– Андрей Игоревич, существует ли для вас в музыке произведение, в котором зашифрованы правила жизни, важные для вас?
– Наверное, это балет Евгения Глебова «Маленький принц» по повести Антуана де Сент-Экзюпери, погибшего молодым во время Второй мировой войны. В «Маленьком принце» писатель изложил свое кредо, рассказал о том, каким должен быть человек. Мне близки его мысли, как и близка по духу музыка Глебова. Я не привык мыслить категориями, хотя без этого обойтись трудно, люблю эмоции, поэтому я и выбрал для гастрольной программы адажио из «Маленького принца» Глебова. Как и у всех, у меня есть предпочтения (в смысле композиторов), но мне всегда интересна та ситуация, в которой нахожусь в данный момент, и те авторы, музыку которых исполняем, даже настройка гитары - уже интересный момент для меня. Вот и сейчас мои предпочтения двум композиторам – Евгению Глебову и Эдварду Элгару. В другой ситуации это могут быть и Чайковский, и Бородин, и другие композиторы.
– Вы привыкли работать со взрослыми музыкантами, насколько интересно было вам дирижировать Молодежным оркестром? Какое впечатление оставила эта поездка со школьниками в Италию?
– Юные музыканты, если они любят музыку, – это тот материал, из которого можно сделать все, что угодно. Думаю, маэстро Якупов очень грамотно подобрал для них программы для исполнения. Славянский оркестр должен играть славянскую программу, что мы и делали. Немецкую музыку пусть играют немецкие музыканты, шотландскую – шотландские, вы же видели, что на фестиваль приехало много оркестров, каждый из которых играл свою музыку.
А наши детки – они просто замечательные, что белорусы, что россияне, они хотят играть музыку. Опытные музыканты знают: когда пропадает интерес к музицированию, отчасти пропадает интерес к жизни, а дети из Молодежного оркестра всегда хотят музицировать, тем более умеют это делать на достойном уровне. Познакомились мы с белорусской частью оркестра месяца за два до гастролей, а с россиянами – за пару дней до отлета в Италию.
– Менялось ли ваше впечатление от оркестрантов во время гастролей? Было очевидно, как всех прессовали эмоции…
– Видите ли, кроме того, что ребята такие пластичные и податливые, они еще и неопытные, но с каждым концертом они становились раскрепощеннее. Поначалу, разумеется, был страх, а как могло быть иначе, ведь они не знали, чего можно ждать от меня, я – от них, конечно, была некоторая настороженность, но в процессе работы мы все-таки поняли друг друга.
– А как бы вы охарактеризовали те три концерта, которые Молодежный оркестр дал в Перудже, Монтекатини Терме и во Флоренции? Особенно третий концерт, на котором вам неожиданно пришлось дирижировать всей программой?
– Ничего экстремального, дирижеры и не в таких ситуациях оказываются. Сложнее было юным оркестрантам, потому что им пришлось играть всю программу с другим дирижером практически с одной акустической репетиции. Но музыка всегда живет своей жизнью, и если музыканты растворяются в музыке (а мы не говорим о том, что им нужно было выучить ноты, это само собой разумеется), у них должно все получиться. И у нас все получилось.
– Могли бы вы сравнить Молодежный оркестр с другими подобными, существующими в мире? Вообще, аналоги существуют?
– Конечно, есть «сборные мира», «сборные Европы», есть много именно юношеских сборных оркестров. Но все они разнятся. Вот сэр Георг Шолти собирал интернациональный юношеский оркестр, об этом даже снят замечательный документальный фильм. В этом оркестре концертмейстером работала моя соотечественница, сейчас она концертмейстер оркестра Большого театра Беларуси. Так вот они просто здорово играли! Сравнивать наш оркестр с другими пока рано, коллектив молод, хотя и играет на высоком уровне. Вот когда будут записаны диски, когда о них узнает большая аудитория, тогда и поговорим.
Скажу честно, я никак в нашем оркестре не дифференцирую белорусов и россиян, потому что они сумели стать единым организмом. Причем сделали это в секунду, вероятно, это свойство возраста, но это еще говорит об общих принципах воспитания, о нашей общей школе. Все ребята играли замечательно, а на экстремальном концерте во Флоренции наш Никита Буднецкий сел на место концертмейстера оркестра и сыграл соло практически без репетиций. Ребята достойно представили Союзное государство в Италии.
– Вам хотелось бы изменить репертуар новых гастролей?
– Это зависит от страны, в которой будем выступать, от пожеланий приглашающей стороны, от ситуации. И вообще, репертуар любого оркестра должен обновляться.
– А у вас где состоятся ближайшие гастроли?
– Через два дня во Франции, на фестивале в Савойе. Каждый год со мной туда ездят разные оркестры – из Минска, Ростова, Белгорода… Сейчас опять еду с минчанами.
– Как вы считаете, всем ли доступна симфоническая музыка?
– Вы знаете, очень приятно смотреть, когда совсем маленькие детки приходят и слушают «Петю и Волка» или «Ученика Чародея». Думаю, им нравятся и эти сказки, и эта музыка. По сути, музыка – это определенный набор звуков, эмоционально окрашенных, а эмоция доступна всем.
– И специальная подготовка, считаете, не нужна?
– Знаете, кому нужна спецподготовка? Слушателям, перед которыми плохо исполняют симфоническую музыку. А если музыканты играют хорошо, я вас уверяю, что даже дети и в три года услышат эту музыку, мало того, побегут еще «дирижировать» – это замечено на практике.
– Ну а подростки, которым не привили любовь к музыке ни в семье, ни в школе... Этих ребят можно увлечь симфонической музыкой?
– Можно. И в разных странах это делают по-разному. И мне очень нравится, что в той же Германии на концертах вместе со взрослыми сидят и дети, и молодежь. И в Японии детей и подростков приводят на концерты, среднее поколение там в меньшей степени ходит на концерты, они заняты тем, что зарабатывают деньги. И когда видишь на концертах молодежь, понимаешь, что когда-нибудь эти люди, став бабушками и дедушками, приведут в концертный зал своих внуков.
– Могли бы вы поделиться мыслями по поводу организации музыкального воспитания в Союзном государстве?
– В Советском Союзе было прекрасно поставлено музыкальное воспитание детей, хорошо бы все это возродить и оставить хотя бы в том состоянии, в котором это когда-то было.
