Сегодня мы обсудим с Андреем самые горячие темы недели и оценим эффективность его рубрики на СТВ.
— Андрей, давайте начнем с темы номер один. Как политолог, в нынешней предвоенной истерике вы к какой склоняетесь версии: введет Россия войска в Украину или нет?
— Скажем так, в России есть очень сильное раздражение по поводу действий Украины, которого не было ранее. Зеленским совершен ряд шагов, которые в любом случае будут иметь необратимые последствия. Что касается непосредственно боестолкновений, то роль США сильно переоценена. Так или иначе, но со Штатами Россия имеет каналы для переговоров, есть консенсус в части неприменения ядерного оружия. Но проблема в другом. В регионе очень активно работают Турция и Великобритания, которые установили тесные военно-политические и экономические связи с режимом Зеленского, фактически поставили его в колониальное, зависимое положение. И вот как раз в их интересах горячий неуправляемый конфликт на территории Донбасса или в Крыму.
Поэтому ситуация очень серьезная, хотя наше общество ее постепенно перестает воспринимать.Вы, наверное, видели кадры с деревянными автоматами, которые раздают женщинам и детям, это выглядит очень по-дурацки.
— На переговорах с президентом Франции Эммануэлем Макроном Владимир Путин говорил о том, что из Беларуси российские войска будут выведены сразу же после завершения учений. Как бы вы прокомментировали эти слова?
— Вам принадлежит замечание, что американцы бросают последние силы на санкционную войну, в том числе и с Беларусью. Эксперты отмечают растущую популярность советской эстетики на обложках многих популярных журналов в США — что это, глобальное разочарование в капитализме, ренессанс социалистической мечты или все вместе?
— В США, как ни удивительно, достаточно сильна оппозиция власти, которую мы в старой терминологии назвали бы левацкой. Ничего советского там нет, это идеология чрезмерной защиты прав меньшинств, причем в агрессивных формах, которые населению зачастую неприятны. За счет этого движения типа BLM, феминистских, ЛГБТ имеют не только сторонников, но и широкий слой противников. С приходом Трампа эти противоречия усилились, так как Трамп вел жесткую борьбу с демпартией, которая опирается как раз на такого рода слои и меньшинства. И это спровоцировало тяжелый раскол в обществе. Сегодня там нет единства по многим вопросам, происходит своего рода «перестройка», то есть ломка старой структуры управления. Оказалось, к примеру, что, несмотря на все их изощренные технологии, им нечего противопоставить социальному протесту, кроме газа, водометов и частей Нацгвардии, которые вводили в целые штаты. Из той же серии и штурм Капитолия с убийствами, как в какой-нибудь стране третьего мира.
— В свете предстоящего республиканского референдума как бы вы оценили готовность наших граждан активно участвовать в политической повестке?
— Ни один из вариантов голосования по внесению изменений и дополнений в Конституцию не означает радикальной ломки системы. К примеру, среди сторонников власти существует популярное мнение, что действующая Конституция вполне приемлема. Но для нас важен сам факт высокой явки, если он будет зафиксирован.
То есть независимо от того, выступаете вы за старый или за новый вариант Конституции, вы все равно идете голосовать на участок, а значит, выбираете легальную форму массового участия в политике, а не беспорядки и стачки.Это покажет общую степень контроля ситуации. В свою очередь, процент неявки может косвенно сказать нам, какая часть общества пассивно настроена против власти либо находится вне политики. В этом случае необходимо смотреть, будет ли такой пассивный протест преобразован в активные действия. Если нет, это покажет то, что каналы внешней организации протеста не сохранились, они ликвидированы.
— Недавно Президент говорил о том, что деструктивные силы все-таки будут подкидывать нам неприятности накануне референдума.
— Основная задача наших оппонентов — это оценка сил и средств актива. Им пока до конца не ясно, действуют ли группы внутри страны и сохранилась ли вообще управляемость ячейками. Несколько недель назад была объявлена общая тактика — поход на участок с целью порчи бюллетеней либо признания их недействительными. С точки зрения голосования это не имеет никакого смысла, но это именно проверка сохранившихся территориальных структур, кто и в каком районе приведет больше людей на такую «акцию».
Если бы их интересовали именно поправки в Конституцию, они, скорее, выбрали бы тактику бойкота как самый простой вариант. А с точки зрения политики, борьбы за умы им надо было представить свой, альтернативный вариант Конституции, как это делала оппозиция в 1996 году. Но такого символического шага сделано не было. Это говорит о том, что их руководство не видит большого смысла в продолжении политической кампании. Поэтому поставлена задача-минимум — добиться непризнания итогов референдума и устроить точечные провокации на участках. Затем, исходя из результатов, будет проведена корректировка финансирования беглой оппозиции.
Зрители видят на экране только ведущего, но каждая рубрика СТВ — это работа большой команды: гримеров, режиссера, звукорежиссера, монтажера, оператора. Отдельно хотел бы поблагодарить за сотрудничество редактора Юлию Вабищевич.
— Для обсуждения поправок в Конституцию в одном только Минске было создано 1717 информационных групп, которые встречались с коллективами. Меня эта цифра впечатлила. Вы как-то отмечали, что такой способ коммуникации — еще и возможность зафиксировать локальные проблемы и быстро решить их совместно с исполнительной властью.
— Любая диалоговая площадка имеет два условных блока. Первый связан с разъяснением поправок, как правило, это вопросы формирования и компетенций ВНС, ограничения президентских сроков и реже — вопросы гуманитарного характера и социальных гарантий.
Второй блок — это проверка реакций коллектива, характера высказанных замечаний, общих настроений.
Пока каких-либо протестных проявлений мы не фиксируем. Оппоненты власти, если они есть в трудовых коллективах, себя открыто не проявляют, как это было в августе — сентябре 2020-го. Это в целом говорит о переломе ситуации в нашу пользу.— Напоследок спрошу, как изменилось СТВ за последние два года? В чем главное его отличие от других телеканалов?
— Внутри организации максимально демократичная обстановка и полная свобода творчества. Как ни удивительно, в этом плане «Столичное телевидение» гораздо свободнее и демократичнее, чем белорусская служба «Радио Свобода» или русское подразделение «Голоса Америки». В этих западных структурах есть жесткие спускаемые темники, ограничения используемой лексики, запрет на освещение конкретных тем, негласный контроль сотрудников, многоступенчатые системы проверок на лояльность и т.п. Тем не менее именно с этих площадок, где занимаются дрессировкой собственных журналистов, нам пытаются рассказывать, что мы недостаточно демократичны и у нас диктаторское телевидение. Это очень забавно. Безусловно, лично мне очень приятно, что мы малыми силами и средствами переигрываем крупные и дорогостоящие структуры, которые работают по нам с территории Литвы и Чехии.
viki@sb.by
