанс даю. Иди». Я ничего не поняла. Во-первых, страшно, во-вторых, какой шанс, чего она кому дала? Поняла только одно: надо из кабинета поскорее уматывать. Развернулась, шмыг в дверь – и быстро-быстро ее за собой закрыла.
Как я потом узнала, Галина Борисовна единственная во всей школе заступилась за меня, представляешь? Как скала, прикрыла от всех обвинений, заставила классную руководительницу забрать заявление из милиции. С меня сняли все обвинения, дело закрыли. Прошло много лет… Господи, я еще и плакать сейчас начну… В общем, ее слова о том, что каждому нужен шанс, на всю жизнь остались для меня самыми святыми.
Мы не рождаемся плохими. Но порой жизнь загоняет нас в угол. Если бы Галина Борисовна тогда за меня не заступилась и не взяла под свое покровительство, я оказалась бы в детской колонии, а оттуда путь понятно какой. А так я окончила восемь классов – пусть на тройки (две пятерки у меня были – по физкультуре и пению), но свидетельство получила. Так что своим шансом я воспользовалась сполна.
Здесь почти не спят
– В Юрмалу я приехала впервые. Меня пригласили на конкурс «Новая волна»: приезжай, десять лет все-
таки! Тут же сказала да, и отправились мы с моим коллективом в Юрмалу, понятия не имея, где поселимся. А увидели дом – ахнули! Бассейн, джакузи, сауна… Заходишь внутрь: удобная кухня, уютные гостиные, спальни – все в прекрасном состоянии. Не сговариваясь мы дружно заверещали: «Йо-хо!» И тут же распределили обязанности: кто из нас, девчонок, ездит в магазин, кто убирает. Я, как всегда, коком пристроилась. Готовила на всю команду. Привезла из дома свой набор ножей, любимую доску разделочную и фартук. Это святое. И еще контейнеров для еды, потому что маленькими порциями готовить не умею.
Главное мое открытие, сделанное на «Новой волне»: в эту неделю почти никто не спит. К восьми вечера все приезжают на концерт, потом – вечеринка. И так до утра. Кругом знакомые, друзья. Домой возвращаешься в пять-шесть утра, а через несколько часов уже надо быть в форме. Поэтому как только я открывала глаза – а мне много для сна не нужно, часа четыре вполне достаточно, – ныряла в бассейн или отправлялась на пробежку. Обычно несколько кругов вокруг дома по дорожке нарезала. А как-то утром решила пробежаться вдоль моря по пляжу. В Юрмале он удивительный – полоса песка на несколько километров. С одной стороны море, с другой – сосны. Воздух!
Отсижу в декрете и вернусь!
– Ребенок – это то, о чем я сейчас очень мечтаю. Раньше все ждала, что забеременею, но подумать об этом как следует было некогда. Я же сама себе и за продюсера, и за режиссера, и песни пишу, и выступаю. Как-то шутя предложила моим девчонкам (у меня же почти вся команда женская): давайте все вместе родим, отсидим в декрете и вернемся в профессию! Не представляю, что будет делать моя команда, если я уйду даже на время. Но все можно решить.
Конечно, малыш для нас с мужем – это святое. Уже подумывала: если естественным путем не получится, буду рожать с помощью ЭКО – экстракорпорального оплодотворения. Но недавно услышала такую версию, будто девочки, рожденные таким образом, не смогут забеременеть сами. Им придется продолжать свой род тоже только через ЭКО, представляешь?! Не знаю, правда или нет, но это меня пугает. Хочу еще посоветоваться с врачами. Хотя, может, нам это и не понадобится. Мне бы очень хотелось девочку! Ну кому же я передам всю эту красоту, все мои наряды, украшения? Не внучку же ждать – сын ведь пока с детишками не торопится.
У моего сына Сережи сейчас прекрасный возраст – 19 лет. У него серьезных планов по поводу женитьбы нет, но я же чувствую: что-то уже происходит! Вернулся из Сеула, а осаночка-то другая, взгляд поменялся. Обнял меня – знаешь, раньше никогда так не обнимал…
Мне кажется, я буду классной свекровью. Я ведь ничего от них не жду, лишь бы счастливы были. Главное, чтобы Сережу жена любила – я тогда все для них сделаю! С удовольствием покажу, что и как готовлю, все секреты передам без проблем. Как-то заговорила с ним об этом, а он отвечает: «Мам, ну если она не умеет готовить – ничего страшного ведь? Сейчас много кафе, ресторанов. А по воскресеньям мы к тебе будем приезжать». Что ж, улыбнулась я, захочет невестка готовить – пожалуйста, не захочет – не повод для конфликта. Впрочем, до этого еще далеко. Сын сейчас весь в учебе. Еще не определился, чем займется. Одинаково влюблен и в экономику, и в гражданскую авиацию. А уж куда заведет его… Пусть пока учится.
Сереже, конечно, достались непростые родители, сложно ему с нами приходится. Мы с мужем амбициозные, постоянно рвущиеся вперед люди. И ему надо соответствовать. Я чувствую, он пойдет дальше нас. Иногда думаю о том, как здорово в Европе: ведет семья бизнес от прадеда к деду, от деда к внуку. В нашей семье такого нет: и у наших родителей, и у нас с мужем – у всех профессии разные. Однажды я предложила сыну: «Давай я тебя на обложки вместе с собой поснимаю». Он отвечает: «Мам, не надо». – «Почему?» – «Я очень уважаю то, чем ты занимаешься, но пойми, у меня своя дорога в жизни. Я не хочу, чтобы твое творчество влияло на мою карьеру. Когда мне это понадобится, сам попрошу тебя и встану рядом, ладно? Но пока я хочу сам». Красавец! Очень достойно! Да, у сына своя дорога, свое будущее, и я с этим считаюсь. Шансом быть матерью и гордиться своим сыном тоже надо уметь воспользоваться.
Анна БУРАШОВА, ООО «Теленеделя», Москва (специально для «ЗН»), фото Андрея ФЕДЕЧКО
