Ангкор — их всё

Ангкор — символ Камбоджи, их всё, изображения главного храма Ангкор–Вата — повсюду, от национального флага до... одноименного пива, рекламный лозунг которого звучит на редкость патриотично: «Моя страна — мое пиво».

Моя страна — мой Ангкор, это вам любой кхмер скажет, и нет для местного жителя символа и предмета для гордости более осязаемого (вот — возьми и дотронься). Чтобы понять почему, нужно приехать — будете сражены. Лично я почти десятилетие жила с впечатлением, что ничего более величественного, чем колонный зал египетского храма Карнак, в жизни не видела. И наконец–то узрела то, что потрясло больше.

Бродя по многочисленным — затерянным в джунглях или отвоеванным у извивающихся лиан — храмам Ангкора, я размышляла о том, что мы, европейцы, привыкли строить храмы для своих богов, думая в первую очередь о красоте. Причем о красоте не столько богов, сколько храмов — рождая пиршество прежде всего для глаз собственных. Кхмеры (как и египтяне фараоновских времен) в первую очередь думали о величии. Величии богов — и храмы возводили соответствующие. Между прочим, в храмах Ангкора не проводили богослужения или шествия (когда окажетесь там, поймете, что это действительно так: высокие пороги и бесконечные ступени не предназначены для массовых поклонений), это были обители богов — кхмеры верили, что боги там живут, охраняя и благословляя город, в центре которого стоит это и столетия спустя впечатляющее жилище.

Интересная, кстати, штука: большинство сохранившихся до наших дней храмов находилось в центре больших и шумных городов, от которых и следа не осталось. Ну разве что улицы угадываются. А все потому, что свои — не для богов, а для людей и даже царей предназначенные — жилища кхмеры строили из менее долговечных материалов: не из камня, а из дерева. Поэтому мы не знаем, как жили они сами, но видим, каких высот достигло искусство: посмотришь на иной барельеф с танцующими апсарами, и дух захватывает — от тонкости и искусности работы, сумевшей передать светящиеся радостью глаза божественных танцовщиц.

На момент возведения большинства здешних храмов (строительство длилось почти 600 лет — с 802 г. по 1432 г.) кхмеры были индуистами, а потому сходство храмов Ангкора с религиозными постройками Индии несомненно. Что не мешает исследователям и экспертам называть Ангкор–Ват — самое знаменитое и узнаваемое из местных сооружений — матерью всех мировых храмов и утверждать, что по площади он является самым большим религиозным комплексом в мире. Он действительно потрясает, и приходить сюда нужно несколько раз, причем в разное время суток.

Самое занятное время для Ангкор–Вата — раненько утром, часов примерно до девяти. В отличие от всех остальных храмов, он ориентирован на запад, и рассветные лучи оживляют многочисленные барельефы на его стенах. Апсары извиваются в танце, а боги ведут нещадную битву с демонами. В любое другое время суток Ангкор–Ват тоже прекрасен, но — иначе.

Игра света — вообще очень интересная штука, и, если есть возможность, любой более–менее крупный храм Ангкора хорошо бы посетить как минимум дважды, в разное время. Та–Пром, например, чертовски хорош на закате — обвитый лианами, между которыми проступают лица вездесущих апсар и богов. Кстати, Та–Пром — тот самый храм, где снимали «Лару Крофт, расхитительницу гробниц». Лицо главной героини смотрит со всех сувенирных лотков, а каждый гид–водитель непременно спросит: «А вы смотрели?..» Анджелина Джоли здесь — если не божество, то, по меньшей мере, создание, к этому статусу явно приближенное. Конечно, во многом благодаря фильму: после его премьеры интерес к затерянным в джунглях храмам взлетел до космических высот. (Полтора столетия назад такую же роль сыграла «Книга джунглей» Редьярда Киплинга. Помните описанный там таинственный город обезьян? Это и есть Ангкор.)

И вот ведь какая любопытная штука: когда оказываешься в центре древнего города Ангкор–Тхом у храма Байон, знаменитого башнями с лицами, понимаешь как–то особенно четко — все не случайно. Вглядываешься в лица (их 49, считается, что они изображают богиню милосердия Авалокитешвару, но списаны с великого царя Джаявармана VII, построившего и город, и храм), и рождается странное чувство: не Анджелина ли с ее знаменитыми губами позировала? Лично для меня, например, нет ничего удивительного в том, что ее первым усыновленным ребенком оказался мальчик из Камбоджи, — просто она вернулась к истокам. О которых, может быть, и не подозревала — до того, как увидела себя в Байоне.

К истокам ведь мы все возвращаемся — рано или поздно. Но неизбежно.

sbchina@mail.ru